Маршрут путешествия был намеренно самым неопределенным. Сэлинджеру прежде всего хотелось уехать из города и расслабиться на морском берегу в полном уединении. И хотя он предполагал начать в поездке новый роман, из его корреспонденции явствует, что на самом деле он мало что сделал во время отдыха. Домой он не торопился и оставался в Мексике до июня.

А между тем в майском выпуске лондонского «Уорлд ревью» появился «Голубой период де Домье-Смита». В том же месяце Сэлинджер удостоился премии военной академии Вэлли-Фордж «Выдающиеся выпускники» за 1952 год. Торжественный прием в честь награжденных был назначен на 24 мая. Ожидалось, что Сэлинджер приедет, выступит с речью и получит награду. Извещение о присуждении премии и приглашение на церемонию вручения пришло по почте на адрес Сэлинджера в Нью-Йорке, где его получила сестра писателя Дорис, следившая за порядком в квартире в отсутствие хозяина. Посоветовавшись с братом, она отослала в академию записку, поражающую своей лаконичностью: «Мой брат Дж. Д. Сэлинджер находится вне пределов доступности где-то в Мексике». Эта записка позволила Сэлинджеру уклониться от присутствия на торжественном обеде, не выказав неблагодарности. Вернувшись в Нью-Йорк в июне, он отправил в ассоциацию выпускников письмо с выражением признательности за оказанную ему, хотя и не заслуженную им, честь.

История с наградой от Вэлли-Фордж высветила многие противоречия, заложенные в характере Сэлинджера. Нет никаких оснований полагать, что присуждение премии не польстило ему, и его благодарственное письмо выглядит вполне искренним. Тем не менее он явно испытал облегчение оттого, что оказался за пределами страны, когда должна была состояться церемония вручения. Парадоксальным образом академия премировала писателя за успех его романа «Над пропастью но ржи», книги, полной насмешек над школой. Вряд ли жюри академии сознавало это, вынося свое решение, но Сэлинджер — в полной мере. И он явно не хотел идти на риск повторения ситуации, возникшей во время обеда с Лоуренсом Оливье, да еще в более грандиозном масштабе.

В отсутствие Сэлинджера Дороти Олдинг возобновила переговоры с «Литтл, Браун энд компани» относительно публикации сборника рассказов. На первой неделе июля стороны пришли к согласию, и Сэлинджер отправил Джейми Хэмилтону письмо с уступкой британских прав на издание. Он также предложил Хэмилтону источник своих собственных озарений, книгу, названную им «главным религиозным произведением столетия», — «Провозвестие Рамакришны». Нисколько не сомневаясь, что Хэмилтон будет вдохновлен этим текстом не менее его самого, Сэлинджер обещал выслать экземпляр «Провозвестия» в Лондон, заклинал издателя прочесть книгу и подумать об издании ее в Англии без каких-либо сокращений.

«Провозвестие Рамакришны» — это беседы бенгальского святого Шри Рамакришны со своими учениками, записанные его страстным почитателем, известным лишь под псевдонимом «М». «Провозвестие» было опубликовано в 1897 году и привезено в Соединенные Штаты Свами Вивеканандой. Книга объемна и насыщена мыслью, ее философия возвышенна и сложна. Сэлинджер, несомненно, посвятил изучению «Провозвестия» много месяцев, если не лет, прежде чем усвоил ее положения.

Как говорилось в программе Центра Рамакришны-Вивекананды в Нью-Йорке, где Сэлинджер впервые познакомился с учением, жизнь Шри Рамакришны была «беспрерывным размышлением о Боге». Верования Рамакришны основываются на так называемой веданте, и его «Провозвестие» познакомило с ведантической философией Запад. По определению центра, «четыре основополагающих принципа веданты можно сформулировать следующим образом: нераздельность Божества, божественность души, всеединство бытия и гармония религий».

Главное в веданте — ее монотеизм. Она учит, что существует единый Бог и этот Бог присутствует во всем. Согласно веданте, Бог — это высшая Реальность, а названия и различные характеристики, которые люди присваивают вещам, — иллюзия. Никаких различий не существует, поскольку всё есть Бог. Таким образом, каждая душа священна, поскольку является частицей Бога, тело же — всего лишь оболочка. Цель веданты — лицезрение Бога и воссоединение с Богом, которое достигается провидением священной сути сквозь оболочку.

Шри Рамакришна называл эту форму прозрения «богопознанием» и учил, что прийти к нему можно только путем личного совершенствования. Веданта — это философия терпимости, она признает равноценность всех религий, если только они ведут к познанию Бога. Религия без богопознания бесплодна и не имеет силы менять жизнь человека.

Верования Шри Рамакришны включают в себя много такого, что на Западе вовсе не связывают с индуизмом. Веданта утверждает, что истина универсальна и что все человечество и бытие едины. Веданта не только не шла вразрез с прежними убеждениями Сэлинджера, но подкрепляла их, будучи особенно близка к дзен-буддизму. Начиная с 1952 года все произведения писателя пропитаны ведантической мыслью. Задача, поставленная им перед собой в 1952 году, заключалась в том, как преподнести эту восточную философию американскому уму, не впадая в проповедничество и не отталкивая читателя непривычными образами.

Если «Провозвестие Рамакришны» и стало откровением для Сэлинджера, внешне это никак не проявлялось. Он по-прежнему выглядел печальным и отрешенным. Депрессией Сэлинджер страдал годами, вероятно, всю жизнь, и иногда приступы тоски были такими сильными, что он не мог никого видеть. Парадоксальность депрессивных состояний Сэлинджера заключалась в том, что они порождались одиночеством. Однажды вселившись в него, меланхолия отделяла его от людей, еще более углубляя питавшее ее одиночество.

Душевная боль Сэлинджера выплескивалась через его героев, через отчаяние Симора Гласса, через чувство неудовлетворенности Холдена Колфилда, через плачевное состояние сержанта Икс. Однако большинству этих персонажей было уготовано спасение, дорога к исцелению, даруемому прежде всего человеческим сочувствием. И хотя автор часто разделял страдания своих персонажей, ему редко удавалось исцелиться вместе с ними, пока наконец не наступил момент, когда вымышленных духовных прозрений ему стало мало.

Увлеченность Сэлинджера ведантой объясняется довольно просто. В отличие от дзен-буддизма веданта открывала дорогу к личному общению с Богом, что очень привлекало Сэлинджера. Она давала Сэлинджеру надежду на исцеление от депрессии, на возрождение, на воссоединение с самим собой и окружающими, на обретение Бога, а через Бога — мира и покоя.

В июле Сэлинджер решил, что готов наконец возобновить работу. За семь месяцев это была уже четвертая попытка. На сей раз он объяснял подобную решимость не столько своим новым религиозным настроем, сколько жаркой июльской погодой. Работа над новым произведением продлилась до ноября. Когда рассказ был готов, он оказался нашпигован новыми религиозными идеями автора.

Осенью 1952 года Сэлинджеру стало окончательно ясно, что он больше не может жить в Нью-Йорке и одновременно писать. Манхэттен его нервировал. Круговорот развлечений и людей мешал сосредоточиться. Семь из последних четырнадцати месяцев писатель провел за границей, а содержать квартиру в Нью-Йорке, постоянно из него сбегая, ему было не по средствам. Продажи «Над пропастью во ржи» прилично пополнили его банковский счет, однако в 1952 году никто не надеялся на долгий успех романа. Поэтому из соображений экономии Сэлинджер начал подумывать о покупке собственного дома — подальше от города, но не в немыслимой удаленности от редакции «Нью-Йоркера». Неудивительно, что пригороды Сэлинджер сразу же исключил. Его привлекала сельская местность, куда сбегал искать вдохновения в юности и где проводил летние месяцы в детские годы. Он связался со своей недавно разведшейся сестрой Дорис и попросил сопровождать его в поисках дома. Дорис с готовностью согласилась, после чего она, брат и шнауцер Бенни отправились в Новую Англию.