Гул достиг апогея. Ники с лицом белым как простыня, с закрытыми глазами шагнула внутрь магического круга и, перед тем как сомкнуть за собой свет, сделала легкое движение пальцами, будто отталкивая от себя облако. На краткий миг все застыло – дымка, постепенно скрывавшая гору, птицы на небосводе, суматошными криками провожающие покой пустынной местности, ветер… А затем свист и гул смешались в дьявольскую какофонию и взорвали землю изнутри. Бурлящие белыми бурунами гривы, водяные скакуны подземных потоков вырвались наружу и прыгнули в гигантскую воронку пустоты, образовавшуюся на месте горы. Заклинание «Черная дыра» не имело степеней, оно зависело лишь от потенциала Силы волшебника.

Спустя несколько минут перед защитной сферой, потрескивающей ветвистыми разрядами, разлилось горное озеро, исходя паром и волнуясь от утихающих подземных толчков. А внутри круга Ники с глазами, запавшими в глубокие тени, оседала на руки вновь принявшему человеческий облик оборотню, шепча:

– Надо убираться отсюда…

Он осторожно миновал исчезающую вуаль защиты, по камням выходя на берег, с выражением ужаса оглядывался на озеро и отвечал, стремясь за шуткой скрыть страх от пережитого:

– Я в восхищении, госпожа… Был не прав, когда говорил, что ты не в моем вкусе!

– Ты докажешь это позже, – слабо усмехались бескровные губы архимагистра, – а сейчас уносим ноги.

– Как прикажешь, госпожа! Все шесть!

* * *

С утра дул промозглый ветер с моря, а к вечеру помягчало, потеплело. Снег падал огромными хлопьями, облеплял фонари. Магистратские маги, явно красуясь перед коллегами, сбивали белые шапки направленными ударами, заставляя свет внутри фонарных банок менять оттенки. Площадь перед Ратушей приобрела волшебный и загадочный вид, вызвав стечение зевак.

Экипажи начали съезжаться засветло. Прибывающие со всей страны на Ежегодный бал магического сообщества волшебники и волшебницы, чинно поднимавшиеся по широкой мраморной лестнице, яркими нарядами напоминали экзотические цветы. Женщины, несмотря на погоду, щеголяли глубокими вырезами на платьях, голыми руками и плечами. Их окутывало легкое марево – самоподогрев на балу запрещен не был в отличие от всех остальных заклинаний. В этот вечер одни из самых опасных людей королевства собирались веселиться как обычные обыватели.

Ежегодный бал имел значение не столько политическое, сколько декоративное. Серьезные дела решались за закрытыми дверями Высшим Магическим Ковеном, здесь же магам и волшебницам предоставлялась возможность в непринужденной обстановке познакомиться поближе, завязать полезные связи, покрасоваться друг перед другом достатком и карьерными достижениями.

С наступлением сумерек Варгас заехал за Витой в нанятом для такого случая экипаже и сейчас стоял внизу, ожидая, пока девушка спустится.

Волшебница, то и дело поглядывая в окно, металась по комнате, теряя предметы туалета, туфельки, украшения. Последние ей еще утром привез дядя Жак. Протянул обитую бархатом шкатулку и пояснил:

– Это украшения нашей матушки. Дивно подойдут к твоим глазам, Витенька!

Девушка откинула крышку и ахнула – на подушечке переливался гарнитур из изумрудов и белых сапфиров, старинный, явно гномьей работы. К ее простому, без рюшей и оборок, платью цвета зеленого яблока подобный роскошный штрих был как нельзя кстати.

– Прекрати мельтешить, Вителья! – не выдержав ее мытарств, прикрикнула божественная старушенция, устроившаяся на спинке кресла. – Тебя кавалер ждет!

– Нет у меня кавалера! – огрызнулась волшебница, вдевая тяжелую сережку в мочку уха. – Это – боевой товарищ!

– Боевой! – хохотнул свирепый воин. – Знаем мы, о каких боях он мечтает!

Румянец мгновенно зажег щеки девушки. Она тоже мечтала о боях… один даже приснился накануне!

Дробуш, сидевший в том же кресле, что и божок, лишь тяжело вздохнул и покачал головой. Он был одет в белую рубашку и камзол из простой, но добротной и недешевой ткани, какие носили слуги богатых господ, и очень гордился новым нарядом – настоящим, а не наведенным чарами. От покупки плаща в комплекте тролль отказался напрочь, заявив ошарашенному продавцу: «Камни не мерзнут!» и категорически покинув лавку.

– Ну, вот и все! – Вителья отступила от зеркала и оглядела себя. Платье с высоким воротом, украшенным кружевом, с длинными рукавами-буфами идеально легло по фигуре. Драгоценности загадочно поблескивали, туфельки в цвет платья были расшиты забавными золотыми шишечками.

– Кавалер-то сейчас лопнет от нетерпения! – хихикнула противная старушка.

– Уже выхожу! – сообщила Вителья и приготовилась сделать шаг, как вдруг кто-то подергал ее за юбку.

Она чуть было не взвизгнула, но вовремя разглядела Альтура Пенкрысона собственной персоной, повисшего на складке подола.

– Божественная, – деловито заговорил крыс, – позвольте облобызать ваши лодыжки! Исполните скромную просьбу слуги вашего, короля-освободителя, Меня Справедливого!

– Очень скромно! – заметил тролль, переглянувшись с Кипишем.

Волшебница, наклонившись, подставила его величеству ладошку. Поднесла крыса к глазам.

– Слушаю тебя, Альтур!

– До меня дошли слухи, о роскошнейшая госпожа моих снов, что нынче вы отбываете на бал. Так ли это?

Вита ошарашенно кивнула.

– Могу я просить вас взять с собой мою подругу, прекраснейшею деву Жруневьеру, дабы, напитавшись куртуазными манерами, она вернулась ко мне истинной дамой!

– А где она? – поинтересовалась девушка, опасливо оглядываясь.

– Жруня, любовь моя, покажись! – крикнул Альтур, возбужденно поведя носом.

Из-под жалобно заскрипевшей половицы в углу полезло нечто круглое. Дева Жруневьера, стуча розовыми пяточками о паркет, шустро подбежала к Вителье и встала на задние лапки, поглядывая на волшебницу смышлеными черными глазами. Она была толста, усата и хвостата. Возлюбленный король смотрел на нее с обожанием.

– И куда же я ее су… дену? – изумилась волшебница, наклонившись ниже, чтобы разглядеть хвостатую «деву».

Заинтересовавшийся Кипиш подлетел и опустился на пол рядом с крыской. Сунул одну из рук куда-то в пустоту. И вытащил… изумрудный ридикюль, расшитый цветами и бабочками. Расстегнул, распахнул, протянул «деве». Та, благодарно пискнув, забралась внутрь.

– Держи! – провозгласил божок, отдавая ридикюль Вите.

Девушка приняла основательно потяжелевшую сумочку, выпрямилась. С ее лица не сходило ошеломленное выражение.

– Я, пожалуй, пойду! – сказала она. – Рада была видеть ваше благословленное хвостом величество!

– Драгоценная! – низко склонился крыс в поклоне, и волшебница обратила внимание на блеснувшую брильянтом головку булавки, прикрепленной к его поясу в качестве меча. – Альтур Пенкрысон – ваш вечный должник!

Впору было схватиться за голову, однако вместо этого Вита подхватила полы юбки, дождалась, пока Дробуш накинет ей на плечи плащ, и вышла из комнаты, стараясь сильно не размахивать ридикюлем, из которого доносилось довольное сопение.