Девочка попятилась. Пяткой она зацепилась за половик и чуть не упала. К ней подскочила Бон, но Риз успела выпрямиться. Когда собака уже столкнулась с девочкой, раздался второй выстрел.

Пуля вошла низко – в живот. Заднюю часть тела овчарки подбросило так, что она развернулась в воздухе и ударилась о дверцы шкафчика под раковиной. Глаза Бон выкатились из орбит, челюсти разверзлись. Изнутри нее, откуда-то из глубины пасти, выскочила черная дымчатая собака, жившая в ее теле – словно джинн вырвался из арабской лампы, – и понеслась через кухню, мимо девочки, на веранду.

Кот, неотрывно следивший за событиями со стола на веранде, при приближении черной собаки дико мяукнул. Серый мех на его загривке вздыбился. Когда черная собака легко опустилась на стол рядом с ним, кот рванулся вправо. Бон-тень игриво сжала челюсти там, где только что лежал кошачий хвост, затем прыгнула вслед за котом. В прыжке она пролетела через луч яркого утреннего света и исчезла.

Джуд смотрел туда, где мигом раньше видел невероятную тень собаки. Он был слишком поражен, чтобы действовать, он мог только чувствовать. А чувствовал он восторг перед увиденным чудом – восторг такой силы, что это переходило в шок. Нечто невообразимо прекрасное и вечное явилось Джуду. Он трепетал и преклонялся.

А потом он оглянулся на мертвое, пустое тело Бон. Живот ее являл ужасное зрелище – кровавое месиво разорванной плоти и синий комок вывалившихся кишок. Из неподвижной пасти свисал длинный узкий язык. Не верилось, что один выстрел мог так вывернуть ее тело. Казалось, что собаку распотрошили. Кровь была повсюду – на стенах, на мебели, на Джуде, она растекалась темной лужей по полу. Бон упала на пол уже мертвой. При виде собачьего трупа Джуд снова испытал шок, но уже совсем иного рода.

Мозг не успевал за происходящим. Джуд непонимающе уставился на Риз. Видела ли девочка собаку из черного дыма, промчавшуюся мимо нее? Он чуть не спросил ее об этом, но не смог произнести ни слова, вновь потеряв дар речи. Риз приподнялась на локтях и наставила на него черное дуло.

Никто не говорил и не двигался. В наступившей тишине послышался монотонный голос радиодиктора:

– В Йосемитском парке из-за продолжительной засухи уже который месяц голодают дикие жеребцы. Эксперты выражают серьезные опасения: животные погибнут, если не будут приняты самые срочные меры. Твоя мать умрет, если ты не пристрелишь его. И ты умрешь.

Риз никак не показала, что услышала эти слова. Может быть, она их действительно не слышала, во всяком случае – не осознавала. Джуд глянул на радиоприемник. На фотографии, висящей рядом с ним, Крэддок по-прежнему держал руку на плече Риз, но теперь его глаза скрыли метки смерти.

– Не позволяй ему приближаться. Он хочет убить вас, – зудел радиоголос. – Убей его, Риз, убей его.

Нужно заставить радио замолчать, давно уже пора разбить его, думал Джуд. Он двинулся в ту сторону быстрее, чем следовало, и поскользнулся в луже крови Бон. С пронзительным скрипом каблук его ботинка выехал вперед. Джуд замахал руками, удерживая равновесие. Чтобы не упасть, он невольно сделал длинный шаг в сторону Риз. Глаза девочки раскрылись еще шире, она нервно вздрогнула. Джуд поднял правую руку вверх, жестом призывая ее успокоиться, уверяя, что он не желает ей вреда. А через мгновение понял, что в руке он сжимает монтировку и его жест выглядит недвусмысленно угрожающим.

Риз нажала на курок. Пуля ударилась о монтировку со звонким «дзинь», соскочила винтом по рукоятке и срезала половину указательного пальца Джуда. Горячий фонтан крови брызнул ему в лицо. Он повернулся и в изумлении воззрился на собственную руку, столь же пораженный исчезновением пальца, как совсем недавно был поражен волшебным появлением черной собаки. Этой рукой он брал аккорды. От пальца почти ничего не осталось. Оставшимися пальцами Джуд все еще сжимал монтировку. Он разжал кисть. Монтировка тяжело ударилась о кафельные плитки.

Мэрибет выкрикивала его имя, но ее голос звучал так далеко, словно она была где-то на улице. Джуд едва слышал ее сквозь звон в ушах. В голове ощущалась опасная легкость, хотелось присесть. Он не стал садиться. Он оперся левой рукой о кухонный прилавок и начал отходить назад, осторожно продвигаясь в направлении гаража.

В кухне резко пахло порохом и горячим металлом. Правую руку Джуд держал пальцами кверху, хотя обрубок указательного пальца кровоточил несильно. Кровь стекала по ладони на предплечье довольно медленно, и это удивило Джуда. Как и то, что боль его не особенно беспокоила. Даже не боль, а неприятная тяжесть, какое-то давление, засевшее в обрубке. Своего лица он не чувствовал вовсе. На полу оставались следы: цепочка крупных капель крови и красные отпечатки подошв.

С его глазами случилось что-то странное: все вокруг увеличилось и одновременно исказилось, будто ему на голову надели аквариум. Джессика Прайс сидела на коленях, сжимая обеими руками горло. Ее лицо покраснело и опухло, словно она страдала жестокой аллергией. Джуд чуть не рассмеялся. У кого нет аллергии на монтировку поперек горла? Потом он вспомнил, что за три дня умудрился покалечить обе руки, и с трудом поборол приступ истеричного смеха. Придется учиться играть на гитаре ногами.

Риз смотрела на него сквозь грязно-серое облако пороховых газов своими большими, испуганными, немного извиняющимися глазами. Револьвер лежал на полу рядом с ней. Джуд махнул ей перебинтованной левой рукой. Что означал этот жест, он и сам не знал. Наверное, Джуд давал понять, что он в порядке. Его беспокоила бледность Риз. Она больше не сможет жить как раньше, хотя в том, что произошло, не было ни капли ее вины.

Потом он почувствовал, что Мэрибет схватила его за руку и потащила из кухни. Они уже в гараже. Нет, уже не в гараже, а под раскаленным сиянием солнца. Ему на грудь легли передние лапы Ангуса. Джуд чуть не упал на спину.

– Ангус, фу! – кричала Мэрибет, но голос ее все еще доносился издалека.

Джуд больше не мог бороться с желанием присесть – прямо здесь, на подъездной дорожке – и подставить лицо горячему солнцу.

– Нет! – воскликнула Мэрибет, едва он начал опускаться на бетон. – Держись. В машину. Пошли.

Обеими руками она тянула его вверх, не давая опуститься на землю.

Он покачнулся сначала назад, потом вперед, почти упал на Мэрибет, смог закинуть руку ей через плечо, и вдвоем они поковыляли вниз к дороге – как пара обкурившихся юнцов на выпускном балу, упрямо пытающихся танцевать. На этот раз он все-таки засмеялся. Мэрибет со страхом взглянула на него.

– Джуд. Помогай мне. Я не могу нести тебя. Если ты упадешь, нам не уйти отсюда.

Мольба в голосе девушки встревожила его. Джуд постарался выполнить ее просьбу. С тяжелым вздохом он пытался сконцентрироваться на своих ботинках, на том, как они сменяют друг друга. Да, с этим бетонным покрытием надо быть очень внимательным. Ощущение было такое, будто он напился и идет по трамплину – почва под ногами гнулась и вздувалась, небо опасно кренилось.

– В больницу, – выговорила Мэрибет между шагами.