Но потом.

Когда камион придёт в лагерь.

– Капитан, оставьте у рации дежурного…

– Это я, – послышался в ответ незнакомый голос. Не очень уверенный, а точнее совсем неуверенный.

– Кто? – нахмурился дер Жи-Ноэль.

– Бортовой радист камиона «Бык Дышера»…

– А куда делся Манч?

– Капитан срочно отправился на мостик, синьор адмирал.

– Что случилось? – насторожился дер Жи-Ноэль.

И на него вновь накатило предчувствие. Очень нехорошее предчувствие. То самое, которое возникло при появлении летающего ящера, точнее, когда учёный захотел его убить.

«Нельзя было трогать эту тварь…»

– Доложите!

– Я находился у дверей в радиорубку, и сам ничего не видел, – сообщил радист. – Потом с мостика долетел звон разбитого стекла, подул ветер, потом прибежал вестовой и попросил капитана срочно подняться на мостик.

– Подул ветер? – спросил дер Жи-Ноэль.

– Видимо, разбилось одно из окон мостика.

– Что происходит сейчас?

– Я не слышу и не вижу…

– Отправляйся на мостик и посмотри.

– Синьор адмирал… – Было понятно, что радист отчаянно боится, но дер Жи-Ноэлю требовалась информация.

– Бегом, цепарь! – рявкнул он. – Исполнять!

– Есть!

Послышался звук открывшейся и захлопнувшейся двери, и в наступившей тишине командующий очень остро ощутил ошибку. Не понял, что допустил её, а именно ощутил, как будто она была чувством… или тяжёлым, удушающим газом, заполняющим не лёгкие, но душу.

«Я допустил ошибку…»

– Синьор адмирал! – закричал вернувшийся радист.

– Синьор адмирал! – закричал вбежавший в палатку радист.

– Мы подверглись нападению!

– Вы должны это видеть!

– Отставить! – вновь рявкнул дер Жи-Ноэль. Жестом показал радисту остаться и громко спросил: – «Бык Дышера»?

– Я здесь, синьор адмирал, – дрожащим голосом ответил радист грузовика.

– Что у вас происходит?

– Какие-то твари разбили несколько окон в гондоле и пытаются пробить камнями обшивку.

– Кидают в вас камни?

– Сверху.

– Это нестрашно.

– Капитан Манч считает так же, синьор адмирал. Он вернётся с докладом через десять минут.

– Хорошо. – Дер Жи-Ноэль указал радисту на радио, приказал: – Жди капитана Манча. Если не сможешь меня найти – прими доклад.

И вышел из палатки.

И сразу же наткнулся на идущего – явно за ним – начальника Научной службы.

– Что случилось?

– Тебе уже доложили?

– Что случилось?

– Сам посмотри! – дер Ульд махнул рукой в сторону гор, и, приглядевшись, дер Жи-Ноэль разглядел в стремительно сгущающихся сумерках огромное тёмное облако.

– Будет дождь? Или ураган?

– Это не туча, Алистер, – ответил учёный. – Это… это стая…

– Ящеров?

– Да. Гигантская стая гигантских летающих ящеров.

Которые, по всем законам и правилам, не должны были сбиваться в столь огромные сообщества. А они сбились. И теперь приближались к базовому лагерю, обитатели которого во все глаза смотрели на невиданное зрелище.

– У них миграция? – неуверенно спросил адъютант.

– Возможно, – пролепетал начальник Научной службы, который на самом деле уже догадался, что происходит.

– Играть тревогу! – Дер Жи-Ноэль толкнул Челси в плечо. – Играть тревогу! Пулемётчики, к бою! Открывать упреждающий огонь без приказа! Всем в укрытие!

И по опешившему лагерю прокатилось громкое:

– Всем в укрытие!

Громкое, но немного запоздалое.

///

Это была настоящая атака.

Яростная, как в жестком рукопашном бою, когда больше не важна защита, а хочется лишь крушить, рвать, бить, сметать с пути, умываться кровью, не чувствовать переломанных костей и снова бить… бить…

Бить, упиваясь вкусом вражеской крови.

Такой была атака – безумной.

Но всё равно атака. Бессчётное количество слетевшихся отовсюду ящеров… Стая настолько огромная, что напоминала тучу… Они набросились на Экспедицию с яростью берсерков, но набросились одновременно. У них была цель – убить, но убивали они не ради пищи, а ради мести. Они жертвовали собой, но не забывали и выручать, и поддерживать друг друга. Очевидно, они были животными, но их взаимодействие поражало. Они казались разозлёнными дикарями, готовыми на всё, чтобы прогнать незваных гостей со своей земли.

И их было много.

Неожиданно много для столь крупных хищников.

«Как они сумели собраться за те несколько часов, что прошли с момента смерти сородича?»

Впрочем, дер Жи-Ноэль сразу отогнал не вовремя явившуюся мысль. Он был слишком занят для рассуждений: он воевал.

Упреждающий пулемётный огонь сначала дал неплохие результаты. Стрелять начали все: и охранники на сторожевых башнях, и пулемётчики висящего над лагерем «Треге». Ящеры летели не плечом к плечу, но плотный огонь отлично прорядил стаю, наполнив сумеречное небо каркающими криками, в которых боли было много больше ярости. «Шурхакены» с земли и шестиствольные «Гаттасы» из «Треге» работали на удивление хорошо, в какой-то момент дер Жи-Ноэлю даже показалось, что его ребята не позволят ящерам подойти к лагерю, но крылатые неожиданно быстро поняли, что доставляет им проблемы, и взмыли ввысь.

Огромная, похожая на тучу, стая сменила направление полёта и поднялась высоко вверх, выше доминатора, которым твари пока не заинтересовались. Стая поднялась высоко вверх, ушла от пулемётов «Треге» и сделала бессмысленными «Шурхакены» башен, не подготовленные для ведения зенитного огня. Стая поднялась… и ящеры стали падать с высоты, стремительно пролетая мимо огневых точек доминатора и оказываясь в лагере, что делало ведение огня по ним невозможным – пулемётчики боялись задеть своих.

А ящеры не боялись ничего. Хватали всех, кто не успел укрыться… наносили глубокие раны когтями… рвали на куски клыками… упивались вражеской кровью и спрятаться от них было очень… очень трудно.

Почти невозможно.

Брезентовые палатки не продержались и минуты – показалось, что крылатые твари прекрасно осознают предназначение палаток и то, насколько легко они поддаются когтям. Пытавшиеся в них укрыться люди были разорваны в клочья… как брезент… и их кровь окончательно раз-задорила зверей. Кто-то пытался спрятаться в ящиках – ящеры разбивали ящики. И повезло лишь тем, кто успел добежать до цеппелей: забраться внутрь крылатые чудовища не могли, а разбитые окна никому не причинили вреда. Пистолеты и винтовки помогали плохо: слабые пули ящеры «держали» с лёгкостью, а если рана оказывалась серьёзной – улетали прочь, освобождая место здоровым сородичам.