Описывать ли дальнейшее времяпровождение Джомара? Он работал, играл в тюремной локалке, читал книги и смотрел фильмы, а когда ему разрешили – с известными ограничениями, – включиться в малый бизнес, принялся писать развивающие программы для Brain International Company.

Изменщица Бина не могла оставить бывшего муженька в покое. Она регулярно навещала его и для пущего мучения приводила детей – пусть полюбуются, как выглядит настоящий шлемазл и каким не надо быть, чтобы не отметить столетний юбилей за решёткой. Джомар беззлобно отмахивался: «Невозможно угадать, где навернёшься. Вчера курица, сегодня шаверма. Идите-ка, вундеркинды, я вас расцелую».

Должно быть, мацам Бину тяготило, что её отставной гений отлынивает в темнице вместо того, чтобы сиять в учёном мире и совершать эпохальные открытия. Отец, увенчанный лаврами, куда лучше аттестует своих деток, чем папаша-каторжник. Как-то раз она подступила к Джомару с заманчивым предложением:

– Джо, с тобой несправедливо обошлись! Не знаю, чем ты занимался в Баканаре…

– Женщина, тебе и знать не следует. Я дал подписку и буду молчать.

– Зато мне известно, каков ты сам. Ты мог утереться кухонным полотенцем…

– Ну и что, если оно чистое?

– …мог засунуть в сахарницу мокрую чайную ложечку…

– Подумаешь, грех какой.

– …мог просрочить оплату по счетам за электричество…

– Бина, я получая достаточно, чтобы покрыть пени!

– …но что касалось кибернетики, которая нас разлучила, ты ничего не забывал и не терял. Поэтому я на томпак не верю, что ты где-то там напортачил. Давай подадим на пересуд дела? С адвокатом рассчитаешься из компенсации, которую получишь.

– Не вздумай никуда обращаться! Если вновь разворошить дело, как бы мне втрое больше не навесили! И не смотри на меня так. Я в своём уме, позавчера был у врача – он подтвердит.

Джомар старался не размышлять о том, какую трещину дала жизнь. Станешь загибать пальцы, рук не хватит. Проект провалился, кибердети разбежались, карьера рухнула, жена ушла, сижу в тюрьме. А всё потому, что в злополучном сентябре тридцать второго прельстился миражом, поддался на предложение Желтка и Мягкого.

Нельзя было соглашаться, даже заранее зная, что впереди – успех. Такой успех слишком дорого стоит. Кажется, цель близка, вот-вот триумф, но оглянись – твои колесницы завязли в дне Чермного моря, а стены воды смыкаются над твоим войском.

Да и с роднёй сплошные нелады! Джомар наглядно убедился в этом, однажды заглянув после работы на спортивную площадку. Кроме физкультуры, тут занимались флиртом, поскольку площадка была общей для мужской и женской зон. В ушах гремела «Азбука» Хлипа, плеер висел на поясе. Осматриваясь, в какой сектор податься, чтобы покачать мышцы, и нет ли на горизонте новых интересных женщин. Джомар замер – у тренажёров оживлённо беседовала с уголовными дамами не кто иная, как его племянница Нурита, дочь Арика Мошковица!

Да, Бина докладывала, что Арик в глубокой печали из-за беспутной дочурки, что Нура ударилась в политику, якшается с подозрительными парнями, уже имела дела с полицией – но чтобы она оказалась здесь! в комбезе с номером!

Впрочем, кое в чём она изменилась к лучшему. Похорошела, расцвела – настоящая молодая красавица.

– Хэлло, Джо! – воскликнула Нурита, энергично помахав дядюшке рукой. – Сюда, сюда, я тебе что-то скажу!

– Привет, детка. Не ожидал тебя увидеть…

– Не умеешь пользоваться тюремной почтой. Я-то была в курсе, где ты засел. У нас, политических, о тебе сильно наслышаны.

Уголовницы насторожились. Политика? О, это тяжёлое клеймо! Лучше быть серийным убийцей, чем сидеть по политической статье. Минимум – усиленный режим, а также строгий и сверхстрогий, после чего – только лучевая камера.

– Ты с индексом? – вроде бы небрежно, а на самом деле с опаской спросила курчавая продавщица наркотиков.

– Восемь-а, – так же непринуждённо отозвалась Нурита.

Ох! Индекс 8-а, рубрика «политическая опасность»! Значит, открытая радикалка, активистка. И-К-Б, спаси и сохрани, чтобы не влипнуть в индексное преступление! Ни в одну приличную тюрьму не примут, будешь мотать срок в позорном заведении, где ни спортзала, ни бассейна.

– Но ты, дядя, хорош! – Нура перевела орудия на ошалевшего Джомара. – Как ты докатился, как стал туанским шпионом?! за сколько слизнякам продался?

Вот вам секретность, закрытые заседания и подписки о неразглашении! Сколько ушей, столько сплетников. Какой-нибудь один сболтнул, вдобавок приврал и переврал, другой свистнул, третий шепнул, и твоё имя уже треплют почём зря!

– Каким туанским? что ты мелешь?!

– Сведения из надёжных источников – Джо Мошковиц загнал имперцам наши планы.

– Враньё!!

– Отмазывайся теперь!

Все тут же от них разбежались, вокруг образовалась зона отчуждения. Жуть, политическая террористка и предатель Родины! Если кто-то стоял с ними рядом – значит, общался, проникся изменой и заражён ею навсегда.

– А на вид такая цыпочка, такая симпатяшка! – каялась в своих заблуждениях профессиональная воровка, обращаясь к лупоглазой, вроде жабы, женщине, которая заманивала девушек для своего дружка-маньяка. – Нипочём не подумаешь, что враг народа!

– Ну мы-то людям не враги. – Жаба взяла ворюгу под ручку. – Идём от них подальше!

– Ты опозорил род людской, – без передышки давила Нура на Джомара. – И род Мошковицев! А вот я выяснила, что у нас древние, славные корни. Моя пра-пра и много раз «пра» бабка была та самая Жанна д'Арк, которая стреляла в Гитлера. Стыдно не знать своей истории! Я иду по пути предков, все они сражались за свободу.

– Бомбистка. – Джомар кое-как обрёл дар речи. – Чем читать подрывные пособия, лучше бы логику учила. Тогда бы ты сообразила: за продажу потенциальному противнику любых планов не дают шестьдесят лет. От двух пожизненных и выше, если не лучевание. Ты на каком курсе тюремного университета?

– Первый год, – гордо выпрямилась Нура. – Всего влепили шесть. Предлагали в колонии, там год за полтора идёт, но я не хочу быть в отрыве от тварищей.

– Тебя ещё учить и учить, – устало молвил Джомар тоном много прожившего и повидавшего старца. – Скажем, искусству меньше трезвонить. Я так понял, ты свой биофак не окончила.

– Успеется. В крайнем случае, здесь доучусь экстерном. Ты хочешь мне внушить, что не имел дела с туанцами?

– Надеюсь, это до тебя само дойдёт. Никогда не стремился перековывать взбалмошных девчонок; педагогика не по мне.

– Я не девчонка, а женщина.

– Поздравляю. Да, кстати, – Джомар нажал клавишу, крышка откинулась, и пружина вытолкнула пластинку, – в тридцать втором я купил у тебя диск Хлипа. Извини, что обещал и не поставил тебе stam-конвертор – обстоятельства мешали. Диск возвращаю, за мной ещё двенадцать бассов.