– А как же крошка-император Лю Цзиюань? – спросил Го Ваньчао.

– Как только он поймет, что у него нет выбора, он тоже проявит мудрость и сдастся, – ответил Ма Фэн.

– Что ж, ладно. Но подумал ли ты о том, как устранить самое главное препятствие? Что мы будем делать с Институтом Восточного города? – Го Ваньчао обвел взглядом ученых. – Люди принца Восточного города находятся на стенах, воротах и укреплениях, они управляют всеми оборонительными механизмами. Если принц не сдастся, армия Сун не сможет войти в город, даже если мы откроем ворота.

Ученые, собравшиеся в комнате, смолкли.

– Институт Восточного города? – Ученый в белых одеждах вздохнул. – Если бы не принц Лу, Цзинь-ян, вероятно, давно бы пал…

– Мы решили послать к принцу Лу представителя, который наставит его на путь истинный, – сказал Ма Фэн.

– А если это не поможет? – спросил Го Ваньчао.

– Тогда мы подошлем к нему убийцу и одним ударом избавимся от этого самозванца.

– Старик, это не так-то легко, – сказал Го Ваньчао. – Институт Восточного города хорошо охраняется. Там столько этих странных машин, что убийца может умереть, так и не увидев принца Лу!

– Институт Восточного города стоит бок о бок с тюрьмой, – ответил Ма Фэн. – Все люди принца – преступники, которые когда-то сидели в ней. Нам нужно просто поместить нашего человека в тюрьму, и тогда он в конце концов непременно окажется рядом с принцем Лу.

– А кандидаты у тебя есть? Один для убеждения, другой для убийства. – Го Ваньчао обвел взглядом комнату. Ученые избегали смотреть ему в глаза. Обратив свой взгляд внутрь себя, они принялись вполголоса читать наизусть Тринадцатикнижие.

Го Ваньчао хлопнул себя по лбу:

– Погоди, у меня самого есть человек на примете – писец из этой вашей Академии Ханьлинь, своего рода старый знакомый. Он – шато, у которого фамилия ханьца. Ученый из него так себе, но силы ему не занимать. Он – один из тех лицемерных глупцов, которые целыми днями сидят в интернете и жалуются на все подряд. Дадим ему немного денег и нож, а ты произнесешь речь, наподобие той, что сказал сейчас, и тогда он с радостью сделает все, что нам нужно.

Ма Фэн захлопал в ладоши.

– Чудесно! Но нужно сделать так, чтобы его посадили в тюрьму по веской причине, иначе у Института Восточного города возникнут подозрения. С другой стороны, если преступление слишком тяжелое, то из подземелья он не выйдет. И слишком незначительным оно быть не может. Оно должно быть таким, чтобы цепи и кандалы были уместны.

– Ха-ха, за этим дело не станет. Малый все свое время дает непрошеные советы и распространяет клевету в сети, так что свое преступление он уже совершил. – Го Ваньчао сжал свои доспехи одной рукой в промежности и повернулся к двери. – Ну что ж, пусть о нашем сегодняшнем разговоре знают только вы, я, небо и земля. Иду искать интернет-распорядителя. А того парня я приведу позже, тогда и поговорим. Прощайте!

Лязгая доспехами, генерал вразвалочку вышел из комнаты. Презрительные взгляды ученых отражались от задней пластины нагрудника, не причиняя Го Ваньчао вреда. Затем повозка, работающая на огненном масле, оглушительно загрохотала. Ма Фэн вытер пот с лица и вздохнул.

– Очень надеюсь, что разобраться с Институтом Восточного города в самом деле будет так легко. На кон поставлена наша жизнь. Мы должны действовать осторожно! Осторожно!

3

Чжу Дагунь не знал, какой именно судья отправил за ним солдат, но, как и сказал ему министр Ма Фэн, исправительное заведение Министерства юстиции, окружная тюрьма Тайюаня, тюрьма округа Цзинь-ян и военная тюрьма Цзянсёна теперь представляли собой одно и то же. Кто, если не потрясающе невежественное правительство, виноват в том, что государство потеряло все двенадцать своих префектур и сейчас под его властью остался только город Цзинь-ян?

Пока солдаты тащили Чжу Дагуня в цепях по кварталу Сюаньжень, многие с любопытством следили за ним сквозь трещины в забаррикадированных дверях борделей. Кто из сестер, клиентов и служителей борделей не узнал бы нищего ученого? Он, писец из Академии Ханьлинь, жил не где-нибудь, а в квартале красных фонарей. Возможно, все бы отнеслись к этому с пониманием, будь он человеком страстным, но он, что самое отвратительное, за все время, пока жил там, ни разу не посетил сестер. Каждый раз, проходя мимо них, он закрывал лицо рукавом и бормотал: «Извините! Извините!» Все спрашивали себя, чего он стыдился больше: того, что предки видят, что он оказался в таких обстоятельствах, или того, что девочки Сюаньженя увидят то, что спрятано у него в штанах?

Лишь Чжу Дагунь знал, что он стыдится только одного: своего кошелька. После того как армия Сун подошла к городу, Академия Ханьлинь перестала выплачивать ему ежемесячную стипендию. За три месяца осады составлением документов он заработал лишь четыре пека риса и пять ниток монет. Их называли «сотенными нитками», но на каждой из них он насчитал только семьдесят семь свинцовых монет. Если он бы провел ночь в Доме Теплого Благоухания, то остаток месяца ему пришлось бы питаться мякиной. Кроме того, нужно было платить за интернет. Свой дом Чжу Дагунь выбрал не только из-за низкой арендной платы, но и из-за легкого доступа к сети. Терминал управления сетью находился на стене прямо за его домом, и если возникали неполадки со связью, нужно было пнуть лестницу, которая вела наверх, и немного поорать. Интернет стоил сорок монет в месяц, и еще приходилось немного доплачивать за хорошие отношения с менеджером сети. Для человека, который не мог прожить и дня без интернета, баланс доходов и расходов было крайне важен.

– Что ты там плетешься? Шевелись! – Чжао Да дернул за цепь. Чжу Дагунь, спотыкаясь, поплелся вперед по улице, торопливо закрываясь рукавом. Вскоре они уже вышли из передних ворот квартала Сюаньжень и повернули на восток, на широкую улицу Чжуке. Прохожих там было мало, да и в военное время, когда повсюду царил хаос, на преступника в цепях уже никто не обращал внимания. Чжу Дагунь горбился и прятал лицо, боясь наткнуться на своего коллегу из Академии Ханьлинь. К счастью, время было послеобеденное, и все спали, набив животы, так что ни одного ученого он не заметил.

В конце концов Чжу Дагунь не выдержал.

– Г-Господин… – протянул он тонким голоском, обращаясь к офицеру. – За что меня арестовали?

– За что?! – Чжао Да сурово взглянул на него. – За дезинформацию, за распространение слухов… Ты думал, правительство не в курсе, что ты там творишь в сети?

– Разве это преступление, когда обеспокоенные граждане обсуждают текущие события? – спросил Чжу Дагунь. – Кроме того, откуда правительство знает, о чем мы говорим в сети?

Чжао Да зло рассмеялся.

– Если дело касается правительства, люди правительства за этим следят. Да известно ли тебе, жалкому писцу без должности, что распространение слухов о текущей обстановке – преступление такой же важности, как разжигание беспорядков в правительственном учреждении или нападение на министра? Кроме того, интернет – это еще одно новое изобретение Института Восточного города. Поэтому мы, естественно, должны быть вдвойне осторожны. Возможно, ты думаешь, что менеджер сети просто обеспечивает бесперебойную работу интернета, но на самом деле он записывает каждое слово, которое ты отправляешь. Все в его досье, все черным по белому. Посмотрим, как ты будешь выкручиваться!