– Прижизненное повреждение?

– Нет, не заживало, резали, как по покойнику.

В общем, инвентаря в этом погребении не было. Совсем. Сопроводительная пища стояла – два полных сосуда, почти ведерного объема. Кистей рук, ступней ног у него нет; головы тоже нет. Правую руку отрезали почти до плеча: тоже после смерти, рана никогда не зажила.

– Вот, смотри сам.

Николай вытаскивает из полевой сумки, дает мне пачку фотографий, подсвечивает фонариком. И правда, очень странно: скелет стоял на коленях в странной, скомканной позе. Левая нога стоит на колене, правая уперта в пол погребальной камеры. Спина и шея мучительно выгнуты вверх, обрубок правой рук упирается в пол, левая рука без кисти поднята над отрезанной головой.

– Неужели не видишь?!

И тут до меня вдруг доходит, и по коже пробегает то ли мороз, то ли жар, горло перехватывает, и я буквально не могу вздохнуть. Бог мой, да он же поднимался в могиле! Перевернулся, подтянул под себя ноги, выгнул спину, на которую навалилось несколько тонн земли, пытался встать…

– Коля… У него же головы…

– Головы нет, уже хорошо… А вот другое вырезать забыли.

Коля опять предоставляет мне соображать самому, и опять очень слышен негромкий разговор, переборы гитары, Машин смех в лагере, в нескольких десятках метров.

– Ты фильм видел про зомби, американский?

Мотаю головой, потом соображаю, что меня уже почти не видно, и подаю голосом знак, – мол, нет, не видел.

– А я видел. Снимали их ученые на Гаити, договорились с колдунами. Зомби – это очень материалистично, никакой мистики, никаких потусторонних сил. Это когда печенка начинает работать вместо сердца, сокращается, как насос. У некоторых людей после смерти печень так начинает работать, в аварийном режиме. Почему не у всех и почему именно у этих – не знаю. Конечно, они не такие, как мы. Печень работает хуже, энергии у них гораздо меньше. Движения замедлены, бегать почти не могут, послабее живых. И к голове крови притекает немного, поэтому они не умные.

– Неужели в фильме показаны зомби?!

– Самые натуральные. Я же тебе говорю, это не ихний «жутик». Ученые снимали фильм, вполне научный фильм и предназначенный для ученых; а колдуны им даже помогали. Самое важное дело для колдуна, оказывается, – понять, кто после смерти может стать зомби, и сделать так, чтобы зомби слушался его. Тогда зомби и правда можно напустить на кого угодно. Зомби слабый, но ранить-то его нельзя, он упорно будет вставать и снова идти, делать, что приказали; действует и это, и страшненькие все-таки они, не понять, живые или мертвые.

– Особенно, если люди его сами же хоронили, а он вернулся…

– Да, представляешь впечатление?! Вот они и принимали меры.

– То есть тот, на Подъемной, ему вырезали печень – и все стало в порядке? Не встал? А этому у тебя тут – не вырезали, и потому… гм… эффекты начались? Так?

– А ты можешь дать другое объяснение?

– Не могу. Но почему в слое поселения?

– А ты разве не знаешь, что шамана часто хоронили на месте поселения? Чтобы поселок охранял?

– Ладно… А зачем отрезать кисти рук, ноги, голову? Как же он будет охранять?

– А откуда ты знаешь, в каком смысле было это «охранять»? Может, шаман должен был магическую силу им всем давать? А руки-ноги тут ни при чем?

– А если вырезали печень, то зачем руки, ноги, голова отрезаны?! Он же все равно не встанет!

– Может, на всякий случай? Так спокойнее…

– Смотри-ка, все ты продумал.

– Все не все, а много чего передумал с тех пор, как то погребение брал.

И даже в почти полной темноте я хорошо вижу улыбку Коли – такая она широкая и ехидная.

– Остается только понять, почему дождь не переставал и что за старуха с мальцом.

– Все понять хочешь?!

– Желательно…

– Знаешь, как росла эта береза? Главный ствол корня проходил через левую сторону груди, вот как. Ребра раздвинул и охватил все ребра и позвоночник. Из скелета росла она, береза, вот так.

А про дождь, я думаю, ты слышал…

Да, про дождь мы оба слышали, это уж точно. Про то, как один очень известный археолог проводил разведку… в одной соседней автономной области, совсем недалеко от Хакасии. Ехали на огромном трехосном ГАЗ-66, шесть человек, целый кочующий городок.

Нашли курган, времени сооружения которого точно никак не могли определить. Первые века по Рождеству Христову, точнее трудно. Курган располагался в странном месте – в сухом русле реки; в том месте, где река стекает с гор и разливается по равнине.

Стали копать, и курган оказался необычайно глубоким, гораздо глубже остальных известных. Два метра… Три метра… Что интересно, курган трижды пытались ограбить. Три грабительские «дудки» шли от поверхности. Одна кончалась уже в метре от поверхности. Вторая – от силы в полутора. А третья была глубже всех – на два с половиной метра уходил под землю узкий, сантиметров тридцать в диаметре, лаз. В самой нижней части лаза навсегда замер скелет того, кто его копал столетия назад. Так и остался этот неизвестный, головой почти что вертикально вниз и без всяких внешних повреждений. Видно было – перед смертью он пытался вылезти наружу, бился в узости змеиного прохода… и не успел. Что погубило его? Внезапный приступ удушья? Сердечная болезнь? Тайная отрава? Кто знает…

Работали посменно – одни спускались по шаткой, все удлинявшейся лестнице в прохладный, даже холодный раскоп, другие наверху принимали ведра с породой, поднимали их на веревке. Двое внизу – двое наверху, потом менялись. Начальник был старенький, он не работал лопатой – он ждал, когда пойдет погребение и нужен будет его опыт.

В этот день начальник ушел из лагеря надолго, – он каждый день делал маршруты, искал курганные могильники. А ребята полезли в раскоп и углубили его почти до пяти метров.

* * *

…В этот день вдруг пошли находки! Роскошная бронзовая фигурка, явно не местной работы! Тангутская, а может быть, китайская фигурка лежала в слое мешаной земли, сверкала полированными глазами. Очень необычная находка. Тут и вторая фигурка, тоже очень необычная.

– Ребята, что здесь!

Ажиотаж нарастал. Вот и еще что-то выступает под слоем песка… Наступил момент, когда сидевшие сверху не выдержали и полезли тоже посмотреть; все четверо работников спустились вниз.

– Что там у вас? – Шофер склонился над раскопом.

– Смотри сам!

– Показали бы…

– Нет, Вася, вынимать нельзя! Сам спускайся!

И, конечно же, Вася не выдержал.

Вот тут-то лучезарное уже много дней небо резко затуманилось. Хлынул дождь. Наверное, где-то совсем неглубоко под слоем песка проходил слой глины – потому что вода почти сразу начала накапливаться, проступала сквозь слой песка. А что еще гораздо хуже, сухое русло исправно собирало воду со склонов, с лежащих выше мест, и в раскоп стало затекать! Сначала – тоненькой струйкой, а через несколько минут – как из брандспойта, струя толщиной почти в руку.