— А почему в КПЗ-то сразу? — спросил Александр. — Мы ведь свидетели. Мог бы просто прийти и поговорить.

— Угу, — кивнула Рита. — Мы свидетели. Только вот у этого Бони в друзьях мэр был. И ещё несколько человек. И Бони потерял общак на очень и очень большую сумму. Сам знаешь, что там было. А потом вдруг узнал где его искать, и сорвался туда. А потом ему даже Шифер написал, что нашёл его. А потом вдруг все резко исчезли. Понимаешь? Свидетели или подозреваемые, виновные или нет, а вот тот рюкзачок был очень крупным куском пирога, а дело связанное с ним ведёт не Барсуков, а начальник над ним — какой-нибудь капитан, или майор. И тут уж лучше нас привести к нему, чтобы он сам мог взять дело на личный контроль и допросить. И ещё лучше для надёжности нас запереть на всякий случай. Например, чтобы не сбежали. А можешь принять другой вариант — что нас охраняют как ценных свидетелей потому и заперли. А вообще тот же Барсуков всегда извиниться, если закрыл тебя зря.

— Хреново, — протянул Александр. — И долго нам так сидеть?

— Пару часов точно, — пожала плечами Рита. — Пока высшее начальство прочитает доклады от работников, пока обсудит раскрываемость дел с руководителями, пока вынесет дисциплинарные наказания нерадивым работникам, пока подпишет приказы о смене амуниции… Ну ты понял короче. А потом могут подержать нас ещё пару часов так сказать в воспитательных целях, ну и чтобы были сговорчивей.

— А мечи чего нам оставили? — спросил Александр.

— А смысл их забирать? Если человек погибает, то с мечом он был или без, он возродится в поле мечей, а его меч будет рядом. С ножнами. А напасть с мечами мы ни сможем — тут почти у каждого огнестрел, плюс броня, плюс эти люди намахались мечами, у них даже есть тренировочные часы под это дело, да и сам посмотри сколько их тут ходит.

— А они не бояться, что мы сбежим? — спросил Александр. — Через суицид на перерождение, а там переродимся на Поле Мечей и дадим дёру.

— Нет, не бояться, — пожала плечами Рита. — Ты заметил, что у нас на входе в город данные по мечам записали? Ну так вот, уж поверь, они по своей картотеке могут запросто пробить, что у моего меча уровень выше пятнадцатого, а значит я точно не буду стремиться к суициду и смерти.

— А другие? У кого нет пятнадцатого?

— А другие если побегут, то автоматически будут признаны виновными, а потом будут допрошены с особой тщательностью. Да и ты видел, что город построен вокруг Алтарей, так, что те в городе? Ну так вот, местное здание полиции, и тюрьму построили на территории Поля Мечей и обнесли стеной. А рядом с полем постоянные патрули и дозоры, и вышки с наблюдателями. Если кто-то попробует покончить с собой, то тут же возродиться в поле мечей, и тут же попадётся патрулям.

— М-да…

— Ага. Лучше разбуди меня, когда за нами придут. Раньше полудня точно никто не явится.

Их выпустили только под самый вечер, промурыжив перед этим капитально и основательно допрашивая по одному, а потом вдвоём. Кончилось всё тем, что после всех этих бесконечных и нервополощащих допросов оба просто дали клятву на мече, подтверждая слова. После этого их невиновность была заверена тем, что уровни мечей и всё сопутствующее этим уровням не обнулилось. После этого их проводили на выход, а Барсуков, который их задерживал даже принёс официальные извинения и выдал все конфискованные на время следствия вещи.

— А сразу не могли так сделать? — негодовал Александр. — Всего-то делов подтвердить нашу честность мечом! Зачем столько нервов переводить?

О Якове Графене и о том, что это один и тот же человек, оба умолчали, условившись перед этим в чате о том, что можно говорить, а что нельзя.

— Они старой закалки люди, и работают по проверенным временем методикам, — меланхолично пожала плечами Рита. — С другой стороны во время этих допросов мы могли бы сознаться ещё в каких-нибудь преступлениях. Это было бы очень удобно для наших друзей.

— Такое ощущение, что им даже всё равно, что случилось с этим утырком и его дружками!

— А так и есть. Они ведь профессионалы. Чего кипятиться — одной проблемой меньше стало, и сразу десяток дел связанных с этими людьми закрылся. Им же лучше. А если кто испытывал личную неприязнь к Бони, то только порадовался.

— Ладно, а теперь что?

— Теперь посмотреть надо, — рассеянно отозвалась Рита. — Плохо то, что наша оплата за хостел превратилась в нолик — мы почти весь день просидели в КПЗ… Теперь нам следует переговорить с парой людей как минимум, прособирать сплетни, и подготовиться к другим походам… Может быть даже удастся пойти с комфортом с торговым караваном…

Далеко идти не пришлось, потому, что тут же возник очень обоим человек, причём возник так, что можно было точно сказать, что он ждал их.

— Какие люди! — радостно улыбнулся старый китаец прекращая опираться на стену. — Лита и Александл! Какая плиятная встлеча!

— Привет Юн. — Рита хлопнула старика по плечу. — Только сдаётся мне, что наша встреча отнюдь не случайна.

— Эх… Случайности использует Бог, чтобы остаться анонимным, — улыбнулся китаец.

— А ты разве не буддист? — удивился Александр.

— А… — махнул рукой Юн Чжоу. — Флаза холошая. А Энстейн не был буддистом.

— Так, Юн. — Рита взяла его под локоть идя рядом, получилось у неё не очень — так как она была выше ростом, но китаец остался доволен. — Ты меня знаешь, я конечно уважаю традиции и церемонии, но давай обойдемся без этих твоих китайских церемоний.

Александру показалось, что китаец обидится, но тот только захохотал во всё горло. Оценивая игру слов.

— Холошо, — сказал он отсмеявшись. — Если бы у нас не были традиции, то у нас бы получались дети так зе быстло, как у евлопейцев. А у нас и так перенаселение, поэтому приходится всё делать медленно и неспешно по традициям.

Старый китаец улыбнулся, то ли сказав правду, то ли пошутив.

— Пойдём сейчас в дом сталого Юна, там и поговолим.

Дом Юна Чжоу оказался ближе к окраине у самой стены. Точнее не его дом, а дом, где он просто снимал небольшую комнату, с кроватью и небольшим столиком и подушками. Что примечательно кровать была раскладушкой и в сложенном виде стояла у стены.

— Сейчас… — проводил их китаец внутрь. — Пойду у Малины Ивановны кипятка возьму и чаю сделаю.

Рита не церемонясь опустилась на пол, Александр последовал её примеру. Вскоре вернулся Юн Чжоу с небольшим чайником и кружками.

— Неплохой цай, — сказал он разливая напиток и садясь рядом за низкий столик и пододвинул им кружки.

— Это не тладиция, — сказал он Александру глядя на то, как тот пытается поджать под себя ноги. — У сталого Юна плосто нет следств на мебель, мозесь сидеть как удобно. После этих слов Юн сел спиной к стене и блаженно вытянул ноги.