– Нет. Этот человек имеет способность исчезать, как клубы дыма при сильном ветре. Хотя то, что он вынужден прятаться, нам на пользу. Зная, что его ищут, он не подберется близко, пока ты прикован к постели – а потребуется, возможно, несколько недель, пока ты полностью выздоровеешь. У нас есть маленькая передышка. Дай Бог, нам повезет и все кончится до того, как ты будешь достаточно сильным, чтобы снова взять меч.

Ботолф усмехнулся:

– Это было бы замечательно, но я уверен, что Сэсил будет ждать меня, и мне придется покончить с ним самому.

Саксан согласно кивнула, но в ее глазах появилось выражение печали и страха. Ботолф подумал о том, насколько мать была права в отношении Саксан. Мысль, что жена его любит, была такой пьянящей, такой искусительной, что он инстинктивно отогнал ее прочь. Ему хотелось открыть ей сердце, позволить своим чувствам выплеснуться наружу, но он боялся. Если Саксан предаст его, ее обман причинит ему такую боль, что смертельная рана, которую нанес ему Сэсил, покажется уколом булавки. Хотя Ботолф не хотел признаться себе в этом, у него не хватало мужества рисковать, испытывая чувства Саксан.

— Ты чересчур много занимаешься, – упрекнула мужа Саксан, когда, войдя в комнату Ботолфа, застала его фехтующим на мечах с Весли.

Граф отложил меч и, отослав Весли, принялся оправдываться:

– Я должен восстановить силу и мастерство, утраченные за три месяца, пока я был прикован к постели.

– Ты не был прикован к постели все три месяца. – Саксан села на его кровать и вздохнула. – Я знаю, что ты выздоровел. Даже шрам начинает бледнеть. Но мне нелегко отделаться от воспоминаний, как ты лежал при смерти и священник совершал над тобой последний обряд. Из-за этого я иногда слишком осторожничаю.

Умывшись, Ботолф сел рядом, обнял ее и крепко поцеловал.

– Похоже это на поцелуй человека, который все еще близок к смерти? – спросил он хриплым от желания голосом.

Саксан улыбнулась и обвила его шею руками.

– Может быть, бой на мечах – это не все, в чем тебе надо практиковаться? – пошутила она.

– Когда ты вернешься в мою постель? – вдруг спросил он.

Саксан покраснела, стараясь не смотреть ему в глаза. Впервые, с тех пор как спала лихорадка, Ботолф спросил об этом напрямик, но намекал уже в течение нескольких недель. С возвращением сил к нему вернулось желание, и Саксан внезапно почувствовала робость. Ей казалось, что она стала непривлекательной. Каждый раз, раздеваясь, она видела свой округлившийся живот, который из-за движения внутри сам иногда двигался. Хотя ей нравилось то, что таила эта бесформенность, она находила ее уродливой и была уверена, что Ботолф тоже. Саксан боялась, вернувшись в супружескую постель, обнаружить, что муж не хочет ее.

– Я боялась, что это плохо отразится на заживлении твоей раны.

– Моя рана заживает уже несколько недель. Ее нельзя открыть теперь даже кинжалом.

– Тебе надо хорошо спать, а я бы тебе мешала. Ботолф взял жену за подбородок и, повернув к себе ее лицо, спросил, глядя прямо в глаза:

– Это беременность является причиной твоего нежелания снова разделить со мной постель?

Саксан нервно закусила губу под его странным, испытующим взглядом и решила, что самым разумным будет, не боясь показаться глупой, открыть правду.

– Я толстая, – прошептала она.

– Что ты сказала? – Ботолф смотрел на нее, не понимая.

– Я толстая, неуклюжая, и мой живот ходит ходуном.

Ботолф засмеялся; как она и боялась, он нашел ее глупой. Саксан начала думать, что легче будет просто лечь с ним и увидеть, как он отвернется. Теперь она одинаково боялась показаться глупой и быть отвергнутой. Все тело Саксан напряглось, когда муж поцеловал ее.

– Ты с ребенком, Саксан, – напомнил Ботолф.

– Думаю, я это знаю.

– Ты ведь не думала, что останешься такой же стройной, какой и была?

– Я не настолько глупа.

– Ты совсем не глупа. На самом деле иногда ты бываешь намного умнее, чем следовало бы быть жене. – Он погладил ее живот. – Ты очень красива.

– Ну, это уж полная глупость. Я выгляжу безобразно, когда разденусь.

Ботолф усмехнулся и начал расстегивать ее платье, не обращая внимания на сопротивление жены.

– Разве муж не имеет права судить сам? Саксан противилась его нежной настойчивости всего один момент. Он стал покрывать поцелуями ее тело, пока она не утратила способности к возражениям. На нем были только короткие штаны и рубаха, и ощущение его теплой, упругой кожи усиливало ее желание. Саксан забыла свои страхи, свои сомнения и даже то, что она толстая. Однако это длилось недолго. Ботолф сорвал с жены последнюю одежду и пристально посмотрел на нее. Смутившись, Саксан пыталась прикрыться, хотя понимала, что это глупо и бесполезно, но Ботолф отвел ее руки.

– Ах, Саксан, ты так прекрасна, – пробормотал он.

– Какая нелепость. – Она хотела было вырваться, но застыла от удивления, когда муж поцеловал ее живот.

– Не нелепость. – Улыбаясь, Ботолф прижался щекой к ее телу и почувствовал толчки. – Да, ты округлилась, Саксан, но тому виной мое семя. Я вижу в этом только прекрасное.

– Ты искусный льстец, Ботолф.

Он целовал ее грудь, плечи, шею и лицо, постепенно дойдя до губ.

– Нет, не льстец, я говорю правду.

Ощутив твердое неопровержимое доказательство его возбуждения, прижавшееся к ее ноге, Саксан почувствовала себя спокойнее. Она не очень поверила его словам о том, что она прекрасна, но теперь была уверена: он не находит ее безобразной. Его поцелуи и ласки вскоре разожгли ее страсть, но одно обстоятельство удерживало Саксан от того, чтобы полностью отдаться опьяняющему желанию, которое он пробудил в ней.

– Ботолф, возможно, ты не находишь мой живот отталкивающим, – сказала она слегка охрипшим, но твердым голосом, пока он целовал мочку ее уха, – но тебе он наверняка будет мешать.

– Я думаю, что мы сможем с этим справиться. Она не успела спросить, как он собирается это сделать. Его жадные поцелуи закрыли ей рот и вскоре прогнали все трезвые мысли из головы. Она прижалась к нему, возвращая поцелуй за поцелуем, ласку за лаской, пока взаимная страсть не поглотила их обоих.

Здравый смысл ненадолго вернулся к ней, когда он стал переворачивать ее на бок. Она с любопытством ждала, что он будет делать. Пристроившись сзади, Ботолф закинул ее ногу за свою и медленно соединил их тела. Единственным ответом, который она могла дать на его вопрос о том, как она себя чувствует, были стон и судорога наслаждения.

Ботолф держал Саксан в объятиях и гладил ее живот.

– Ты уверена, что тебе не было больно? – спросил он.

– Разве я кажусь несчастной? – усмехнулась Саксан, протягивая руку за одеждой.