Банкир остановился возле развалов брелков, медальонов и статуэток. Подумал и взял в руки стеклянную бутылку с узким горлом. Внутри прозрачного тулова – красивая модель трёхмачтового военного фрегата.

- Вот этот замечательный парусник, Пауль, называется «Святой Николай». Самый первый корабль, построенный в этом городе. Представляете, коллега, глухая степь, никаких дорог, никаких коммуникаций. Верфи, как таковой, тоже нет. Нет зданий, складов и леса. Нет самых необходимых материалов. Всё приходится везти на волах за тысячи километров из Центральной России. Обозы с лесом и металлом грабят ночью банды разбойников, убивают людей, а телеги всё равно посылают и посылают. Для охраны задействуют регулярную армию и привозят сюда, на пустое место, все необходимое.

- Как на пустое место? А город?

- Не было тут никакого города, Пауль. Кругом голая степь. Поселение возле верфи. Люди жили в землянках, топили печи лошадиным навозом.

- А сами люди откуда?

- Из разных уголков России мастеров присылали сюда в бессрочную командировку…

- Это – как англичане в Австралию?

- Нет, коллега, англичане отправляли в Австралию своих каторжников… уголовников. Здесь же работали в основном честные мастеровые и солдаты. Докторов не было. Люди приезжали, работали, болели и умирали. На их место присылали новых, и те тоже умирали…

- Зачем, Сергей? Не проще было сначала создать город, а потом строить корабли?

- Это у вас проще, коллега. У нас – сначала общее дело, а потом частные интересы.

- Это неправильно, - Ланге рассматривал корабль в бутылке на просвет солнца, - частные интересы гармонизируют средства достижения общей цели.

- Нет, Пауль, здесь всё по-иному. У нас частные интересы на старте любого проекта растаскивают великую мечту на множество мелких человеческих выгод. Только единая железная воля способна объединить людей и создать продукт – вот такой, например, прекрасный фрегат «Святой Николай».

- Но зачем столько страданий?

- Это, коллега, для европейца «страдание». У нас это называется - «временные неудобства». Так вот, Пауль, этот город действительно вырос на людских страданиях. Знаете, сколько стоил государственному бюджету «Святой Николай»?

-…?

- Сорок одну тысячу золотых рублей!

- Это сколько евро?

- Умножьте стоимость тридцати двух килограммов золота на сегодняшние цены и получите результат. Но всё гораздо интереснее, - Мамут достал ещё одну сигарету. - В Гуле и Бристоле, параллельно со «Святым Николаем», русское правительство заказало два аналогичных фрегата. Они обошлись казне всего по двадцать пять тысяч. Почти вполовину меньше! Вот так, Пауль. Этот город возник по единой государственной воле. Большая империя построила его для своих военных нужд. Теперь он умирает. Украина не в состоянии управлять громадным наследством, которое на неё свалилось. Николаеву не выжить без империи. Не важно, как будет называться то мощное государство, которое вновь востребует город: Россия, Европейский союз или Китай… главное, что эти умирающие верфи могут возродиться только вместе с империей. Все это понимают, но боятся озвучить приговор.

- Почему?

- Кому-то, Пауль, выгодно держать город в хиреющем состоянии. Знаете, как японцы культивируют бонсаи?

-… ?

- Они из года в год подрезают деревьям корни и крону. В горшке вырастает удивительный уродец, который способен жить и триста, и четыреста лет. Николаев превращается в такого уродца. Крону ему уже подрезали, а корни пока живут. В городе сегодня взрыв интереса к прошлому. Выходят книги об авианосцах, дредноутах и прочих кораблях, которые здесь когда-то были построены. Люди ностальгируют по вчерашнему дню. Каждый информационный сайт считает обязательным размещение краеведческой информации. Даже в развлекательных глянцевых журналах печатают рассказы из истории Николаева. Губернатор построил огромный краеведческий музей, отдал под него военный городок позапрошлого века. Поощряются археологические раскопки, культура и библиотеки, но… заводы по прежнему стоят, и реанимировать в этой стране их никто не будет...

- Сергей, - Ланге придержал банкира за руку, - зачем нам нужен этот нулевой стапель? Здесь некому на нём работать…

- В том-то и дело, коллега, что мои и ваши поручители хотели обезопасить себя от третьих лиц, которые смогли бы поставить здесь на поток крупнотоннажное судостроение. Но теперь эта покупка перестаёт быть актуальной.

- Почему?

- Потому что стало понятно, что они волновались зря. Никакая частная корпорация в мире не будет возиться с этим трупом в глухой степи. Только империя способна на концентрацию общей воли и безрассудные с точки зрения коммерсанта действия. Таковой сегодня на примете нет, а если появится, то с ней будет лучше не затевать торги.

Они помолчали.

- Так вот – о том, что мне сказала Рита Штольц, - Мамут обернулся к собеседнику, - вчера она пересказалабеседу с господином Тишманом. Я так понимаю, Ланге, это куратор сделки? - Да.

- Ваше руководство предельно озабочено резонансным преступлением в Николаеве.

- С чего бы это? Единичный случай… приватное дело.

- Тем не менее, оно поразило их своей жестокостью. Оказывается, ваши акционеры провели параллель с ужасными аутодафе в Германии середины тридцатых. Помните из истории, Пауль, резонансные убийства немецких девушек, которые спровоцировали масштабные еврейские погромы в Веймаре, Мюнхене, Кобленце и Берлине? Это были зверские, немотивированные преступления. Немецких девочек насиловали и сжигали…

- Какая связь с Олесей?

- Не знаю. Может быть, старики вспомнили ужасы своего детства. Маргинальная территория, которую правительство не способно контролировать, может напугать любого капиталиста. Окончательное решение будет объявлено в ближайшее время. Но, скорее всего, нам не придется участвовать в этом спектакле.

- Завод достанется мелким акционерам без торгов?

- Нет. У миноритариев возникли свои, очень серьёзные проблемы. Торги перенесут на неопределенное время. Вот, Пауль, пришли, в этой больнице и выздоравливает ваш дед.

Молодой Ланге в сопровождении главврача поднялся на третий этаж. Надел белый халат и бахилы.

- Здравствуй, – Пауль обнял старика. – Ты замечательно выглядишь!

- На фронте все мужчины хорошо выглядят.

- Когда можно забрать тебя домой? Что говорят доктора?

- Домой… - старик помолчал. – Именно домой. Поедем в Германию, мальчик… устал я воевать.

- Как скажешь, дед.

- Заберём девочку и уедем.

- В Кёльн?

- А может, к нашим, в Дюссельдорф. Посмотрим…

- Ей придётся долго лечиться…