хвостом. Пришлось подниматься с постели и вести его на кухню. Стоя в одной старой футболке и босиком, она наблюдала, как пес печально побрел к своей миске, оглянулся и с надеждой помахал хвостом. Луиза в ответ помотала головой.

– Не дам, – строго сказала она. – Сейчас ночь на дворе, и мы с тобой должны спать. На место, Лео! A cuccia![34]

Пес не собирался ложиться, и Луиза вдруг подумала: может, ему надо выйти облегчиться? Она открыла дверь, и Лео потрусил во двор, залитый удивительно ярким лунным светом.

Ночь была тиха и великолепна. Луна светила почти полная, и, куда ни глянь, не горело ни единого огонька. Было не холодно, но удушающая дневная жара, стоящая в последнее время, спала, и ночной воздух освежал. Луиза смотрела, как пес бродит по двору, ловит носом интересные запахи, и вдруг поняла, что тишина в округе отнюдь не полная. Со стороны реки доносился дружный лягушачий хор, время от времени заглушаемый пронзительным криком какой-то ночной птицы, вероятно совы, которая, несомненно, за этими лягушками и охотилась – борьба не на жизнь, а на смерть происходила на фоне мелодичного журчания безмятежно текущей воды. Луиза глубоко дышала ночным воздухом и в который раз размышляла о том, что этот край действует на нее поистине волшебно и она прикипела к нему всей душой – да только много ли толку.

Ее раздумья прервал отчетливый писк комара над ухом, и Луиза решила поскорее вернуться в дом. Она тихонько свистнула, и Лео послушно потрусил к ней.

– Пошли, пес. Пора ложиться спать.

Луиза закрыла дверь на защелку, повернулась и увидела, что Лео внял-таки ее уговорам и улегся на свое место. Она подошла, ласково погладила его и отправилась в спальню.

Проснулась Луиза в половине седьмого утра и тут же сделала два небольших открытия. Первым из них оказался довольно посапывающий на деревянном полу возле ее кровати черный лабрадор. А вторым – сообщение из Бразилии.

Привет, Луиза. Долетел благополучно. Очень жарко. Буду по вас скучать. хх

«Ну что ж, – подумала она, – в излишней многоречивости его упрекнуть всегда было трудно».

Она пожелала Лео доброго утра, примостилась на краю кровати и сочинила ответ.

Привет, Вито. Рада, что вы хорошо долетели. Лео здоров и счастлив. Берегите себя.

И опять «х» в конце не поставила.

Луиза угостила Лео печеньем, выпила кофе, сваренный роскошной кофемашиной Вито, и вышла с собакой на раннюю утреннюю прогулку. Солнце уже поднялось высоко, но до самого низа долины лучи его добраться еще не успели, и, проходя под растущими вдоль реки ивами, она наслаждалась освежающей прохладой воздуха. Они прошагали минут десять, и тут Луиза кое-что заметила под обступившими тропу кустами. Она подошла ближе и увидела небольшую семейку грибов, очень похожих на белые, но, не зная наверняка, собирать их было опасно – Луиза хорошо это понимала. Она наклонилась, чтобы понюхать находку – уже запомнила характерный запах белых, – как вдруг услышала собачье тявканье, и через несколько секунд к ней подошли Эрнесто с Атиллой, которые, видимо, тоже надеялись найти грибы.

– Доброе утро, Луиза. Что там у вас?

– Привет, Эрнесто! Мне кажется, это белые, но лучше глазом знатока посмотрите сами. Не очень хотелось бы отравиться или кого-нибудь отравить.

Пока собаки возобновляли знакомство, Эрнесто присел рядом с ней и одобрительно крякнул:

– Точно, белые, самые съедобные и есть… Ах, какие красавцы! Вы молодец!

– Ну тогда первым долгом хочу отблагодарить вас за вчерашнюю щедрость. Мне достаточно и одного, а вы забирайте себе остальные три.

– Очень любезно с вашей стороны… но вы уверены, что вам хватит? Правда, Луиджино попросил меня поискать грибов, на вечер он собирается приготовить грибное ризотто.

Разделив добычу, Луиза договорилась с Эрнесто, что днем, пока она будет работать, Лео останется с ним. Потом они с лабрадором отправились завтракать. Когда она жевала кусочек поджаренного хлеба, а пес лежал у ног, зазвонил телефон. Это был Паоло – сердце Луизы болезненно сжалось.

– Чао, Паоло, ты где?

– Пока в Турине, но пробуду здесь еще только два дня. Мы можем встретиться?

Луиза несколько секунд тупо смотрела на экран. Только этого не хватало… Меньше всего на свете сейчас хочется встречаться с Паоло: опять станет уговаривать сойтись. Вито со счетов сброшен, но это нисколько не влияет на ее чувства к Паоло. Он теперь совсем другой человек, да и она тоже не прежняя девочка. Наверное, она задолжала ему – если не самой себе – четкое объяснение: нужно самыми простыми словами растолковать, что они разошлись безвозвратно. Луиза решилась.

– Завтра я еду в Турин. Давай увидимся днем.

Если встреча будет проходить в людном месте, вероятность того, что он учинит глупость, гораздо меньше.

– Может, увидимся сегодня? Только скажи – я подъеду. Ты все еще в гостинице?

– Нет, уже переехала к… – она посмотрела на лабрадора, – другу. Здесь нам встретиться негде. Так что давай завтра в Турине.

Он нехотя согласился, и они договорились на следующий день в три часа увидеться в известном туринском кафе «Фиорио». Это старинное кафе еще с конца восемнадцатого века славилось как излюбленное место встреч интеллектуалов и политиков, и Луиза была там всего раз, двенадцать лет назад. Хотя встречи с Паоло она побаивалась, оказаться снова в этой старинной и модной кофейне ей очень хотелось.

Только она успела закончить разговор, как мобильник снова засветился. Звонила из Лондона старая школьная подруга Вив; Луиза не виделась с ней с той роковой недели, когда пошли прахом ее отношения с Томми. Нынешний звонок подруги был тоже связан с ним.

– Привет, Лу, слышала новость?

– Нет, а что такое?

– Твой Томми, оказывается, женится. Выложил в «Фейсбуке»[35].

– Ничего себе! – Луиза удалила его из друзей сразу после разрыва, так что для нее это точно была новость. – Времени даром не теряет. Всего несколько месяцев прошло, как мы разбежались.

– Видимо, там у него все серьезно.

– Похоже, что так.

Они поболтали еще минут пять, Луиза рассказала Вив про гостиницу, но про Вито почему-то ни словом не обмолвилась, лишь сообщила, что живет в чужом доме и что ее попросили присматривать за собакой. Известие навело Луизу на удручающие размышления. Всего через месяц ей стукнет тридцать три, а она одна-одинешенька, если не считать лабрадора, да и тот у нее лишь на время. Вокруг так много счастливых пар: и Сильвана с Давидом, и, кажется, Джозеф с Аннабель, и Доменика с Калоджеро. Теперь и ее бывший радостно сообщает всем,