как-то звучит хорошо. Ницца, Канны, Монте-Карло. Такие названия, будто из прошлого, позапрошлого веков. Так и кажется, что проедет по набережной карета с какой-нибудь русской княгиней. Или выйдет из-за угла дома Бунин Иван Алексеевич. Да и дома такие солидные, шикарные, что из-за них выходить должен никак не меньше чем Бунин. В магазины заходить страшно. Все такие фирменные, наверное, и цены сугубо фирменные.

Лестница с площадками у киноконцертного зала вроде бы обычная, но вспомнишь, чьи ботинки ее топтали, какие каблучки здесь выстукивали, и смотришь на эту лестницу с благоговением. Мы даже с женой в тот отель зашли, в котором все эти звезды живут. Впечатляет. Хоть раз бы в жизни пожить в нем, даже не во время фестиваля, а вообще. Пожить. И все.

Ездили из Ниццы группами на экскурсии. Мы с Ниной в одной группе были, а Лидушка в другой. Рубен, «крыша» моя, он ни на какую экскурсию не ездил. У него круиз по ресторанам Средиземноморья. Он лучший ресторан выбрал, там и сидел со своей красоткой.

А мы по экскурсиям. На фабрике духов с Лидушкой встретились. Издали смотрел я, как Лидушка выбирала себе какой-то флакончик. Народу много было. И она мне, Лидушка, такой родной издали показалась, что я втихаря пошел, купил ей самые лучшие духи и так же втихаря, чтобы жена не увидела, сунул эти духи Лидушке.

— Спасибо, — еле успела прошептать мне Лидушка, и я тут же отошел на заранее избранные позиции.

Вечером мы с женой гуляли по Ницце. Наш корабль в отдалении стоял, до него еще дойти надо было. Гуляли, всякие народные гулянья смотрели. Лидушку нигде не видели. А когда возвращались на корабль, жена вперед в каюту пошла, а я с Ритой столкнулся у трапа.

Рита мне говорит:

— А мы вашу знакомую в городе видели.

— Какую знакомую?

— Ну, подругу вашей жены, она с офицером из команды гуляла.

Час от часу не легче.

Когда жена собиралась спать, я сказал:

— Пойду покурю на палубу, — и пошел искать Лидушку. Нигде не нашел ее, ни на палубе, ни в муз-салоне, направился к ней в каюту.

Игорек открыл дверь и сказал:

— Мамы нет и не будет.

Постоял у каюты, подождал и пошел к себе. При-хожу в каюту, а жены нет. Я побежал искать по всему пароходу, все облазал, нигде не нашел ни жену, ни Лиду.

Возвращаюсь к себе в каюту, а жена на месте.

— Ты где была? — взорвался я.

— Курить ходила.

— Так ты же не куришь.

— Надо же, — сказала Нина, — а я и забыла, — просто издевается.

Я закричал:

— Ты где была?

— А ты?

— Я курить ходил.

— Вот и я тоже.

— Ты где была? — Я уже был в ярости.

— В туалете, — сказала жена, и на это ответить было нечего. Я подумал, что схожу с ума. Ох и жизнь у меня пошла интересная.

На другой день я все же отловил Лидушку и устроил ей допрос:

— Где ты вчера была? Я заходил к тебе, не нашел.

— На палубе.

— Я был на всех палубах.

— А я на самом верху была. Там такой вид красивый!

— С кем ты была?

— Одна.

— Неправда.

— Правда, правда. — И смотрит на меня глазами чистыми и ясными. — Я там наверху днем загорала и решила вечером сходить.

— А где же твой офицер был?

— Не знаю, может быть, с твоей женой.

— Тебя видели в Ницце с офицером.

— Ничего подобного.

— Ты, ты — негодяйка!

А она в ответ так спокойно:

— Ну и на том спасибо, — повернулась и ушла. На другой день на палубе сидели мы с «крутым» моим Рубеном.

— Что ты такой грустный? — спрашивал меня Рубен. — Скажи, кто обидел, разберемся.

— Да тут не разберешься.

— Только скажи, слушай, все сделаем.

Неподалеку сидела компания довольно уверенных в себе людей.

Мимо прошла Лидушка. Один из мужчин окликнул:

— Лида, иди к нам.

И Лида, как показалось мне, будто ее поманили, подошла к их столу.

Я напрягся. Что со мной стало, сам не пойму. Любое ее общение с мужчинами стало для меня болезненным. Я налил водки себе и Рубену. Вьшил, не чокаясь, запил какой-то водой, слышу, тот за соседним столом продолжает:

— Лид, ты же телефон обещала оставить.

— Сейчас карточку принесу, — говорит Лида, не обращая на меня ни малейшего внимания, и уходит.

Тип, попросивший карточку, говорит:

— Ну, хороша.

Все головами закивали. Я говорю Рубену:

— Вот она, моя проблема. Вот оно, мое плохое настроение.

Вернулась Лидушка, дала карточку этому парню.

— А мне? — говорит его друг.

— И вам, — говорит Лидушка.

Она не могла не видеть, что я сижу рядом. Значит, делает это все мне назло.

Лидушка еще пару минут постояла возле стола, поболтала и ушла.

Мой «крутой» встал, подошел к столу и сказал тихо, но с угрозой:

— Если еще кто будет брать у нее телефон, пусть обижается на себя сам.

После чего он вырвал карточки у обомлевших мужиков и отошел ко мне.

— А если хочешь, — сказал он мне, — я ее сегодня же выкину за борт.

— Я сам, — сказал я и побежал к Лидушке.

Лида переодевалась.

— Ты что, надо мной издеваешься? — закричал я с порога.

— В чем дело? Опять что-нибудь не так?

— Зачем ты у меня на глазах раздаешь телефоны?

— А что тут плохого? Он приличный человек, с женой здесь. У меня с ним деловые отношения.

— Какие деловые отношения?

— Он зубной врач, обещал подлечить мне зубы.

— Ты что, не могла ко мне обратиться со своими зубами, обязательно к нему?

Она говорит:

— Не знала, что ты зубы лечишь.

Я был в ярости. Вдруг я увидел духи, которые накануне подарил Лиде.

Я схватил духи, разорвал коробку, бросил на пол флакон, стал топтать его ногами, но раздавить не мог.

Лидушка сказала:

— Может быть, и деньги вернуть, которые ты мне здесь давал?

— Подавись ими! — крикнул я, уже не контролируя себя, и вылетел вон из каюты.

А на палубе столкнулся нос к носу с женой. Она стояла с двумя офицерами.

— Ну и денек, — сказал я себе и ринулся навстречу очередному скандалу. Подходя к жене, заорал на офицеров: — Что вы мою жену преследуете?

Офицеры опешили от моего натиска.

— Теперь, я надеюсь, ты не станешь отрицать, что ты моя жена? — обратился я к Нине.

Все трое молчали.

Офицеры вдруг почему-то отдали честь и отчалили.

— Ты позоришь меня! — сказала Нина.

— Извини, — сказал я, — у меня что-то плохо с нервами.

С утра ездили в Монте-Карло. Я с удивлением