Эдди наклонился к ней и постучал пальцами по папке.

– Эти сведения мне предоставил человек, непосредственно связанный с тем, о чем здесь написано. Я ему доверяю и не вижу причин, по которым он должен лгать. И все же я хочу, чтобы ты опровергла то, что кажется мне весьма правдивым. Скажи, что это неправда, я не хочу верить, что ты занимаешься торговлей живым товаром.

– Все это, – Ольга указала рукой на папку, – ложь. Так я считаю.

– Скажи, что Мадлен никогда не была в списке продаваемых агентством женщин.

Ольга посмотрела на замершую в дверях комнаты Мадлен, которая умоляюще прижала руки к груди, и перевела взгляд на Эдди. Внезапно ей захотелось сказать правду, облегчить свою совесть, но перед глазами стояло белое лицо подруги и ее глаза, полные страха.

– Мадлен – не проститутка, – медленно произнесла она. – Но я не могу поручиться за то, что «Астрей» не занимается подобными вещами.

Ольга услышала, как заплакала Мадлен, и внутренне усмехнулась.

– Ну, и скотина же ты, Эдди, – всхлипывала Мадлен, закрыв лицо руками. – Ты только что назвал меня шлюхой. О, господи, как можно быть таким лицемером?! Как можно говорить, что любишь, и одновременно подозревать?

– Любой начнет сомневаться, имея подобную информацию, – сказала Ольга.

– Не защищай его! – выкрикнула Мадлен, и Ольга показала глазами, чтобы та не переигрывала.

– Кто твой информатор? – спросила она у Эдди.

Она уже не сомневалась в том, что он озадачен и сбит с толку. Разыграв спектакль, Мадлен поколебала его позиции, теперь Ольге осталось поставить точку в разговоре и постараться, чтобы он больше никогда не поднимал эту тему.

– Я спрашиваю об этом, потому что сама хочу разобраться в происходящем.

– Разве ты не замечала какой-либо странной деятельности в агентстве? – спросил Эдди, не ответив на ее вопрос об информаторе. – Марвин Роуз был в курсе происходящего, и мне кажется глупым, что ты изображаешь неведение.

Эдди подошел к Мадлен и обнял ее за плечи.

– Ни о чем таком мне неизвестно, – уверенно ответила Ольга.

– Что ты намерен делать с этими бумагами? – спросила Мадлен, все еще всхлипывая.

– Пока отложу их на время, – сказал Эдди. – Я хочу дать Ольге возможность во всем разобраться и проверить информацию. Если она окажется ошибочной, я избавлюсь от бумаг.

– То есть если я скажу, что агентство не занимается продажей женщин, ты мне поверишь? – с сомнением в голосе спросила Ольга.

– Безусловно, – кивнул Эдди. – Но я надеюсь, что ты будешь честна со мной. Это вопрос доверия, Ольга.

– Дай мне некоторое время, и я обещаю, что во всем разберусь.

Эдди улыбнулся, показывая, что согласен. Он чувствовал разочарование, потому что увидел, что Ольга умеет мастерски лгать. Также он был зол на себя за то, что не сказал все, что собирался. Он решил подождать несколько дней, чтобы посмотреть, как выкрутится Ольга де Койн из этого положения. Он не поверил ее словам о том, что она ничего не знает об истинной деятельности агентства, тем более что информатор Эдди говорил обратное. Шарлотта, секретарь баронессы и его бывшая любовница, была ненадежным человеком, но в данном случае она вызывала у него больше доверия, чем спокойная и уверенная в себе Ольга. Эдди не видел причин, по которым Шарлотта решила придумать эту чудовищную историю, да и суммы, получаемые агентством, а также имена клиентов говорили в ее пользу. Прежде чем передать материал в печать, Эдди желал узнать, кто же из женщин лжет. Ему не хотелось, чтобы этим человеком была Ольга, однако он почему-то был уверен в том, что так оно и будет и что Шарлотта окажется права.

Кемден долго сидел в кафе, куда когда-то привозил детей на встречу с Ольгой. Он заказал шоколадное мороженое и кофе. «Если есть мороженое каждый день, то всегда будешь веселым», – вспомнилась ему фраза, произнесенная дочерью Ольги. Он улыбнулся, подумав, что дети лучше, чем взрослые, знают, как быть счастливыми.

Кемден вернулся в свое прошлое, пытаясь понять, был ли он счастлив. У него были спокойное детство, любящие родители, но до определенного момента не было друзей, потому что дети упрямо не хотели общаться с молчаливым худеньким мальчишкой и называли его не иначе как Бенни-кретин. Дети очень жестоки. Они гораздо безжалостнее, чем взрослые, и не умеют скрывать своей беспощадности. Их чувства всегда выставлены на показ, и если им кто-то не нравится, то это не прячется за маской приветливости или благодушия.

Кемден был не безобразным ребенком, его внешность не внушала отвращения, просто он казался очень мрачным и почти всегда молчал. Такого качества, как сдержанность, детям было достаточно, чтобы не пускать его в свой круг. Едва Кемден появлялся на улице, детские разговоры замолкали, и ребята старались как можно быстрее исчезнуть из поля его зрения, крича при этом: «Бенни-кретин, стой, где стоишь, не двигайся!» В такие моменты Кемден опускал голову и закрывал глаза, стараясь сдержать слезы. Ему казалось, что все вокруг становится серым и расплывчатым. Он почти физически ощущал, как его окружают печаль и одиночество.

В тринадцать Кемден влюбился, и, как ни странно, его детское чистое чувство не прошло незамеченным для той, кому было адресовано. Подростки были удивлены, когда самая красивая девочка в школе ответила Кемдену взаимностью. Ее звали Мария, и Кемден до сих пор помнил каждую черту ее лица. Он с точностью мог описать, как она улыбалась, как поправляла непослушную челку, каким был их первый поцелуй. С ней у Кемдена все случалось в первый раз. Первое свидание и дождь, который лил не переставая, оставили воспоминания, с которыми ничто не могло сравниться. Именно поэтому Кемден любил дождь, он возвращал его в то время, когда счастье переполняло каждую клеточку его существа. На губах чувствовался его пряный вкус, и жизнь была простой и желанной.

Люди правы, первая любовь никогда не забывается. Возможно, причиной этого становятся эмоции, яркость которых не способны повторить никакие отношения, приходящие в более осознанном возрасте. Она первая, оттого самая открытая, самая безупречная и настоящая. Порой она становится единственной. Так думал Кемден, неся сквозь годы любовь к задорной девчонке, навсегда ушедшей из его жизни. Мария погибла, едва ей исполнилось шестнадцать. Нелепая, трагическая смерть. Родители подарили Кемдену мотоцикл, и он учил свою любимую управлять им. Он до сих пор слышал ее смех перед тем роковым моментом, когда он навсегда затих. Он видел ее обмякшее тело, лежащее на обочине дороги, волосы, мокрые от крови, и тонкую руку, вздрагивающую в предсмертной конвульсии. Двадцать лет прошло с того дня, а воспоминания так и остались живыми и яркими.

Потом Кемден никого не любил, но сейчас был вынужден признать, что Ольга де Койн заставила его вспомнить те эмоции, которые он испытывал к Марии. Много лет он заглушал их в себе, не разрешая выйти наружу.

Ольга с легкостью, не прикладывая никаких усилий, напомнила ему о том, что он мужчина, способный любить. Сначала он испытал к себе отвращение за то, что предал Марию, полюбив другую. Потом стал ненавидеть Ольгу, ведь она заставляла его сердце бешено биться от счастья. Но в итоге смирился, осознав, что не заставит себя отказаться от мыслей о ней. Он знал, что никогда не откроет свои чувства Ольге, боясь, что тем самым ее потеряет. Но он за нее беспокоился и понимал, что отныне никогда ее не оставит.