– Мне хотелось поговорить с тобой с глазу на глаз, – обернулся Отхон-рати.

Дар чувствовал доверие к этому незнакомому тангру. Что-то неуловимое, некие незаметные схожести напоминали в нем старца Зордаора, махо разрушенного Изир-дора. Может, то был цвет старой вылинявшей кости, а может, свет мудрости в прищуренных глубоких глазах?

– О-рах! – согласно ответил Дар, копируя манеру Саудрака.

Они прошли мимо отаругов, что поспешили вытянуться, лязгая металлом.

Дул легкий холодный ветерок, принося чуть заметный запах гари от разожженных по краю поля костров. Память вдруг выдала страшное видение: другой Царакклан, в кровавых отблесках заката, заполненный душным кислым смрадом и дымом. Дар тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли.

– Когда я был твоего возраста, – голос старика стал мягким, – меня звали Отхон. Это было хорошее имя. И хорошее время…

– Я не знаю моего возраста, – ответил Дар. – Даже не знаю, полное ли это имя.

Старец посмотрел в его сторону заинтригованным взглядом.

– Но ведь что-то же ты помнишь из своего прошлого?

– Ничего, эгиббард. Абсолютно ничего.

– Тогда тебе действительно нужна помощь.

Рядом обелиск был еще более величественным, чем казался издали. Белый камень сиял в ночи, освещенный костром, глубокие врезки тангрописи рельефно затекли тенью. Среди иероглифов было видно несколько вариантов «летящего солнца» – с прямыми и закругленными лучами. Дар вспомнил свою Метку, и она тут же отозвалась теплом в затылке.

– Обелиски Хоргурда в прекрасном состоянии. – Дар задумчиво провел рукой по гладкому белому камню. – Чего нельзя сказать о стелах Изир-дора или Хршитакки.

– Чего также нельзя сказать и о стелах Хотоаги, с которой началось возмездие Хуурадана! – сверкнул глазами Отхон-рати. – Ты знаешь, твоя история уже была известна мне. Шурат принес ее вместе с пленным кх'отром. Все эти рассказы возбудили великое любопытство Круга эгиббардов.

– Я провел долгие дни в седле, – наклонил голову Дар, – спеша, чтобы Круг мог расспросить меня.

– Вероятно, ты шел в Хоргурд не только для того чтобы доставить удовольствие неродным тебе старым танграм?

– Может, я не связан с вами одной кровью. Но судьба дала мне тело хуураданца. И именно благодаря мне жив Ходват и весь отряд Саудрака. Благодаря мне вскрыта хитрость кх'отров.

– Твои заслуги известны, – склонил голову Отхон-рати.

– Клан Хуурадана – единственный близкий мне. Поможет ли мне Ху-махо?

– Ху-махо… – Старик замялся. – Махо имеет свой собственный ум… Это будет зависеть от тебя и не от тебя.

Старик поднял голову и посмотрел на звезды, словно испрашивая их совета. Дар тоже глянул наверх, встречая уже привычный рисунок созвездий. Поперек меридиана, с востока на запад, тянулся пояс сияющей пыли с отдельными яркими вкраплениями. Он был подобен громадной тропе, выделяющейся светом на фоне черноты остального неба, лишь изредка проколотого редкими звездами. Западная часть этой сверкающей полосы была куда шире и длинней восточной, но где-то посредине, ближе к востоку, тропа была разорвана, зияя чернотой провала. Будто некогда целая цепь была разъята, разделена, еще продолжаясь в обе стороны, но уже не единая…

Дар повернулся и заметил, что замерший старик сейчас как две капли воды похож на ослепленного Ошнирата из Хотоаги, принюхивавшегося к Дару в ту изначальную ночь. В ночь, когда впервые были произнесены слова «нет отбива». Тогда Дар еще не ведал, что это значит. А ныне уже не Ошнират и не Зордаор, а Отхон-рати удивленно обнаруживает пустоту под его латниром.

Дар сжал губы и приготовился выслушать привычные возгласы удивления.

– Многое из рассказанного Шуратом – чистая правда. – Отхон-рати с насмешкой в глазах повернулся к Дару. – Однако ты совсем не пуст!

Дар почувствовал, будто оглушающий разряд ударил по нервам. Небо, упавшее на голову, не было бы столь неожиданным…

– Ну да, я могу слышать твой отбив. Ошнират и Шурат ошиблись, или… – старик подозрительно глянул на Дара, – или безродный воин всегда имел свой род.

– Что?! – пораженно откликнулся Дар. – Ты уверен? Ни воины Саудрака, ни всадники а'зардов, ни пленный кх'отр…

– Что значит, уверен? – Голос Отхон-рати похолодел. – Ты совсем не пуст, Дарат. И вопрос только: чья эта непустота… Можешь ли ты чувствовать мой отбив? Скажи?

– Нет. – Единственное, что Дар чувствовал, – это то, что задыхается. – Я даже не знаю, что это. Почему же все остальные говорили, что у меня нет отбива?

«Как же так? – пораженно думал он. – С каких это пор у меня появился отбив? И чей это отбив? Какому клану я теперь принадлежу?!»

Старик обжег его неожиданно острым взглядом.

– Ты странен… Даже с этим твоим маленьким отбивом – странен и загадочен.

– Почти то же самое сказал Зордаор, – задумчиво ответил Дар.

Отхон-рати заметно вздрогнул.

– Ты видел махо Изир-дора?

– Довелось… – Дар рассказал про их встречу.

Чело эгиббарда помрачнело. Похоже, старики знали друг друга.

– Что еще говорил тебе мудрый Зордаор? – Это уже был не вопрос, а требование.

Дар открыл было рот, чтобы поведать о Метке, но сумел сдержался. Про совет Зордаора идти к махо ю'Линнора тоже не имело смысла рассказывать – он хорошо помнил бешеную реакцию Ходвата на имя чужого махо.

– Он спросил меня: «Почему хуураданцы разбили кувшин мира, который несли наши народы?»

– О, это хитрость кх'отров! – Отхон-рати вдруг будто подломился, черты лица его обмякли. – Разве удержишь горячие головы тех, у кого пожжены ататы? Отаруги рвались отомстить за родичей, а молодежи всегда нравится, как звучит слово «война»…

Он замолчал, но тут же резко вскинулся:

– Зордаор сказал тебе, чтобы ты шел к махо Хуу?

– Нет, – честно ответил Дар. – Но к кому еще мне идти?

Старец кивнул понимающе.

Они стояли рядом, каждый пораженный тем, что услышал от другого. Все так же чернел впереди провал Царакклана – единственного свидетеля этой странной беседы.

– Зордаор сказал, – тихо добавил Дар, – что только махо поможет узнать, кто я…

– Хм… Какая важность в этом для махо? Если ты не хуураданец!

– Зордаор еще сказал: «Ты – тот, кому суждено спасти детей Рортанга».

– Как? – Отхон-рати бросил недоверчивый взгляд. – Каких детей?

– Откуда мне знать?

– Хм… Кто еще слышал это?

– В нашей беседе не было третьего. Правда, Ходват стоял в десяти шагах.

– Я смотрю, ты многое успел за свои пять дней! Другому не хватило бы и жизни…