– Ксеркс Малдун и его жена, – добавил Нат. – Я уже узнал об этом.

– Как интересно, – сказала мать.

– Действительно, интересно… – Стерлинг оперся обеими руками о стол и посмотрел на мать и младшего брата. – Так что, надеюсь, мы теперь узнали все, что нам было нужно, о Габриэле Монтини.

– Теперь я собираюсь соединить Габриэлу с ее семьей, – сказала графиня.

– А я собираюсь сделать ее членом нашей семьи, – добавил Нат.

Стерлинг удивленно поднял бровь.

– Потому что она обеспечена и у нее приличная семья?

– Нет, – огрызнулся Нат, – потому что она самая поразительная девушка, которую я когда-либо встречал. Потому что я не могу жить без нее. И потому что мне не важно, где, с кем и как она жила до меня. Она уже держит мое сердце в своих руках.

Мать Натаниэля радостно улыбнулась:

– Это же прекрасно, Натаниэль!

Стерлинг тоже одобряюще взглянул на него.

– Удачи, брат. А теперь… – Он подвинулся ближе к Натаниэлю. – Расскажи, как продвигаются ваши поиски печати Монтини?

У лорда Ратборна была огромная коллекция, которую нужно было описать. Когда Габриэла увидела ее вновь, она поняла, что недооценивала объемы предстоящей работы. Она сидела на кованой скамейке в крохотном садике рядом с его домом. Когда дворецкий Фрэнкс показал ей это место, за бархатными шторами и французскими дверьми, он сказал, что лорд Ратборн советует ей работать здесь, а не в доме. По его словам, здесь она сможет дышать свежим воздухом, а кабинет с сокровищами слишком тесный и душный. Это была прекрасная идея. Тропинка из гравия вела от дверей к ограде, а за ней, около еще одной кованой скамейки, в тени дома, находился маленький фонтан.

Сидя здесь, с трудом можно было представить, что рядом расположен очень темный и холодный дом. Габриэла подумала, что это единственное место, где она могла чувствовать себя комфортно. И ей совсем не нравилась мысль целыми днями находиться в помещении без окон, которое больше напоминало могилу.

Лорда Ратборна сегодня не было дома, чему Габриэла была рада. Когда она вошла в комнату с сокровищами, Ксеркс остался снаружи, около открытой двери в библиотеку виконта. Теперь он тоже стоял рядом на дорожке, ведущей к дому, бдительный и настороженный. Габриэла сидела к нему спиной, но все равно знала, что Ксеркс рядом. В другое время ее бы стало раздражать его постоянное молчаливое присутствие, но не сегодня, не сейчас. Сегодня она была рада, что он находится здесь.

Габриэла планировала начать день с предварительного осмотра коллекции, чтобы впоследствии было легче распределить работу. Большую часть времени она уделила подробному изучению печати, так похожей на ту, которую нашел брат. Почему-то Габриэла была уверена, что это другая печать. Но все равно нужно было сверить ее с оттиском… Оттиском, который находился в ее доме и который Флоренс все еще не смогла найти.

Поначалу громадный особняк Ратборна не казался Габриэле зловещим и суровым. Впрочем, сейчас она начала в этом сомневаться. Слуги, которых она здесь встречала, были необщительными, неприятными и недружелюбными. Все в этом доме указывало на то, что в нем нет домашнего тепла. Нет ощущения, что здесь живут люди, живет семья. Все в этом доме было выставлено напоказ.

Несмотря на то что от работы с коллекцией Ратборна зависело ее будущее, Габриэла вдруг решила отказаться от предложения работы.

Это будет приятно Натаниэлю… Хотя при чем здесь Натаниэль? Габриэла вздохнула. Конечно, ей было важно, что подумает об этом Натаниэль. И она бы солгала себе, если б сказала, что ее это не волнует. Но почему, даже находясь в доме Ратборна, она не может перестать думать о Натаниэле? И о словах Куинтона? Возможно ли, что сердце Натаниэля принадлежит ей? Что он разделяет ее чувства?

– Девочка моя, о чем ты думаешь? – Ксеркс ходил по дорожкам и поглядывал на Габриэлу.

– Ни о чем особенном, – пожала она плечами.

– А мне показалось, что ты думала о мистере Харрингтоне.

Габриэла собралась было отрицать, но передумала. Ксеркс всегда догадывался по ее лицу, о чем она думает. И он никогда не ошибался.

– Возможно, ты должна… думать о мистере Харрингтоне.

– Думать о мистере Харрингтоне глупо и бесполезно…

– Почему?

– Почему? – Она обернулась к Ксерксу. – Потому что он и я… – она помотала головой, – мы никогда не сможем быть вместе.

– Правда? – Ксеркс поднял бровь. – А мне кажется, что он единственный, кто смог бы быть с тобой.

– К сожалению, – Габриэла покачала головой, – это невозможно.

– Это будет невозможно, если ты сделаешь это невозможным. – Ксеркс осторожно посмотрел на нее. – Это твой шанс, девочка моя. Все в твоих руках. И я буду ненавидеть себя за то, что не сказал этого, и ты упустишь свой шанс быть счастливой.

– Счастливой? – Габриэла задумалась. Она не была уверена, что была когда-нибудь счастлива или что знала, что это такое. Она всегда ждала этого, надеялась. И вдруг ее пронзила мысль, что счастье так и не наступит. Что она будет бесконечно ждать этого времени. – Ты правда так думаешь?

– Я так думаю… – Ксеркс тщательно подбирал слова, – что Натаниэль Харрингтон – лучшее, что случалось с тобой в жизни. И я думаю, что ты для него являешься таким же подарком судьбы. И я боюсь, что, если ты не поймешь этого и откажешься от него, то, во-первых, будешь жалеть об этом… а во-вторых, я буду считать, что ты не такая умная, какой мне всегда казалась. Однако, – Ксеркс пожал плечами, – то, что я думаю, не так важно, как то, что ты и сама знаешь.

– А что я знаю? – Что она знала? Она знала, что любит Натаниэля, она знала, что не хочет покидать его. А что до его чувств… Она ничего не может о них знать. Когда он говорит ей «любовь моя», или пытается оградить от опасностей, или когда держит в своих объятиях, или когда она смотрит в его глаза… Разве может она утверждать, что он тоже любит ее? Она встретила взгляд Ксеркса. – А что если я не права?

– А что, если права? – Ксеркс улыбнулся. – Ты должна с ним поговорить. Я полагаю, что ты еще этого не делала.

Она покачала головой.

– Мы с ним постоянно говорим.

– О чем? О своих чувствах друг к другу? О том, чего вы хотите?

– Натаниэль уже сказал все.

– И?

– И… – Она опять грустно вздохнула. – И Натаниэль Харрингтон – это то, чего я хочу.

– Тогда, может быть, настало время что-нибудь изменить?

– Может быть… Ты прав. Абсолютно прав. – Габриэла улыбнулась. – И я сделаю это. А теперь нам пора идти. – Она встала и пошла к дому, ее голос оживился и стал более уверенным. – Нам нужно съездить к Флоренс и поговорить с ней. А ты сможешь повидаться с женой.

Ксеркс улыбнулся.