Держать в тонусе ментов, судей и прокуроров. Именно они олицетворяют сегодня тотальную несправедливость. Мажоры-насильники гуляют по улицам, простые люди – отдуваются за всех. Общее дело и благородная цель соединят народ в едином порыве борьбы за равенство перед законом. Общественное движение в защиту Олеси Макароновой станет общенациональным и превратится в могучую партию. Не в карманную организацию функционеров парламентской кормушки, а в реальную политическую силу.

Звонок прервал полёт мыслей. Нашли маму пострадавшей. Организовали срочную встречу на нейтральной территории.

Дешёвая кафешка возле больницы скорой помощи. Недорогая еда, спиртное, чай-кофе. Бряцалов огляделся. В полутёмном зале за обшарпанным столом сидела потрёпанная тетка с сигаретой в руке, рядом с пепельницей – наполовину пустая коньячная рюмка.

- Вы Татьяна Седловицкая?

- А ты кто?

- Это я вам звонил…

- Напомни мне, мальчик, как тебя звать.

- Бряцалов… Игорь. Руководитель общественной организации в поддержку Олеси Макароновой.

- Ну, и что тебе нужно? – отхлебнула из рюмки.

- Подождите, я себе тоже коньяку возьму.

Боже, да она выглядит как бомжиха. Её два года отмывать надо. С кем придётся работать!

- Татьяна, - он вернулся со стаканом, - мы хотим создать массовое движение и потребовать от властей, чтобы все насильники вашей дочери были справедливо наказаны…

- На кой хрен мне твои насильники. Пусть с ними менты разбираются. У меня дочка умирает, ей лекарства нужны, деньги с утра, чтоб сиделке дать! – большим глотком допила коньяк. - О справедливости он мне трёт…

- Подождите, Татьяна, успокойтесь. Сейчас я вам ещё возьму. Что вы пили?

- Чёрт его знает, что-то пила… – она прикурила новую сигарету.

Блин! Тяжелая баба… Ничего, справимся…

- Я, наверное, выразился не так. – Бряцалов пододвинул Седловицкой коньяк. – Мы хотим развернуть широкую общественную кампанию по сбору средств на спасение вашей дочери. Мы подключим всех: депутатов, бизнесменов, благотворительные фонды и простых людей, которым небезразлична судьба девушки…

- Ну, а я при чём?

- Как при чём? Вы её мама. На ваше имя откроем в банке счета для благотворителей. Будете распоряжаться деньгами в интересах дочери: покупать лекарства, оплачивать лечение, реабилитацию, пластические операции. Они очень дорогие, потому мелкими суммами здесь не отделаешься. Нужнозаставить серьезных людей обратить внимание на вашу… на нашу беду.

- Так заставляй!

- Заставлю, если договоримся.

- О чём? – Седловицкая затушила в пепельнице сигарету.

- Видите ли, Татьяна, - Бряцалов побарабанил пальцами по столу, - для того, чтобы собрать необходимую сумму денег, нужно поддерживать постоянное высокое напряжение в обществе. Чтобы трагедия не утратила актуальности…

- Чего-чего?..

- Чтобы о вашей дочери люди подольше не забыли, нужно им постоянно напоминать о ней. Через газеты, телевидение, Интернет. Нужно организовывать митинги, протестные пикеты и другие гражданские акции…

- Я, что ли, блин, должна их организовывать?

- Нет, это будем делать мы, но для этого нужны средства. Никакой журналист не будет работать бесплатно, и ни один редактор не поставит в свою газету материал без денег… опять же: активисты, плакаты, палатки…

- У меня нет бабок,– Седловицкая отхлебнула из стакана. - А если и появятся, то все пойдут на лечение Леси…

- Нет, вы меня неправильно поняли, Татьяна,– Игорь стал нервничать. – Никто не собирается отнимать ваши последние деньги. Речь идет о благотворительных поступлениях на банковские счета, которые мы откроем. Какой-то процент нужно будет отчислять на работу общественной организации в поддержку Олеси, иначе…

- Какой процент? – Седловицкая прищурила глаза.

Пауза. Бряцалов набрал в легкие воздуха.

- Пятьдесят…

- Ты в своем уме? За что половину денег? Ты меня что, совсем за конченую…

- Подождите! – хлопнул ладонью по столу. – Без насвы вообще ничего не получите! Ни-че-го. Понятно?! В городе происходит масса убийств, сотни людей остаются калеками и влачат жалкое существование. О них давно все забыли. Забыли о студенте, которому менты отбили почки… забыли о девчонке, сбитой мажором на «Лексусе»… забыли о десятках людей, что живут в нищете на инвалидную пенсию. Человеку свойственно забывать чужое горе. Забудут и об Олесе Макароновой. Быстро забудут… без нас.

Седловицкая затянулась сигаретой и уперлась глазами в грязный стол. Затем подняла голову.

- Двадцать.

- Чего?

- Двадцать процентов.

- Сорок пять.

- Тридцать, и ни копейки больше.

- Сорок процентов и будем работать, – Бряцалов поморщился. – Татьяна, это много, очень много денег! Мы с вами не копейки делим…

- Тридцать пять. Это моё последнее слово. Если ты не согласишься, найду на твою должность другого клоуна.

- Хорошо. Будем считать, что договорились. Ну… закрепим наш союз?

- Давай, только не бери больше коньяк, лучше водки…

Игорь Бряцалов вернулся домой, сел к компьютеру и набросал текст.

ЧЕТВЕРГ. ГОРОД НИКОЛАЕВ. 16:00. ПЛОЩАДЬ ЛЕНИНА.

Состоится митинг СБОР СРЕДСТВ НА ПОДДЕРЖКУ ОЛЕСИ МАКАРОНОВОЙ!

Приходи без политических флагов! А с друзьями и деньгами!

Митинг против беззакония.

Принеси, сколько сможешь: 10, 20, 150 гривен!

На митинг приглашена мама Олеси Макароновой. Ей лично будут переданы собранные средства.

Помоги спасти жизнь!

Выложил объявление, разослал своим контактёрам по социальным сетям. Целую ночь сидел в чате. Он надеялся, что на митинг придут человек восемьдесят. Если будет хотя бы столько, то это уже хорошо. Все затраты окупятся.

Утром долго спать не дали. Разбуженный звонками, Бряцалов сел за компьютер. В новостной ленте на первых полосах висела информация о митинге в поддержку Олеси. Отлично, работает! Подхватили! Блин, а почему в 15.00? Это опечатка! Игорь собрался звонить редакторам, чтобы исправить ошибку, как вдруг заметил, что это не его текст. И не его митинг. Кто ещё, кроме него, мог додуматься до такой гениальной идеи? И тут конкуренты, сука! Ну как с таким ушлым народцем можно выполнить святую миссию?!

Привычный послеобеденный сон начальника службы безопасности «АКТИВ-банка» Вазгена Шония был прерван громким восклицанием.