— Наоборот, я рад за тебя, — снова помрачнел граф. — Но послушай добрый совет — не показывай никому, что она для тебя ценнее, чем простое развлечение на время отдыха. Ты и сам знаешь, что враг не шутит и будет рад найти хоть маленькую твою слабость. Ты же не хочешь, чтобы с Дорой случилось что-то мерзкое?

— Так ты поэтому… — задумчиво протянул маг и смолк, остановленный яростным взглядом еще сильнее пожелтевших глаз.

— Не поэтому. Но не хочу упустить из виду ни одной, самой малейшей возможности добраться до дорогих мне людей. И всерьез считаю, что утром с кадетками нужно заниматься Фанье. А я буду завтракать с королевой. Мальчишками в это время займутся Габерд и Год. Одному барону защитить их не под силу.

— Я поставил там три шара, вполне могу наблюдать со стороны, — суховато сообщил маг, глянул на сердито поджавшую губы Фанью и нехотя добавил: — Я пообещал кадеткам рассказать одну тайну, если ответят на мой вопрос, но теперь и без этого все знаю. Как ни обидно, оказалось, что во вчерашней вашей ссоре изначально виновен я.

— Хитришь, — не поверил Дирард.

— Нет. Ты ведь знаешь, как нехорошо чувствует себя человек, перешедший порталом на значительное расстояние? Помнишь возвращение на Идрийс? Мы закаленные воины, а тошнило, как нежных девиц. Вот и они испытали похожие ощущения, оказавшись на южном побережье. И хотя после этого девушки два дня отдыхали, но вчера вспомнили твои наставления и решили наверстать пропущенные тренировки. Сначала плавали и бегали по берегу, после обеда обнаружили мою записку и послушно отправились в подвал. Но не ограничились простым осмотром — решили пройти полосу препятствий. И прошли от начала до конца, внимательно, как ты учил, проверяя все подозрительные места. К концу тренировки они едва не падали от усталости, а вернувшись в гостиную, обнаружили там рыдающую королеву, я умышленно отправил ее к ним. С того момента девочки не отходили от ее величества ни на шаг, поили, развлекали и прилежно старались держать прямо уставшие спины. Вот это меня и изумило, когда я залечивал им ладони. Ведь падали только Кати и Тэри, а спина и ноги болели у всех.

— И тут являешься ты, — печально подвела итог Фанья, — свежий, с тросточкой и усмешкой. Они же даже близко не представляют, что ты можешь так усмехаться, когда у тебя в ноге торчит наконечник стрелы. Вот и сорвались… И нужно сказать, ты мог бы пошутить, но не захотел. И не спорь, я отлично понимаю, что ты переживал за Зантарию и знал, как сильно она волнуется, потому и заявился такой уверенный и бодрый. В тот момент девушкам хватило бы одного доброго слова, но ты же упрямо строишь из себя серого волка. Не зря они зовут тебя разбойником. Но учить их я все-таки не буду, мне никогда не рассмотреть тех тонкостей, какие замечаешь ты. И пить ради этого зелье тоже не стану, оно с каждым разом действует все слабее. Поэтому утром в подвал пойдешь сам, а до вечера постарайся с ними помириться. Год тебе поможет.

— И даже денек отдохнуть от них не дашь? — обреченно глянул Дирард. — Я же тоже не железный.

— Тебе нельзя терять их доверие, оно и так едва держится, можно сказать, на ниточке. А отдохнем после, как только Альри сможет надеть корону.

Фанья решительно поднялась и пошла прочь, словно не замечая провожающего ее тоскливого взгляда.

— Хотел бы и я верить, что в тот момент все наши беды закончатся, — тяжело выдохнул советник. Помолчал и виновато глянул на друга: — Прости, я тебя так и не поздравил. Но ты же знаешь, как я рад за тебя, за вас. И даже завидую.

— Я сам себе завидую, — с неожиданно смущенной улыбкой признался дроу. — Уже и не надеялся встретить ту девушку, которая рассмотрит во мне хорошего человека, а не всесильного мага.

— Все-таки Доре здорово повезло, — глубокомысленно объявила полулежащая на диване Кателла, отщипывая хвостик от крупной янтарно-желтой ягоды. — Не так, как мне, разумеется, но иметь под боком такого полезного мужа просто замечательно. Не успеешь уколоть пальчик, как он провел над ним рукой — и все. Не болит!

Кадетка отправила ягодку в рот, пожевала, оглядывая удобно устроившихся на диванах и в креслах примолкших подруг, успевших подробно обсудить за последние три часа неожиданный поступок княжны, и вдруг добавила:

— А я догадалась, как можно пройти тот мостик. У нас же полно платков. Те, кто пойдут первыми, могут сделать из них пояс, привязаться к первой веревке и дотянуться до следующей. Подтянуть ее и сделать нечто вроде перил, тогда перепрыгивать будет намного проще.

— Я тоже все время над этим думаю, — призналась Тэрлина. — Ведь не зря он говорил, что человек, умеющий необычно использовать самые заурядные вещи, найдет выход из самой хитроумной ловушки.

— Что-то он про нас забыл, — вдруг невпопад произнесла Дора и виновато вздохнула: — Мне не дают покоя слова Годренса про вчерашнее нападение. Теперь я намного лучше понимаю королеву, она же не знала, что им удалось выжить, и оплакивала их всех. Фанью, мага, разбойника, всех воспитанниц и фрейлин. Особенно тех, на кого может положиться. И, разумеется, себя, сыновей, ну и нас заодно. Ведь после гибели королевского обоза врагам Зантарии ничего бы не стоило захватить Беленгор.

— Не люблю обсуждать неслучившиеся трагедии, — резко отодвинула блюдо с ягодами Кати. — Мне после этого страшные сны снятся. И есть больше не могу. И вообще мне кажется, что мы неправильно поступаем. Он, конечно, невыносимо грубый, и я на него тоже сердита, но не люблю несправедливость. Хоть он и вредный, но все равно о нас заботился. Меня все время из лабиринта вытаскивал и сегодня утром бежал помочь. И Бет я не осуждаю, она за нас с Тэри волновалась. Но сидеть на диване целый день мне не нравится.

— Да какой там день, — хмуро бросила Августа, — еще даже к обеду не звонили. Но тебя я понимаю, там гостьи, наверное, уже гуляют, а барон — мужчина видный. Хотя мы еще не решили, как быть с разбойником.

— А может, никак? — задумчиво произнесла Бетрисса. — Тем более я сама виновата, не сдержалась. А ведь старше его и, значит, должна быть мудрее.

— Никто не виноват, — не согласилась Октябрина. — Просто день выдался очень трудный, столько событий, переживаний… Наша матушка говорит про такие — где-то ведьма родилась. А про разбойника — я согласна с Бет. В конце концов, мы же знатные девушки, и нам не пристало скандалить и мстить, как лавочницам.

— И очень хочется погулять и посмотреть на гостей, — привычно поддакнула ей сестра и решительно поднялась с кресла: — Идемте одеваться. Какой сегодня цвет выберем?

— Светло-зеленый, — молчаливо соглашаясь с их решением, усмехнулась Бетрисса. — На его фоне наш загар будет не так заметен. Да и фрейлины непременно наденут белое и розовое. Уж не знаю почему, но наряды, в которые они обожают наряжаться в приморских поместьях, всегда напоминают мне клубничное суфле со взбитыми сливками.