— Вот теперь я тебя хорошо слышу, — довольно произнёс Глен, и я рассмеялся, хотя на душе было неспокойно.

После слов Вилмара о том, что он продал свою дочь, мне хотелось разнести здесь всё к чёртовой матери, а его голову открутить и повесить на центральной площади. В задумчивости зашёл в комнату Сиенны. На матрасе заметил кровь и складной нож. Вновь стиснул челюсти.

— Всё, ребята уже едут. Тебе, по-хорошему, надо уезжать оттуда. Сейчас же, — вернул меня в реальность Глен и я, бросив последний взгляд на её комнату, вышел из дома.

— Ушёл. Ты сможешь сделать так, чтобы я их не видел и ничего о них не слышал хотя бы пару лет?! А лучше пару десятков, — спросил его, садясь в тачку.

— За незаконный оборот, хранение и распространение им могут дать от двух до пяти в зависимости от количества этого дерьма. Плюс если были судимости до этого и сможем доказать продажу несовершеннолетним, то удвоят срок. Я постараюсь, сынок, — задумчиво ответил Глен, пока я выезжал из гетто.

— Пожалуйста, Глен. Один из них отец Сиенны. Второй на днях за долги этого мудака разорвал уши Сиенны, чтобы толкнуть её серьги. Я правда держал себя в руках, но поверь уже пожалел, что однажды потратил свой лимит на безбашенные поступки, — с напором процедил, крепче сжав руль одной рукой и придерживая плечом трубку.

— Вот мудаки… — послышался рык Глена, и он откашлялся. — Я всё сделаю. Пару лет ты их точно не увидишь.

— Спасибо тебе.

— На здоровье. Как ваши тренировки? — с улыбкой в голосе поинтересовался он.

Я хмыкнул и откинул голову на подголовник.

— Так же, как и всё остальное. Непонятно.

Глен рассмеялся.

— Ты мастер делать из непонятного чёткую структуру. Так что давай, дерзай.

Попрощавшись с нашим ангелом-хранителем, в задумчивости ехал в сторону дома. Как-то странно всё получалось. Я привык жить только с Габи, зная всё о её характере и привычках. Теперь же за столь короткий срок нас стало вдвое больше, и я не понимал нравится мне это или… очень нравится.

Ни я, ни Габи раньше не приводили никого в квартиру и уж тем более не оставляли на ночёвку. Я прекрасно понимал, что моя сестра живет половой жизнью, но поставил ей условие никаких посторонних в нашем доме. Чтобы всё было справедливо сам тоже никого не приводил. Да и не хотелось, если честно. Не люблю я спать с кем-то в обнимку. Такое бывало только, когда я оставался на ночёвку с Пайпер, но после неё я завязал с этим. Однако, когда в моих объятиях оказалась Сиенна, да ещё плачущая и трясущаяся, то что-то во мне надломилось. А когда я обнаружил, совершенно случайно, что в первую ночь она спала без белья, то мне потребовалась вся моя воля и выдержка, чтобы не наброситься на неё подобно изголодавшемуся зверю.

Уезжая сегодня после ужина, я оставил за старшего Оливера, попросив его присмотреть за Бунтаркой, которая жила у меня уже третий день.

Умом я понимал, что не являюсь тем человеком, кто ей нужен. Да и не уверен, что ей кто-то нужен. Она не та, кто сможет быть со мной, так как я никого не ищу и не хочу отношений. Но глядя на неё мне до трясучки хочется зажать её, накормить мясом и трахнуть, а потом обнять и уснуть.

Зашёл в квартиру и увидел Оливера, сидящим за столом в кухне и что-то читающим в ноуте.

— Как прошло? — спросил он, отвлекшись и посмотрев на меня.

— Скучно. Пришлось остановиться, но ими займутся копы, — бросил ему и полез в холодильник за бутылкой воды. — Сиенна не сбежала?

— Нет, после того как ты уехал она пошла спать. Габи я тоже умотал тем самым методом, который безоговорочно работает с подобными строптивыми созданиями, — улыбнулся он, покосившись на меня. Прищурился, смотря на него поверх бутылки. Прохладная вода немного привела меня в чувства после неприятного диалога с отцом Сиенны. — У тебя костяшки сбиты. Помочь обработать?

— Патлатый, я без тебя как-то справлялся всю жизнь и сейчас в состоянии помыть руки и протереть их спиртом.

Оливер лишь покачал головой и вновь уставился в экран ноутбука. Заглянул ему за плечо и увидел какие-то исследования на тему шизофрении и её наследственности. Он делал какие-то пометки в блокнот, не обращая на меня внимания.

— Оливер, — окликнул его и он только вопросительно промычал, не поворачиваясь ко мне. — Достань аптечку. Пожалуйста.

— Ты же самостоятельный, — тихо ответил он, продолжая что-то выписывать из статьи.

— Чертовски верно подмечено. А ещё я хочу, чтобы ты помог мне, — вздохнул я, пока мыл руки.

Когда он читал свои статьи и исследования на тему шизофрении, то немного замыкался в себе. Я уже неоднократно замечал это и сейчас мне почему-то захотелось отвлечь его. Пусть поможет, в конце концов. Оливер подошёл к шкафу и вытащил аптечку. Поставил её на столешницу и двинул обратно к столу.

— Ты обиделся что ли?! — повернулся к нему, оторвав бумажное полотенце и прислонив к сбитым костяшкам.

Кое-где вновь проступила кровь и кожу пощипывало, но я настолько привык к этим ощущениям за всю жизнь, что не обращал на дискомфорт никакого внимания.

Оливер только промычал в ответ что-то невразумительное и, взяв ноутбук, пошёл в их с Габи спальню.

Это я виноват или его исследования?!

Хотел было его остановить, но решил пока не трогать. Знаю, что характер у меня не самый удачный и вокруг полно людей, куда более открытых к непринужденному общению, но зато меня тяжело пробить.

Быстро обработав руки, прибрался на кухне и зашёл в свою спальню. Сиенна спала на боку, накрывшись одеялом. Удивительно, что в летнюю калифорнийскую жару ей бывало прохладно ночью. Такой вывод я сделал, пока держал её в своих объятиях предыдущие пару ночей. Вчера, например, стоило мне лечь в постель, как она, не просыпаясь, улеглась головой на мою грудь и холодным носом уткнулась в шею.

Сел за стол, воткнул наушники и включил свой ноутбук. По ночам я частенько пересматривал старые бои известных боксёров, отмечая про себя их технику или особые фишки. Это моя личная медитация. Погрузившись в просмотр, я не сразу заметил, что Сиенна проснулась и подошла ко мне. Только когда её ладонь легла мне на плечо, я вынырнул из мыслей и посмотрел на её заспанное лицо.

— Всё в порядке? — уточнил у неё, вынув наушник из уха.

Сиенна посмотрела на мои руки и нахмурилась. Хоть свет в комнате был только от экрана ноутбука, но всё что нужно было видеть, я видел. Как и она.

— Это свидетельство наказания Дюка? — спросила она, взглядом указав на царапины на моём правом кулаке.

— Можно и так сказать, — усмехнулся я и откинулся на спинку стула, смотря в её сонные глаза.

Удивительно как она менялась в течение дня. Утром она была неразговорчива, днём просыпался её буйный и мятежный нрав, вечером она становилась ходячей проблемой, а ночью наружу вылезала ранимая и открытая девушка, которую хотелось обнять и трахнуть.