– Вон он! Я его вижу! Прячься за кустами!

Кирья метнулась за ближайший куст, осторожно выглянула оттуда и тихо ойкнула. Она ожидала увидеть белобородого жреца в расшитой обережными знаками рубашке, вроде Ашега. Но на большом сером валуне, торчащем из воды посреди болотины, пританцовывало диковинное существо с огромными лосиными рогами, взмахивая черными растрепанными крыльями. Приглядевшись, девочка поняла, что это не крылья, а просторное одеяние из шкур, украшенное множеством звериных хвостов. Существо кружилось на месте, подскакивало, выкрикивало что-то неразборчивое в отдалении и колотило в огромный бубен, обтянутый лосиной шкурой.

– А что это он такой? – опасливо прошептала девочка.

– Злого духа призывает. А у тех иного дела нет, как мстить человеку за убиение живой плоти. Ежели дед в собственном облике их звать начнет, дух его запомнит и привяжется. И потом будет следовать неотступно всю жизнь, пока не выпьет всю душу, словно клещ…

– Вот как! А на болоте почему?

– Я расскажу, только ты о том молчи.

– Клянусь, ни слова не скажу!

– В том болоте, – зашептал Мазайка, – звериных духов обитает тьма-тьмущая. Они тут с таких древних времен поселились, что, пожалуй, даже леса еще и не было. Как сюда попали – не ведаю.

– И что с ними у деда за разговор? Что за подношения?

– Тоже не знаю. Только одно мне известно: ежели какие другие злые духи на деда нападут, то эти его защитят.

– Выходит, не абы кого дед твой призывает, раз так стережется.

– Ясно, что не абы кого…

– Нечисть из Дома Хирвы! – догадалась Кирья.

Мазайка кивнул.

– Сколько оттуда злобных тварей по лесам разлетелось! Поди теперь всех обратно загони…

Камыши вдруг зашелестели и закачались. Покрытая зеленой ряской болотная гладь пошла волнами. Старик убрал бубен и откинул кожаную бахрому, закрывавшую лицо. Кирья невольно ахнула – на нее глядел оскаленный медвежий череп с блестящими желтоватыми глазами.

– Что это? – сдавленно прошептала дочь Толмая.

– Не бойся, – сжал ей руку Мазайка. – Ведун должен закрыть лицо, чтобы духи не узнали его. А в глазницах – это чешуя каменной рыбы. Сквозь нее любого духа увидеть можно, как живого. Сама погляди…

Мазайка достал из поясной сумки небольшой плоский камень и без труда отколол от него тонкую полупрозрачную чешуйку.

– Дед меня научил. Вот, глянь…

Кирья поднесла ее к глазам, посмотрела на болото и обомлела, забыв все слова, которые знала прежде. Больше не видно было ни ряски, ни камыша, ни кривых елок с гниющими корнями. Болото кишело чудовищами – да такими, что и представить невозможно. Те, что были прежде заперты в Доме Хирвы, были им явно сродни. И среди всего этого у самых ног деда Вергиза извивалась змея – нет, змеища! Длиннее самой большой черной гадюки раз в десять, она смотрела ведуну прямо в глаза, слово играя с ним в гляделки, и скалилась, раззявив огромную пасть. Кирья тут же вспомнила сказку, которую сама рассказала арьяльскому царевичу. Уж не хочет ли змеища зачаровать деда и сожрать его?!

Но иные чудовища не давали ей подступиться, отгоняли. А дед что-то все приговаривал, взмахивая руками, и огромная змея извивалась все медленнее, будто засыпала… Когда же она совсем затихла, дед Вергиз снял с плеча обтянутую мохнатой шкурой суму, подобрал змею, словно пустую кожу перелинявшей гадюки, засунул внутрь и крепко затянул кожаным шнурком горловину. А затем без сил опустился наземь. Посидев так недолго, вдруг завалился навзничь.

– Он помирает! – вскинулся Мазайка и опрометью ринулся вниз с холма, крича:

– Дед, не помирай! Я тут!

Победитель ужасного духа вяло приподнялся на локте, скинул маску-череп и сердито рявкнул:

– Чего пришел?

Мазайка остановился, схватившись за ближайшую чахлую сосенку.

– Я думал, ты помираешь! Хотел помочь…

– И без твоей помощи когда-то помру, – хмуро отозвался Вергиз. – Стой где стоишь! Сейчас отдохну и приду…

Вскоре он поднялся и, пошатываясь, направился по болоту по колено в воде, от вешки к вешке.

– Какая нелегкая тебя сюда занесла? – недовольно обратился он к внуку, выбираясь на твердый берег.

– Я Кирью привел, – запинаясь, сообщил Мазайка. – Она в Избе Хирвы была…

– Кирью, – протянул старый ведун. – Приемную дочь Толмая… Что, желаешь ее в жертву духам принести?

– Нет, нет! Что ты, дед!

– А оно бы правильно было. Нешто она не ведала, куда лезла?

– Мы как лучше хотели…

– Наделали вы дел. – Вергиз устало вздохнул. – Столько лет Зеленый Дом был избавлен от нечистых духов, и вот они снова разлетелись кто куда! Ищи их теперь, возвращай на место…

– Дед, ты уже всех нашел? – с надеждой спросил Мазайка.

– Найти – полдела, а вот обратно загнать… Ладно, если это просто мстящий звериный дух ищет того, кто отправил его за кромку. Но иные из них гораздо хуже.

– Это как же?

– Они из-за кромки сюда были вызваны темным колдовством. Вот с такими придется повозиться. И худший из них, – узловатый палец Вергиза уперся прямо в куст, за которым пряталась Кирья, – чуть ли не родством связан с ней! Так что, глядишь, ежели в жертву ее принести, то духа того наверняка приманить можно. А когда он жертву примет, тут я его и поймаю. Ну что, девчонка? Пойдешь добром под нож?

Кирья высунулась из-за куста и в ужасе замотала головой. Без маски-черепа дед Мазайки выглядел обычным старичком, худым и седеньким, почти потерявшимся в просторном «птичьем» одеянии. Ничего такого уж устрашающего в нем, в отличие от той же Высокой Локши, не было. Кроме его слов.

– Не надо под нож! – Мазайка преградил родичу путь. – Там же не она только была! Там и царевич из Арьялы побывал, и воины его, и охотники… – Он зажмурился и добавил: – И я тоже…Только я сразу убежал…

Он приоткрыл глаза и увидел, что дед не гневается, а, наоборот, усмехается.

– Зачем же Кирье-то помирать? – воскликнул подбодренный его улыбкой внук. – Она же не злой волей туда пошла. Мы царевича остановить хотели, а он нас не послушал. Может, какое очищение ей устроишь?

– Эх, малец, малец… Рано тебе еще в дело наше соваться. Сам-то сообрази. Очищение совершить – дело немудреное. Да только, ежели, скажем, на тех же Лосиных Рогах валун вниз покатится да камнепад сорвет, при желании и умении отыскать тот валун и на место вернуть можно будет – отчего же нет? Но камнепада уже вспять не обратишь… И если кого пришибло – заново жизнь не вдохнешь. Выдь-ка сюда, девонька. Я тебе плохого не сделаю.

Кирья опасливо появилась из-за куста.

– Хоть вина твоя, по сути, невелика, зло за тобой ходит тенью. Если к исходу третьего дня мне нечистого духа изловить не получится, то, стало быть, тебе отсюда прочь уходить надо.