Сейчас она не в состоянии говорить о Жюльенне. Ее папа ушел. Навсегда. И хотя она ненавидела его, хотя считала, что ему нет места в жизни Жюльенны, все равно испытывала горе и грусть. Из-за того, что Жюльенне предстоит прожить всю жизнь без отца.

Чувство вины давило на плечи. Не за то, что Фэй лишила его жизни, а за то, что сделала когда-то такой плохой выбор. Но, не будь именно Яка, она не родила бы именно Жюльенну. Это мыслительное уравнение у нее в голове все никак не сходилось. Ах, как ей хотелось, чтобы у нее осталась та фотография в пластиковой папке!.. Это был ее талисман, придававший ей сил, напоминавший о самом главном. Но теперь он исчез — как и Як.

— Каков наш следующий шаг? — спросила Алиса. Она казалась сильной и решительной.

Фэй смотрела на Нору, на ее отяжелевшие веки и длинные ресницы. Временами она становилась так похожа на Яка…

— Придется пустить в ход фото- и видеодоказательства. Настал черед плана Б, придуманного Ильвой.

Алиса улыбнулась:

— Ты хочешь сказать, что пора зажать в тиски Эйвинда?

— Да, нам нужны бумаги из Управления патентов и регистрации.

— Это должны быть правильные документы, правильно сформулированные, — добавила Ильва, покачивая на руках Нору. — Я предельно точно указала, что нам нужно.

И снова Алиса улыбнулась.

— Увидев видео и фотографии, он точно сделает все, что мы попросим. Иначе пошлем их его жене.

— Отлично, — Фэй кивнула.

Она бросила взгляд на Нору, заснувшую на плече у Ильвы. Девочка выглядела в точности как Жюльенна во сне. На мгновение Фэй захотелось плакать. Из-за Жюльенны. Из-за Норы. Из-за Ильвы. Из-за самой себя. Из-за всех них.

Фьельбака, давным-давно

Я едва успела схватить мешочек, валявшийся в углу, кинулась на живот перед кроватью, вытащила новое пиво, открыла бутылку и высыпала туда порошок — а Себастиан уже вернулся.

Я протянула ему новую бутылку. Не произнеся ни звука, он взял ее у меня из рук, уселся на кровать, поднес ее к губам и сделал большой глоток.

Он по-прежнему осторожничал — казалось, все не мог поверить, что я вдруг сдалась и дам ему переспать со мной, не сопротивляясь.

— Можешь поставить какую-нибудь другую музыку?

— Какую?

Осталось только заставить Себастиана допить пиво, держа его на расстоянии от меня как можно дольше. Меня начинало тошнить от одной мысли, что я вынуждена буду сделать с ним.

— Может быть, «Металлику»?

Себастиан кивнул. Встал, подошел к стереоустановке, вынул из нее диск, провел пальцем по ряду дисков на полке, пока не нашел «Металлику». Вставил ее и нажал на «проигрывание». Сделал звук чуть-чуть погромче. Потом встал передо мной.

— Мне надо захмелеть, — проговорила я. — Я знаю: то, что мы собираемся делать, неправильно, но мне нравится, ничего не могу с собой поделать.

— Давай пить наперегонки, — ответил он.

Я улыбнулась:

— Отличная идея.

Я запрокинула голову, и мы одновременно выпили пиво. Я задержала дыхание, чтобы не чувствовать вкуса. Охнула, когда допила все. Себастиан вытер рот рукой. Он смотрел на меня голодными глазами, и по всему телу у меня пробежал неприятный холодок. Как быстро подействуют таблетки?

— У тебя есть порнуха? — спросила я.

Я знала, что у него есть тайный запас. Иногда он прятал стопку журналов за батареей, иногда под матрасом.

Повернувшись, Себастиан засунул руку под матрас. Протянул мне журнал. На обложке красовалась женщина с огромными грудями, которая позировала на камеру, раздвинув ноги. Лобок у нее был гладко выбрит.

Я открыла журнал и стала листать его.

— Что тебе нравится? Что ты хочешь, чтобы я сделала? — спросила я, не отрывая взгляда от журнала, пытаясь оттянуть время, дать снотворному подействовать.

Себастиан пожал плечами.

— Ну, что-то же тебе нравится больше, чем все остальное?

— Не-а, не знаю, — тихо проговорил он.

— Мне хотелось бы иметь большие сиськи. Ведь парням нравятся большие сиськи, правда?

Себастиан не ответил.

Я листала дальше.

— Если б ты сказала, что тебе нравилось быть со мной, я никогда не позволил бы им прикоснуться к тебе, — пробормотал он.

Я оторвалась от журнала, но Себастиан избегал смотреть мне в глаза.

«Это ложь, — подумала я, — ты никогда не вступился бы за меня. Для этого ты слишком труслив».

Вслух я сказала:

— Знаю.

— Получается, я виноват, что они умерли.

«Ты прав, — подумала я. — А скоро умрешь и ты. И я ни слезинки по тебе не уроню. Я-то знаю, какая ты трусливая и жалкая пародия на человека. Ты никому больше не испортишь жизнь».

— Не думай об этом.

Себастиан зевнул, веки его стали падать. Он откинулся назад, прислонился спиной к стене. Глаза у него слипались.

— Ложись, — сказала я. — Я сделаю тебе хорошо.

Сложив порножурнал, отложила его в сторону. Придвинулась поближе к нему, подложила ему под голову подушку. Казалось, Себастиан уже спит, так что я свернулась клубочком рядом с ним, разглядывая его спокойное лицо.

Несколько минут я лежала неподвижно, чтобы таблетки хорошо подействовали. Убедившись, что он спит глубоким сном, осторожно встала с постели и подошла к его компьютеру. Открыв текстовый редактор, написала прощальное письмо, в котором Себастиан говорил о том, как он тоскует по своим друзьям и как страдает от того, что не смог их спасти. Писала я лучше, чем он, поэтому сознательно выбирала самые простые слова и сделала несколько ошибок в правописании. Все это заняло массу времени, поскольку я нажимала на клавиши двумя зажигалками брата — на случай если кому-нибудь придет в голову проверить клавиатуру на предмет отпечатков пальцев.

Открытый документ я оставила на экране, чтобы те, кто зайдет в комнату, сразу его увидели.

Дальше началось самое трудное.

Я подошла к шкафу-кладовке, открыла дверь и разыскала ремень. Поставила на нужное место стул. Легла позади Себастиана, зажав его ногами с двух сторон, обвязала ремень вокруг шеи и затянула. Оказалось, сделать это тяжело. Куда тяжелее, чем я думала.

Я встала в постели, потянула сильнее, упираясь ногами. Лицо у него посинело, губы хватали воздух, но глаза так и оставались закрытыми.

Минут пять, не меньше, я тянула за ремень изо всех сил; потом отпустила, протянула руку и пощупала пульс у него на шее. Ничего. Никаких признаков жизни.

Тело показалось мне невероятно тяжелым. Я медленно оттащила его к кладовке, изо всех сил упираясь ногами в пол. Добравшись туда, усадила его на стул под шестом. Долго и мучительно пыталась закрепить ремень на шесте. Потом толкнула ногой стул, чтобы тот упал на пол. Себастиан безжизненно повис на ремне.