– Здравствуйте, – сказал немец. Теперь он говорил медленно, громко и предельно внятно, что несколько повышало шансы собравшихся понять его выступление. – Меня зовут Фабиан Файх. Я заранее уверен, что сюда вас привел скорее интерес к немецкому языку, чем к моей персоне. Я далеко не популярный писатель даже у себя дома, в Германии. Написал три книги, опубликовал только одну из них, да и ту аж в девяносто шестом году прошлого века, целую вечность назад. Тираж был невелик, на иностранные языки книгу не переводили. Поэтому я не стану притворяться знаменитостью, раздавать автографы и отвечать на вопросы. А вместо этого открою вам настоящую цель нашей встречи.

Все это время слушал немца, открыв рот. Был потрясен не содержанием его речи, а тем фактом, что разобрал почти все, за исключением нескольких длинных слов, вряд ли радикально меняющих смысл сказанного.

– Я хочу предложить вам помощь в ваших занятиях немецким языком, – объявил Файх. – Следует сразу пояснить, что я не являюсь профессиональным преподавателем. Это, скажем так, мое хобби. Я по собственному опыту знаю, что главное при изучении языка – возможность регулярно разговаривать с его носителем. По роду своей работы я часто бываю в продолжительных заграничных командировках и всякий раз стараюсь собрать группу из нескольких человек, желающих говорить по-немецки. Занятия, разумеется, бесплатные. Для меня это не дополнительный заработок, а способ знакомиться с людьми и приятно проводить свободное время. А теперь внимание, первый вопрос! Все ли поняли, что я успел сказать?

Присутствующие, включая старуху в пальто, закивали – более или менее уверено.

– Очень хорошо. У вас прекрасный уровень подготовки, значит разговаривать нам будет легко и интересно. Теперь попробую объяснить, чего я сам жду от наших встреч. Дело в том, что сейчас я пишу новую книгу. И очень рассчитываю на вашу помощь.

– А вот теперь я не понимаю.

Не хотел его перебивать. Само вырвалось.

– Я пишу новую книгу. И рассчитываю на вашу помощь, – любезно повторил немец. На этот раз по слогам. И, улыбнувшись, добавил: – Мне кажется, вы прекрасно поняли эту фразу. Просто не поверили своим ушам.

Ну, можно сказать и так.

– Я – довольно странный писатель, – Файх улыбнулся еще шире. – Можно сказать, ненормальный. Я пишу книги исключительно для собственного удовольствия. Деньги я зарабатываю другим способом, известности не ищу, литература занимает меня не сама по себе, а лишь в качестве достаточно необычного метода строить отношения с реальностью. Для меня каждая книга – это, в первую очередь, интересная игра, способная многому научить игрока и даже изменить его жизнь. Поэтому вместо сюжета я всякий раз придумываю новые правила игры. А потом стараюсь им следовать, смотрю, что из этого получится, и записываю свои наблюдения. Вы меня все еще понимаете?

На сей раз кивки были не столь единодушны. Высокий блондин попросил объяснить значение нескольких новых для него слов, синевласая девица озадаченно моргала, мальчишка смущенно топтался на месте, явно стесняясь переспросить. Полную невозмутимость сохраняли лишь толстуха и бабка в пальто.

Думал: «Надо же! Всю жизнь считал, что писать книги – самое тоскливое занятие на свете. Сидишь на одном месте, сочиняешь всякую ерунду, а потом еще и записываешь свои дурацкие мысли вместо того, чтобы немедленно выбросить их из головы и подумать о чем-нибудь другом – что может быть скучней? А для кого-то, оказывается, интересная игра, да еще и якобы способная изменить жизнь. Врет, конечно. Причем в первую очередь себе. И правильно делает. Таким врунам веселей живется».

– На этот раз правила моей игры такие, – говорил тем временем Файх. – Я прошу разных людей из разных городов прожить один час своей жизни специально для меня. То есть для будущей книги. Это совсем просто, немного глупо, зато увлекательно, как любая игра. Когда придет ваша очередь, вы объявите вслух или про себя: «Теперь я проживу час для книги Фабиана Файха». И будете жить, внимательно следя за происходящим непосредственно с вами и, конечно, вокруг. Зная, какие фокусы выкидывает порой человеческая память, я бы рекомендовал делать заметки, но настаивать не стану. Потом вы расскажете нам, как жили в течение этого часа, а я запишу ваш отчет. Вот так будут проходить наши встречи примерно до конца августа, пока я не уеду домой. Что же касается будущей книги, моя коллекция записей уже довольно велика, но я все еще даже не представляю, что может получиться в итоге из нескольких сотен разрозненных эпизодов, пережитых почти незнакомыми мне людьми. Впрочем, тем интересней. Что скажете? Вы согласны?

Собравшиеся помалкивали. То ли переваривали информацию, то ли стеснялись попросить повторить некоторые особо сложные фразы.

Молчание нарушила толстуха.

– Это очень хорошее предложение, – решительно сказала она. – Даже если бы я не хотела воскресить свой немецкий, я бы все равно с удовольствием приняла участие в игре. Прожить час, как будто являешься персонажем чужой книги – такая неожиданная идея! Меня еще никто ни о чем подобном не просил. Я очень удивлена. И очень рада.

По-немецки она говорила прекрасно, бегло и уверенно. Совершенно непонятно, что тут воскрешать. Но ей, конечно, виднее.

– Спасибо за поддержку, – и Файх отвесил ей поклон, галантный, как на великосветском приеме.

Подумал: «Да уж, могу вообразить себе эту книгу. Особенно хорош будет мой вклад, какой эпизод ни выбери: проснулся, посмотрел на себя в зеркало, взвыл от тоски, сварил кофе, пошел поесть, вернулся домой, снова взвыл, поработал, побился головой о стену, поел, поработал, взвыл, закончил дневную норму работы, еще пару раз приложился башкой к стене, выпил, чтобы не маяться бессонницей, взвыл от тоски напоследок погромче, уснул. Перекуры, телефонные звонки и походы в уборную добавить по вкусу. Невероятно увлекательно, маэстро, повторим же на бис».

Подумал: «И у других, готов спорить, примерно та же нудьга, все человеческие жизни похожи одна на другую куда больше, чем кажется, когда разглядываешь прохожих на улице и поражаешься, какие все разные, живешь с этой светлой иллюзией, пока не заглянешь однажды поглубже, за пестрые декорации и не увидишь там помертвевшие от тоски глаза условно бессмертных существ, таких же бедных скучных дураков, как ты сам».

Подумал: «Зато рассказывая о том, как пожрали, посрали и пошли на автобусную остановку, все присутствующие, несомненно, разовьют навыки разговорной речи и через неделю-другую станут болтать по-немецки бойко и уверенно, не тормозя перед каждым словом, как автомобиль перед «спящим полицейским». И это сделает их счастливыми очень надолго, возможно, на целых полчаса, потому что «мы делаем трудное дело, и у нас получается» – точная формула счастья, в полном объеме доступного человеку на этой прекрасной постылой земле. Чего уж там, молодец этот Фабиан Файх, никому не известный немецкий писатель в розовых шортах. Правда, большой молодец».

Подумал: «Мне-то здесь делать определенно нечего. Но не уходить же прямо сейчас, огорчая беднягу немца и подавая дурной пример остальным».