— Мне нужно позвонить моим тренерам, понимаешь? Они будут сидеть со мной во время родов! — крикнула Рей.

— Я буду сидеть с тобой во время родов, — заявил Джессап.

Держась с двух сторон за трубку, они сверлили друг друга взглядом.

— Ну, пожалуйста, разреши, — попросил Джессап.

Рей вспомнила, как однажды она пришла к дому Джессапа. Она слонялась у парадной, когда из магазина вернулась его мать и подошла к ней.

«Я вас знаю», — сказала она Рей и пригласила ее войти. Они прошли через темный холл и поднялись на четвертый этаж. Квартирка оказалась крошечной. Похоже, Джессапу приходилось спать на раскладной кровати в гостиной. Его мать усадила Рей за стол на кухне и угостила шоколадным молоком, непрерывно извиняясь за то, что в квартире так холодно. Она вернулась с работы только в шесть, а где болтается сын, даже не знает. Словом, вела себя так, будто Рей была взрослым человеком, на которого нужно произвести впечатление.

«Я так рада, что у Джессапа есть друзья», — сказала его мать.

Рей сначала ее не поняла. У Джессапа никогда не было друзей. Потом до Рей дошло, что женщина имела в виду ее.

Мать Джессапа убрала пакет с покупками, сняла уличные туфли и налила себе чашку кофе.

«Он рассказывал мне о вас. Девушка с рыжими волосами».

Рей так стеснялась, что рта не могла открыть. Она большими глотками пила шоколадное молоко и слушала подробности о рождении Джессапа. В семь часов вечера Рей сказала, что ей пора домой. Мать Джессапа проводила ее до двери. Проходя мимо его раскладушки, обе как по команде остановились и взглянули на нее.

«Он начал ходить, когда ему было всего девять месяцев», — с гордостью сообщила его мать.

У Рей сжалось горло. Если Джессап когда-нибудь узнает, что она была у него дома, она больше никогда его не увидит.

«Я хотела сделать ему сюрприз, — объяснила Рей, — Пожалуйста, не говорите ему, что я была здесь».

Женщина бросила на нее пристальный взгляд.

«Это будет нашей тайной», — ответила она, и Рей поняла, что от нее ждут новых визитов.

— Я знаю, что совершил ошибку, — тем временем сказал Джессап.

— И не одну, — поправила его Рей.

— Знаю, — ответил Джессап. — Мне так много чего хотелось. Я не вру. Мне и сейчас хочется.

Рей знаком заставила его замолчать. На этот раз схватки были очень короткими.

— Все нормально? — спросил Джессап, когда схватки прекратились.

Рей кивнула и выдохнула. Она не сомневалась, что будет больно, но такой боли не ожидала.

— Я хочу тебе кое-что сказать, — начал Джессап. — Пойми, я всегда боялся, что ты меня бросишь.

— Это несправедливо, — возразила Рей.

— Знаю, — согласился Джессап.

Он обнял ее и, когда начались новые схватки, стал отсчитывать секунды.

— Можешь отвезти меня в больницу, — разрешила Рей. — Но это все.

Джессап просиял, и Рей стало так смешно, что если бы не боль, она бы громко расхохоталась. Рей велела взять ее дорожную сумку. Джессап схватил сумку и встал в дверях, ожидая дальнейших указаний.

— Иди. Жди меня в машине, — бросила Рей.

Рей смотрела через окно, как он пересекает двор. Джессап находился от нее точно на таком же расстоянии, как и в те ночи, когда околачивался под ее окном. Странное дело, но раньше она никогда не замечала, чтобы он так пугался или так нервно потирал пальцы, точно боялся, что никогда больше не увидит Рей.

Закинув сумку в кабину, Джессап завел машину и стал ждать Рей. Темнело. Выхлопные газы машины были цвета зимних ночей в Бостоне накануне первого снега. Рей добралась до шкафчика в спальне, немного постояла, держась за стенку, затем надела красные туфли. Нет, этот ребенок и в самом деле весь в отца: никак не хочет подождать. Рей торопилась. На ходу приласкав собаку, она все же успела позвонить Ричарду и Лайле, чтобы сообщить, что началось.

Звонок они услышали одновременно. Ричард подбежал к телефону и схватил трубку, и Лайла, которая в это время возилась в саду, все поняла. В тот день она испекла торт, решив подать его на десерт. Но когда Ричард хотел отрезать кусочек, она его остановила. Продукты для этого торта Лайла подбирала самым тщательным образом: сладкое масло, чашка сахара, молоко и чайная ложка лимонной цедры их собственных лимонов. Когда торт был готов, Лайла завернула его в вощеную бумагу, решив, что подарит его Рей. Укладывая торт в металлическую коробку, Лайла думала о том, станет ли она ревновать, когда, наконец, раздастся тот самый телефонный звонок, и сейчас чувствовала только облегчение. Все-таки как хорошо знать, что ты имел и чего не имел!

Пока Ричард говорил с Рей, Лайла услышала в траве какой-то шорох. Она уже знала, что это. Через двор к ней ползла маленькая девочка с серо-голубыми глазами. Добравшись до Лайлы, она забралась к ней на колени. Удержать ее на руках было все равно, что удержать свет, или воду, или воздух. Но когда девочка обняла ее за шею, Лайла почувствовала тепло ее тела. Во всем мире не было матери счастливее ее.

Тем временем Ричард, закончив говорить по телефону, бросился в спальню и начал собирать вещи: смену белья, полотенца, часы с секундной стрелкой. Перед самым звонком Рей они с Лайлой обсуждали предстоящую поездку в Восточный Китай. Вернутся они уже в конце весны, когда лилии выпустят зеленые стрелки. Ричард собирался помочь отцу по хозяйству: они переклеят обои и починят водопроводные трубы. Когда же Лайла потихоньку сядет в машину и уедет, он этого даже не заметит. А если и заметит, все равно ничего не скажет. Они с Джейсоном будут чистить сточную канаву за домом и менять на крыльце прогнившие доски, а Лайла уедет туда, где соль и лед такие едкие, что разъедают камень. И там она найдет то самое место, с которого даже днем видна тень от луны. А еще там можно провести рукой по маленькому надгробию и представить себе, что оно сложено из воспоминаний, жемчужин и костей.

Когда девочка начала сползать с коленей Лайлы, та не стала ее удерживать. До крови закусив губу, она смотрела, как ребенок ползет обратно. Небо над их головой потемнело. Ребенок полз по гладким каменным плитам, мимо живой изгороди, прямо в соседский двор. В этот час растущие в нем гардении пахли особенно сладко, а воздух был таким прохладным, что становилось чуть зябко. Лайла наклонилась и дотронулась рукой до теплых плит, а когда подняла глаза, ребенка уже не было. Были только дворик соседей, ровный ряд ростков помидоров и кривая магнолия.

Ричард стоял возле двери, поджидая жену. Почувствовав его присутствие, Лайла обернулась. Он крикнул ей, что пора ехать. Лайла махнула рукой в сторону дорожки, и Ричард побежал к машине. Тогда Лайла вернулась в дом и взяла торт, в котором запекла три подарка: прохладную ладонь, которой щупают лоб, когда у вас температура; поцелуй, который прогоняет ночные кошмары; и сердце, которое подсказывает вам, что пришла пора отпустить.