– Я не причиню ей вреда.

– Уже причинил. Ты бы убил ее. Хватит лгать. Признайся: ты предпочел бы ее смерть жизни в моих руках. Так же как ты хотел, чтобы она осталась в этом мире. Это ведь ты поставил стену.

– Ты лжешь, – прошипел вампир, бросаясь на мага с голыми руками.

Они покатились по полу, награждая друг друга ударами как обычные люди, будто и не имели никакого отношения к магии. Правда вскоре они опомнились и вокруг заплясали молнии, задевая и правых и виноватых: то есть досталось и мне и подоспевшим в непосредственной разборке Бруксе с Хакером.

Мы не всегда успевали уворачиваться от сыплющихся на нас камней, но в драку от греха подальше не совались. Что мы могли противопоставить их силе?

Чашу весов склонила только появившаяся из портала Иокаста. Она отбросила спорщиков в разные стороны и набросила на шею Ирна веревку.

– Как маленькие дети, – фыркнула она. – Ну что Алекс будешь его добивать?

– Не я, – возразил Лекс.

Он протянул мне меч, а Иокаста натянула веревку, заставляя Ирна вскинуть голову.

– Он распорядился твоей жизнью, а теперь его – в твоих руках, – сказал мой вампир.

– Осужденный желает сказать последнее слово? – издевательски поинтересовалась Иокаста и я в который раз убедилась, что нет добра или зла. "Права" та сторона, на которой ты находишься.

– Да, – усмехнулся поверженный, но не сломленный судья, – пощадите моего ученика. Он способный малый и при должном контроле принесет пользу.

Ирн замолчал, а я так и продолжала стоять, сжимая во вспотевших ладонях теплую рукоять меча. Ну не могу я его убить! И вовсе не потому, что он похож на брата. Просто кажется мне, что Ирн не такая сволочь, какой зачем-то хочет казаться.

Вот он стоит сейчас на коленях: весь израненный, с разбитыми губами, грязными всклоченными волосами, а в полузакрытых глазах нет ни страха, ни сомнения. Только отстраненное спокойствие. И невольно начинаешь испытывать уважение к силе его духа. Смог бы Алекс так держаться? Смог с таким спокойствием принять свою возможную смерть?

Нет.

Так всегда ли нужно доверять руль власти "добру", да и существует ли это "добро" в природе?

Алекс убивает, для того чтобы жить, Ирн – для того чтобы по его словам поддерживать равновесие. Кто из них больше прав или скорее кто меньше виновен? Ведь и тот и тот, по сути, отбирает жизни, распоряжаться которыми может только Создатель.

Но я могу если не оправдать Алекса то, по крайней мере, относиться к этим убийствам спокойно, так как я люблю его и не допускаю мысли чтобы он погиб от Голода. Опять же до тех пор, пока его Голод не коснется моих родных и близких. Потом еще большой вопрос буду ли я его любить и оправдывать дальше…

Так за что я должна казнить Ирна? По сравнению с Алексом он еще гуманно поступил: не отнял мою жизнь, а лишь отправил на Релл. А ведь я далеко не ангел…

Гуманно…совсем не гуманно черт их всех поимей!

Удивительно. Когда-то я мечтала отомстить "тварям" обрекшим меня на ад, а теперь люблю одного и не могу убить второго. Кто бы мог подумать, что все будет так?

– Давай, – поторопила меня вампирша, но я лишь покачала головой и выпустила меч из рук, позволив ему упасть на каменные плиты.

– Мне не нужна его смерть, – сказал я удивленным друзьям, – она не принесет мне радости.

Я встретилась с взглядом Ирна и поняла, что он знал, что все будет именно так.

– Почему? – спросила я у мужчины.

– Потому что так должно быть, – просто ответил он. – Такова Судьба. А удел Судьи выполнять ее. Право Рока…

– Ты выполняешь ее, когда это выгодно тебе! – Алекс наотмашь ударил брата с такой силой, что тот не упал только потому, что его держала натянутая веревка Иокасты.

Я испуганно отшатнулась, настолько поразила неправильность происходящего. Неужели Алекс, мой Алекс… тот, что так ласков и нежен, может так относиться к беспомощному, находящемуся в полной его власти… брату? Хорошо, Ирн был неправ, жесток, он чуть не искалечил мне жизнь… но нельзя ли не демонстрировать столь откровенно свое превосходство?

К величайшему нашему удивлению Ирн расхохотался: искрение и беззлобно. Он поднял голову и его глаза сказали: "Смотри, кого ты выбрала. Смотри, чтобы однажды не оказаться на моем месте…".

Ударом по голове Иокаста заставила бывшего Судью замолчать и оттащила его безвольное тело в сторону. Только по вырывавшемуся из его груди тяжелому дыханию было понятно, что он еще жив.

* * *

Ирн испытывал противоречивые чувства. Впервые за всю свою сознательную жизнь он чувствовал, что проигрывает, и не мог решить, что же сделать: подчиниться обстоятельствам или попытаться напоследок добавить немного дегтя в бочку меда, что останется победителю.

Хм…

Может, следует вспомнить, для чего он сюда пришел? Для чего хотел, чтобы девушка как можно скорее оказалась в своем мире? Не давая шанса Алексу использовать подвластные ему силы, исключая возможность исполнения его желания. Показывая, что он – Ирн, – лучше, сильнее, что изменяет мир в зависимости от своего желания. И для этого ему не нужно платить душой и жизнью за Силу.

Или он хотел, чтобы Маша принадлежала ему? Это бы уязвило вампира сильнее чем то, что девушка просто не принадлежит ему.

Сейчас Ирн был мучим другой дилеммой: убить ее или оставить в живых в не зависимости от исхода "сражения". Алекс еще не зная, что сил у мага после выполнения судейских обязанностей осталось не так много, несколько раз нарочно "промахнулся" чтобы задеть Машу.

Впрочем, он мог действительно быть таким неумелым. Все же классическая магия не входит в число преимуществ ночного племени.

Но это так похоже на вампира: уничтожить то, что может достаться другому. Врагу, например. Или брату. О! Для кого-то желание обладать женщиной родственника могло бы быть тяжким грехом, порочной наклонностью, но вряд ли соблазнение жены соседа было безгрешнее.

Ирн не обладал предрассудками и не отказался бы провести с девушкой несколько жарких ночей только потому, что до этого она провела несколько ночей с его братом.

Думать об одном – делать другое, – скверная привычка. Сосредоточившись на размышлении, Ирн пропустил появление Иокасты и в считанные секунды оказался поверженным. Одно радует – интуиция и в этот раз оказалась права. Пусть и в том, что он проиграл.

А еще порадовала растерянность виновницы его внутренних терзаний непонимающе хлопающей ресницами и с сомнением рассматривающей своих спутников, будто видя их впервые. Может и в самом деле впервые? Это же не идиллические картинки, столь тщательно разыгранные и показанные ей: дружба, беспокойство, даже страсть… Нет. Лучше всего характеризует особу поведение в непредвиденной, критической ситуации, когда нет заранее подготовленного шаблона действия и трудно представить какой реакции от тебя ожидают. Неудивительно, что Алекс так промахнулся.