— Ой, нет. Не с хмелем, с шампанским.

— Скажи ему, что нам все равно. И чтобы он вылезал! — решительно произнесла Кира.

— Зачем?

Вот еще, объяснять каждой пигалице, что к чему! И Кира просто буркнула:

— Есть новости!

— Ой, как интересно! — запищала девчонка. — Это про «союзников», да? А вы, наверное, Кира? Или Олеся? А может быть, Галочка? А что случилось? Эти жуткие люди вышли на вас снова?

Оторопевшая Кира молча слушала, как девчонка так и сыплет вопросами. В голове у нее проносились мысли одна сердитей другой. Что там себе позволяет этот Петрушкин? Он что, совсем обалдел?! Рассказывать каждой свиристелке о «союзниках». Вот болван!

— Договорились же, что будем держать все в строжайшей тайне! — прошипела Кира, когда Петрушкин соизволил наконец взять трубку, а перед этим долго и сладострастно (даже в трубке было это слышно) целовался со своей молоденькой подружкой.

— А что такого, Кирочка? — поинтересовался Петрушкин, который, похоже, снова был навеселе.

Хорошо ему, мертвому! Мокнет там в ванне с шампанским, небось, юная наложница еще и спинку ему трет и пятки чешет. А они тут на части рвутся, не зная, что предпринять.

— Что случилось? — наконец поинтересовался Петрушкин. — Есть новости?

— Нам нужно показать вам фотографию одного молодого человека, — сухо произнесла Кира.

— Зачем?

— Затем, что нам, похоже, предстоит его убить! Может быть, вы его узнаете.

— Как его зовут?

Кира сказала. Некоторое время Петрушкин думал. Но потом решительно произнес:

— Это имя мне ни о чем не говорит. Нужна фотография.

Кира лишь скрипнула зубами. А она о чем толкует уже битый час? Но Петрушкин, один раз решив что-то, уже не отступал.

— Лерочка встретится с вами, — сказал он подругам. — Вы отдадите ей фотографии. И посмотрите там!

— Что смотреть?

— Чтобы за девочкой не увязалась слежка. Она мне дорога. И потом, через нее могут выйти на меня.

— Ага! А выходит, за нами так пусть следят? Лишь бы до вас не добрались?

— Но в этом же и был наш план, — невозмутимо произнес Петрушкин. — Не так ли?

Лерочка оказалась именно такой, какой подруги ее себе и представляли. Маленькой, худенькой, ярко накрашенной алой помадой, румянами, сиреневыми тенями, которые ей совершенно не шли, а ресницы были накладные и тоже густо намазюканные несколькими слоями туши, несмотря на то, что до вечера было еще очень далеко. Кроме того, девчонка постоянно хихикала и таращила свои полудетские глаза на подруг, словно они были невиданными сказочными существами.

— Всегда мечтала познакомиться с настоящими детективами! — восторженно прощебетало это дитя. — Я знаю, как сильно рискую. Но ради Валечки я готова на все! Честно, честно! Даже могу отдать за него жизнь!

— Думаю, что не надо.

— Да это и не понадобится, — быстро согласилась Лерочка. — Вы же не допустите, чтобы со мной случилось что-то плохое?

И снова этот детский взгляд. Подруг даже зло взяло! Что за эгоист этот Петрушкин! Спору нет, отчасти он славный дядька, но как же он может так подставлять этого ребенка! А вдруг за подругами в самом деле следят? Впрочем, если следят, то, наверное, уже и телефоны их на прослушку поставили. И тогда «союзники» должны быть в курсе планов подруг. А их самих должны были уже давно устранить. Но не устранили же. А это значит, что еще не все так страшно.

— В общем, сделаем так, — сказала Кира, обращаясь к Лерочке. — Ты сейчас посидишь с нами за столиком в кафе, съедим мороженое, поболтаем о всякой ерунде. А потом мы передадим тебе одну фотографию.

— И я отвезу ее Валечке!

— Нет, с ней ты поедешь к какой-нибудь своей подружке. И уже она отвезет ее к твоему Валечке.

— Но я… Я не могу! Валечка сказал, что все нужно держать в строжайшей тайне. Валечка будет разочарован, если я его обману.

— Пойми, если за тобой следят, а ты слежки не заметишь, то твой Валечка может такого разочарования и вовсе не пережить.

Глаза Лерочки широко раскрылись. Губки задрожали. И подруги подумали, что она сейчас заплачет. Но ничего подобного. Лерочка оказалась сильней, чем выглядела.

— Я понимаю. И я готова! — пообещала она подругам. — У меня есть одна знакомая. Светка. Она сможет все сделать.

Кира хотела еще сказать девочке, что если эта знакомая Лерочки хоть чуточку симпатичней атомной войны, то посылать ее к Петрушкину не стоит. Чревато последствиями. Но потом решила не вмешиваться в жизнь молодежи. Пусть учатся на собственных ошибках. А то иначе будут считать ее занудной старухой.

Избавившись от фотографий и Лерочки, подруги вернулись к себе домой. Где без всякого энтузиазма принялись готовиться к очередному светскому мероприятию. Вкус новизны уже поистерся. И подругам даже казалось, что им предстоит заняться чем-то рутинным. Почти скучным.

На этот раз все прошло далеко не так гладко. Да и настроение у подруг было не такое бодрое. Почему? Хотя бы потому, что незадолго до выхода Петрушкин перезвонил им и сообщил, что Лерочка пока не вернулась. Но ее подружка — милашка и прелесть — ничуть его не разочаровала.

— А что там с фотографией? — перебила его восторги Кира. — Она вам ее передала?

— Еще как передала! — хохотнул Петрушкин. — Просто объедение, а не девочка. Шоколадка! Лерочка тоже прелесть, но эта ее подружка всем на зависть.

— Так что с фотографией? — окончательно разозлилась на его легкомыслие Кира.

Петрушкин некоторое время обиженно посопел. Но все же признался:

— Этот молодой человек мне незнаком!

— Точно?

— Никогда его не видел. И совершенно точно уверен, что общих дел мы тоже с ним не имели.

Это была скверная новость. Очень скверная. Подруги так надеялись, что им удастся вычислить личность преступника, всего лишь сопоставив его жертвы. Но не получилось. И теперь вся их надежда была только на Славика. А если он, как и Петрушкин, понятия не имеет, кому перешел дорогу? Что тогда? Тупик?

И как всегда в трудную минуту, Кира нашла чем поддержать приунывших подруг.

— Если ничего больше не останется, — сказала она, — то посадим этого Славика и нашего Петрушкина рядком, дадим им два листа бумаги и ручки, и пусть они вспоминают и записывают всех своих друзей, знакомых, родственников, друзей родственников, знакомых друзей и родственников знакомых.

Этим скромным «планом икс» подругам и пришлось удовлетвориться. Но оставался неясным еще один момент. А что, если Славик не захочет сесть рядом с Петрушкиным и составлять вместе с ним такой список? Что тогда делать?