Когда Зоя Алексеевна снова заговорила о Тейте, полковник Лихачев брезгливо отверг ее откровения.

— Еще раз напоминаю, — жестко заметил он, — следствие интересуют не ваши интимные отношения с иностранцами, а ваша преступная связь с ними. Об этом и рассказывайте.

Если следователя история интимных отношений советской актрисы и американского моряка не интересовала, то я думаю, что читателям об этом американце следует рассказать подробнее — ведь он сыграл в судьбе Зои Алексеевны роковую роль.

Родился он в конце позапрошлого века, учился в различных частных школах, мечтал стать летчиком, но в девятнадцатилетнем возрасте надел форму моряка и отправился на Первую мировую войну. Там Тейт получил офицерское звание, служил на эсминцах, авианосцах и в конце концов поступил на летные курсы. Пилот из него получился хороший, некоторое время он даже был летчиком-испытателем.

Неудачные браки, съемки в фильмах, дружба с кинозвездами, участие в боевых операциях против японцев — все было в жизни Тейта, пока он не оказался в Москве. Столица России действовала на Тейта угнетающе, поэтому он с радостью принял приглашение на прием, организованный Молотовым. Там-то и произошла его встреча с Зоей Федоровой. Вот как описывается это событие в «Дочери адмирала»:

«Джек потягивал водку и поглядывал по сторонам в надежде найти собеседника. Он уже собрался перейти в другой зал, но тут в дверях показалась миниатюрная блондинка в темно-синем платье. Пятеро военных тут же подняли рюмки в ее честь. Она приняла их тост с явным удовольствием.

Новая гостья заинтересовала Джека. Он оглядел ее с ног до головы. Прекрасная фигура, изящная, в отличие от многих русских женщин, грациозная походка. Когда официант предложил ей водки, она лишь отрицательно покачала головой и взяла фужер с шампанским. Потом она направилась к столу и протянула пустой бокал официанту. Джек стоял чуть поодаль и не сводил с нее глаз. Она улыбнулась, и он шагнул ей навстречу.

— Хеллоу!

— Хелло, — кивнула она.

— Меня зовут Джексон Роджерс Тейт. Капитан. Военноморской флот.

“У него славная улыбка, — подумала она, — очень подходит к его щенячьим глазам”.

— Зоя Алексеевна Федорова, — чарующе улыбнулась она.

— Вы говорите по-английски?

— Чуть-чуть.

— У вас есть телефон? Какой ваш номер? — несколько позже, в конце длинного разговора спросил он

— Да, — ответила она и записала в его книжке номер своего телефона».

Весьма своеобразной и, я бы сказал знаменательной, была реакция Александры, сестры Зои Федоровой, на ее рассказ о событиях того вечера.

«Они сидели за круглым столом, пили чай, и Зоя, как бы между прочим, заметила:

— Я сегодня познакомилась с одним очень интересным американским офицером. Он попросил мой телефон.

— И ты дала? — сузились глаза Александры.

— Конечно. Я же сказала, что он мне очень понравился.

— Идиотка!!!

“Не надо было рассказывать”, — подумала Зоя».

Потом были встречи, походы в рестораны, признания в любви и длинные, сладкие ночи... Но счастье было недолгим. Зое пришлось уехать на гастроли, а Тейта объявили персоной нон-грата и выслали из страны. Попрощаться они не смогли, но прощальное письмо Тейт успел написать. Оно сохранилось:

«Моя Зоечка!

Сегодня утром ты уехала на гастроли. Сегодня же утром мне вручили предписание покинуть твою страну. Никаких причин указано не было, тем не менее, я должен покинуть страну в течение 48 часов. Я думаю, что твои гастроли и мое выдворение были согласованы заранее — с целью разлучить нас. Хочу верить, что это не обернется для тебя бедой. Они просто не хотят, чтобы мы любили друг друга.

Но будущее принадлежит нам. Пока мы любим друг друга, нас никому не разлучить. Я вернусь к тебе!

Джексон».

Все это, конечно же, было хорошо известно полковнику Лихачеву. Но обвинительное заключение из любовной истории не состряпаешь, поэтому он подбирался к Зое совсем с другой стороны.

— На предыдущих допросах вы отрицали совершенные вами преступления против советской власти. Учтите, ваша преступная деятельность следствию известна, и, если вы не станете рассказывать об этом, то, как я уже говорил, мы будем вынуждены вас изобличать, — угрожающе начал он.

— В этом нет необходимости, — испугалась Зоя Алексеевна. — Оказавшись в тюрьме, я пересмотрела всю свою жизнь, все свои настроения, связи и пришла к выводу, что заключение меня под стражу является правильным.

Удержаться от комментария просто невозможно! Как хотите, но мне кажется, что эта выученная наизусть фраза явно не ее: и стиль не ее, и слова не из лексикона актрисы. Скорее всего, начали приносить плоды те самые допросы, а они допускали и физические меры воздействия, протоколы которых то ли не сохранились, то ли вообще не велись. Хотя последнее — едва ли. Как говорил один известный в те годы энкаведешник, допрос без протокола — все равно что брачная ночь без невесты.

— А конкретнее, — подтолкнул Зою полковник. — В чем вы признаете себя виновной?

— В том, что на протяжении последних лет проявляла резкие антисоветские настроения и во что бы то ни стало хотела уехать в Америку. Как я уже говорила, отцом моего ребенка является Джексон Тейт. Хочу откровенно сказать, что мною руководила мысль с помощью ребенка привязать Тейта к себе и вместе с ним уехать из Советского Союза.

— Он обещал на вас жениться?

— Ему еще надо было развестись... Но он не раз говорил, что будущее принадлежит нам. Правда, моя сестра Мария придерживалась другого мнения. Она советовала не думать о женитьбе, а добиться от Тейта получения денег на содержание ребенка, ведь жена Тейта владелица нескольких заводов по производству стали, и этому состоятельному семейству ничего не стоило перевести на мой счет крупную сумму. Приняв решение последовать совету Марии, я попросила Иган передать Тейту письмо, в котором сообщала о своей беременности. Он в это время был в США, но ответа я почему-то не получила. Тогда я передала письмо через Холла. Но он Джексона не нашел, объяснив это тем, что тот уехал куда-то на Тихий океан. Я на этом не успокоилась и после рождения Виктории нашла возможность переслать в Америку ее фотографии. Но так и не знаю, дошло ли все это до Тейта. Должна заметить, что в Москве об этом никто не знал, так как отцом Виктории был объявлен мой муж Рязанов.

Самое странное, Рязанов против этого не возражал. Арестованный несколько позже, на одном из допросов он показал:

«В конце июля 1945 года Федорова по секрету сообщила мне, что беременна от сотрудника американской военной миссии капитана 1-го ранга Джексона Тейта, который уже уехал в США. Мы условились, что в качестве отца ребенка она будет называть меня. Я пошел на это потому, что тоже высказывал желание уехать в Америку, и надеялся осуществить этот план с помощью Федоровой».