Папочка говорит, что нельзя сочинять сказки…

Он использовал ночной кошмар, чтобы заставить ее замолчать и не выдать их страшную тайну.

…иначе придет Мистер Джиттерс и заберет меня.

Я не хотела замечать этого раньше, я так отчаянно хотела нащупать хоть какую-то связь с мамой – даже если этим связующим звеном было чудовище, – что в упор не видела жуткую правду в ее словах.

– Прости меня, – обращаюсь я к Лорелее. – Я верю тебе.

Мистер Джиттерс не единственное чудовище, порожденное этим городом, и Лорелея это знала. И нет, я не оставлю белого жука рядом с ее телом. Моя мама заслуживает лучшего. Я сжимаю скорлупку в руке, чтобы бросить ее в холодную тьму. И тут я слышу этот звук. Его песню, перескакивающую с камня на камень, оплетающую все вокруг черной паутиной, звенящую над темной поверхностью воды. Дрожащими губами я шепчу слова:

Сердце трепещет, как крылышки колибри. Пещера оживает, словно очнувшись после долгого сна. Он идет. Жук в моей руке стучит лапками, предупреждая об опасности. И тут я вижу. Две светящиеся точки в темноте. Ближе. Ближе. Я отступаю. Прочь от него. Прочь от этого. Гондола содрогается, ударившись о скалу или берег. Я теряю равновесие и в последний раз касаюсь маминых волос. Мистер Джиттерс приближается. Надо бежать. Я выпрыгиваю из лодки наугад. Ледяная вода сковывает движения, но я упорно иду вперед, прочь от этих маленьких жутких огоньков. Его звуки по-прежнему окружают меня со всех сторон. Постепенно озеро мельчает, вода отступает, и я наконец оказываюсь на влажных камнях.

Куда идти? В какую сторону?

В кромешной тьме ничего не видно. Я прижимаюсь спиной к холодной стене. Прислушиваюсь. На фоне тихого щелканья и стука появляется еще один звук: что-то вылезает из воды. Я кричу, замахиваюсь и со всей силы кидаю скорлупку с жуком в темноту. Она попадает в цель и с треском раскалывается. По пещере прокатывается рев чудовища. Я закрываю уши руками, но никак не могу заглушить этот звук. Но внутри меня созревает что-то еще. Несмотря на холод и страх, я ощущаю, как во мне поднимается огненная смертоносная волна. Ему недостаточно моего страха. Недостаточно того, что я заперта в темноте в полном одиночестве. Кем бы я ни являлась и что бы я ни делала, ему всегда недостаточно, поэтому я наконец выпускаю свою ярость наружу.

– ОТ-ПУ-СТИ!

И мой крик громче его. Громче биения сердца, готового выскочить из груди. Громче самого конца света. И вот теперь я чувствую, как твердая порода под моими ногами, и за моей спиной, и повсюду вокруг начинает дрожать. Сама пещера восстает против чудовища и оглушает своим рыком. Раздается громкий треск, и с потолка падает булыжник. Потом еще один. И еще десять. Пещера рушится прямо у меня на глазах. Я прикрываю голову руками и, крепко прижавшись к стене, шепчу лишь одно слово: «Отпусти, отпусти, отпусти, отпусти, отпусти!»

Мелкие камешки и грязь отскакивают от меня. Грохот нарастает, и мне кажется, что это уже никогда не закончится. Но постепенно шум начинает стихать. Земля больше не дрожит, и я наконец решаюсь посмотреть наверх. Ночной воздух наводняет пещеру. Вокруг меня плотное облако пыли, но я вижу сквозь него. Там, где минуту назад было подземное озеро, вырос огромный курган из земли и камней. По образовавшемуся склону можно выбраться наружу, навстречу луне. Внизу, под обломками, погребен Мистер Джиттерс. И моя мама. От этой мысли хочется реветь.

Я ковыляю к насыпи и начинаю искать, за что ухватиться. Я готова раскопать эту груду обломков руками, лишь бы выбраться к небу. Вокруг осыпается земля. Запястье горит, лодыжка вот-вот вывихнется окончательно, но осталось совсем чуть-чуть. Я хватаюсь за корень дерева, подтягиваюсь все выше и выше, пока наконец не перелезаю через край провала. Навстречу рассвету. Слабый свет чуть касается верхушек деревьев, и я судорожно вдыхаю сладкий, свежий воздух, лежа на траве и гальке. Я соткана из историй. Небо надо мной усыпано звездами, и они тоже хранят в себе старые истории, память о давно погибших вселенных. Звезды наблюдают за тем, как я встаю на ноги и устало бреду через лес. Возможно, все это – глаза чудовищ. А может, их вовсе нет.

Запись интервью с Ноланом Ноксом, режиссером «Ночной птицы», для журнала Scream Screen (специальный выпуск по случаю двадцатилетнего юбилея премьеры фильма). – ПРОДОЛЖЕНИЕ

К. Д. Л.: Ходят слухи, что в ближайшее время вы планируете вернуться в Харроу-Лейк и снять продолжение «Ночной птицы». Это правда?

Н. Н.: Да. Мы планировали выпустить фильм к двадцатой годовщине «Ночной птицы», но возникли проблемы с графиком съемок, и мы, как вы видите, ничего не успели.

К. Д. Л.: Потому что в прошлом году на вас напал незнакомец прямо в вашем пентхаусе?

Н. Н.: Что, простите? Я не собираюсь разговаривать с вами об этом. Давайте дальше.

К. Д. Л.: Дальше? Может быть, тогда поговорим об убийстве вашей жены? Или о загадочном исчезновении вашей дочери, которую вы отправили подальше отсюда после того, как – повторюсь – незнакомец нанес вам многочисленные ножевые ранения?

Н. Н.: (пауза) Какого черта тут происходит? Вы пытаетесь шокировать меня или что? Кажется, вы еще не доросли до интервью. Серьезно, о чем думали в Scream Screen, когда отправляли ко мне обнаглевшего ребенка?

К. Д. Л.: (смеется) В Scream Screen были счастливы, когда я пообещала им беспредельный эксклюзив. А теперь отвечайте на вопросы, Нолан.

Н. Н.: (срывается на крик) Какой, на хрен, эксклюзив? Это совершенно неприемлемо, мисс (Шорох бумаги.) Лэй. Стоп. Кора Джин Лэй… Откуда я знаю эту фамилию? Вы, случайно, не родственники с мальчишкой, который был главным подозреваемым в связи с исчезновением Лолы?

К. Д. Л.: Картер – мой брат, и да – думаю, вы и без меня прекрасно знаете: с него сняты все подозрения в причастности к исчезновению Лолы. А вот вы, Нолан, пожалуй, заслуживаете более пристального внимания полицейских. Впрочем, как и люди, работающие с вами. Скажите, кому вы приплатили, чтобы вам не задавали вопросов, почему все женщины в вашей жизни имеют склонность… исчезать?

Н. Н.: (пауза) Чего вы тут добиваетесь, мисс Лэй?

К. Д. Л.: (смеется) О, мы снова вернулись к формальному стилю? О'кей, мистер Нокс. Давайте поговорим с вами о том, что ваша жена – которая, по вашим словам, ушла от вас тринадцать лет назад, – была убита.

Н. Н.: Ну уж нет, мисс Лэй. Если бы вы как следует подготовились к нашей встрече, то знали бы, что моя жена уехала в свой – и ваш, как я понимаю? – родной город и пропала без вести. Если с ней что-то произошло, я не имею к этому никакого отношения. Лорелея была признана погибшей в связи с безвестным отсутствием, это стандартная процедура в таких случаях. Насколько я знаю, сейчас она проживает в Мексике.