— Надо проверить связи горничной, — что-то записывая в блокноте, добавил Туров.

— Слушайте, — взволнованно сказал Приступов, — мы ведь забываем о главном! Завещание — это само собой. Оно, кстати, могло послужить причиной убийства, если кто-то узнал, кого именно Уманцев решил сделать наследником. «Пусть, — решил убийца, — я ничего не получу по завещанию, но я обеспечу себя алмазом».

— Н-да! — подполковник Терпугов посмотрел на Турова и, немного помолчав, сказал: — Иди, доложишь, когда будут результаты. Пока только версии.

— Я тоже пойду, — поднялся Приступов. — Дело интересное, но материально не обеспеченное. Так что, — слегка хлопнул он по плечу Турова, — здесь я тебе не помощник, несмотря на то, что убитый был моим лучшим клиентом. Вот если бы он позаботился о себе заранее и оставил распоряжение: «В случае моей внезапной кончины обратиться к детективу Приступову, чтобы тот за указанное вознаграждение расследовал ее причины». Вот тогда бы я!..

— Продался Валерий! Продался! — захохотал Терпугов.

— Отчего ж продался? Я, как и вы, в свое время получал зарплату за то, что рисковал жизнью. Но тогда я ее мало ценил, а теперь, когда ее остается с каждым днем все меньше, она становится мне все дороже, — с едва заметной горечью усмехнулся Приступов.

Поздно вечером, когда все сотрудники разошлись по домам, Филипп, оставшись один, обратился к своей интуиции с прямым вопросом: «Кто убийца?» Интуиция скромно промолчала.

* * *

Неделя после убийства Уманцева пролетела как один день. Соболезнования, похороны, поминки, милиция, — все это нарушило привычный ритм жизни дома. Только сегодня все собрались за столом как обычно. Марина выглядела усталой, поблекшей с накинутой на плечи черной шалью. Елена все время о чем-то размышляла, уходя глубоко в себя и теряя связь с действительностью. Только Константин был бодр, чисто выбрит и благоухал туалетной водой.

— Что, девочки? — садясь за стол и оглядывая их, начал он. — Хватит киснуть!

Елена покосилась на него и усмехнулась:

— Мне звонил адвокат отца. Отец, оказывается, составил завещание. Оглашение, согласно его воле, будет через месяц.

— Вот как?! — живо удивился Константин. — Это почему же адвокат позвонил тебе, а не мне? Я же теперь ГЛАВА семьи.

— Не смеши, — кусая булочку, проговорила Елена. — Это что значит, что теперь мы с Мариной вслед за тобой по твоим тусовкам поедем? Дело надо было делать, чтобы тебе адвокаты звонили. Отец тебе разрешал работать на фирме, а ты?

— Зато ты у нас великая бизнесвумен.

— Великая не великая, а имею свое дело.

— Марина, а ты что молчишь? — обратился к ней за поддержкой Константин.

— Ах, ну что я?! — вспылила она. — Мне вообще хочется одного — закрыться в спальне и никого не видеть, не слышать, пока не пройдет эта ужасная боль, — она опустила голову на руки.

— В самом деле, Костя, ты завел беспредметный разговор, — подливая кофе себе в чашку, — начала Елена. — Какая теперь у нас семья? Я выйду замуж, ты женишься, но мы-то родные, мы будем поддерживать отношения, а Марина выйдет замуж, поминай как звали. Мы все трое временно под одной крышей.

— Как это?! — возмутился Константин. — Ты что, намекаешь, что мы должны продать наш дом?

— Не продать, а поделить. Если только отец не распорядился в чью-либо пользу.

— И в чью же? — перегнулся через стол Константин, чтобы заглянуть в темные, маленькие, вечно бегающие глаза сестры.

— А этого я не знаю.

Все замолчали. Каждый с возрастающей тревогой принялся думать о завещании. То казалось, что все или почти все достанется именно ему, то грызли страшные сомнения: «А вдруг он оставит мне так, чепуху, или вообще все завещает кому-то одному из нас?»

Елена знала, что отец не очень-то жаловал ее, однако отдавал должное деловым качествам. «Но он скорее воскреснет, чем допустит, что его состояние перейдет в руки Ильина-Вязигина или Гурьева. А, черт возьми, напортила я себе своим стремлением выйти замуж. Нет, чтобы прикинуться синим чулком и думать только о работе… — она исподлобья обвела взглядом брата и мачеху. — У Маринки неплохие шансы, отец, правда, не сходил по ней с ума, но… любил, как умел. У Константина одно, но немаловажное преимущество, он Уманцев — продолжатель рода».

Константин завтракал без удовольствия. Вопрос о том, что и сколько ему достанется, мучил его. Елену он не считал соперницей в этом деле. «Отец ей оставит немного, а вот Марине…»

Марина в свою очередь тоже пыталась просчитать, сколько получит по завещанию мужа. Она то гордо вскидывала голову, неожиданно решив, что все, то поникала, понимая, что отдать ей наследство — это значит отдать его в чужие руки.

— Господи, — забывшись, шептала она, — какая мука. Ах, скорее бы!.. — она скомкала салфетку, бросила ее на стол и пошла к себе.

Елена проводила ее насмешливым взглядом.

— Переживает. Еще бы! Такой куш сорвется. Вот будь у нее сын, мы с тобой, Костик, и гроша ломаного бы не получили.

— А так? — устремил он на нее испытующий взгляд.

— А так, я полагаю, что пятьдесят на пятьдесят. Ну вдове немного, чтобы побираться не пошла.

— Ты думаешь? — с сомнением переспросил Константин.

— А как иначе? Она — чужая. А отец всегда хотел, чтобы дело его продолжалось.

— Хорошо бы, если так, — пробормотал в задумчивости Константин.

— Ладно, — хлопнула ладонью по столу Елена. — Сначала я заеду в свой бутик, а потом поеду в офис отца. Его коммерческий директор умный человек, но хозяйский глаз необходим.

Константин, не мигая от удивления, смотрел на сестру.

— Как это ты поедешь? А я? Я? — он даже встал со стула.

Елена с легким презрением смерила его взглядом.

— Ну и ты поезжай, кто мешает? Только смотри, не посоветовавшись со мной, ничего не предпринимай, а то натворишь дел. Хотя до оглашения завещания никакие дела невозможны.

Она поднялась, накинула клетчатый жакет, взяла сумку, из которой раздался звонок мобильного.

— Да, — недовольно проговорила она, — слушаю. — Ты? — приподнялись ее выщипанные брови. — Ничего. Спасибо. Сегодня? Нет, Марк, сегодня я не могу. Много дел. Даже на полчаса, — она хотела уже отключить телефон, но Гурьев принялся ее уговаривать. — Ладно, если получится, выпьем вместе кофе.

Елена усмехнулась, презрительно прищурив глаза, и ушла.

— Отлично, — проговорил, глядя ей вслед Константин, — Марк уже объявился, почуял шакал добычу. Теперь и этот африканский жених не замедлит явиться. Что-то Ленка ведет себя очень уверенно. Очень… — Константин постоял, подумал и пошел наверх к Марине.

Он повернул ручку, но дверь не открылась. Константин выругался и забарабанил в дверь.