того, — бормочу я, приподняв бокал.

— За что пьём?

— За то, чтобы мужчины перестали вмешиваться в наши жизни.

Она испускает глубокий вздох.

— Какой идеалистичный тост.

— В королевстве Лора и в Неббе у женщин есть свобода. То, что Данте последует их примеру и применит эту практику к женщинам Люса — лишь вопрос времени. Верно?

— После всего того, что он сделал, я удивлена тому, что ты всё ещё уважаешь молодого Регио.

— Ты всё знаешь?

Кто из моих друзей нарушил обещание, данное Данте?

— Да. Берил любит поболтать.

Я давлюсь вином.

— Берил?

Катриона заводит золотой локон себе за ухо.

Всё ещё кашляя, я опускаю бокал.

— Берил знает?

На молочно-белом лбу между её изящными бровями появляется складочка.

— Ну, она ведь была там.

Мою грудь начинает покалывать, потому что Берил определенно не была свидетелем тому, как Данте заключил с Лором сделку об убийстве своего брата. Если только она не пряталась за каким-нибудь камнем, но по моим последним сведениям, эта женщина была куртизанкой, а не шпионом.

Катриона наклоняет голову.

— Почему-то мне кажется, что мы говорим о разных событиях.

Так и есть, Катриона…

— Что рассказала тебе Берил про Данте?

Куртизанка начинает изучать пузырьки, лопающиеся на поверхности её вина.

— Забудь о том, что я что-то сказала.

Но я не могу забыть.

— Пожалуйста, расскажи мне.

Он вздыхает.

— Дело не в том, что она сказала, а то, что она сделала.

Я оказываюсь в полнейшем недоумении, и должно быть это заметно, потому что Катриона добавляет:

— Мы, куртизанки, не можем отказать члену королевской семьи. Это работа слишком хорошо оплачивается.

— Она спала с ним?

Она наблюдает за тем эффектом, который производят её слова, и её милый ротик сочувственно изгибается.

— Если Регио что-то хочет, он это получает.

— И он захотел Берил?

— Он также хотел тебя.

Сердце у меня в груди превращается в камень.

— Он сказал, что между ними ничего не было.

Она подносит бокал с вином к губам и делает медленный глоток.

— А что всё-таки произошло?

Озадаченный взгляд Ифы впивается в мой профиль.

— Что было, то прошло.

И это правильно, но я хочу понять глубину предательства моей первой любви.

— Её приглашал сам Данте, или Марко отправлял её к своему брату?

Катриона вздыхает и произносит моё имя, но я обрываю её резким:

— Просто скажи мне.

— Данте просил Таво привозить ему Берил на остров с бараками. Однажды он посылал и за мной, но я знала, как сильно ты была в него влюблена, поэтому притворилась, что у меня всё расписано.

Я его даже уже не люблю, но моё сердце, чёрт побери, раскалывается на части.

— Она сказала, что он был ужасным любовником, но куртизанкам платят за то, чтобы мы терпели эгоистичные прихоти своих клиентов, так что это не имело большого значения.

Она бросает взгляд на Ифу, как будто не решается добавить что-то ещё. Она, должно быть, решает, что я буду не против, если Ифа узнает, потому что добавляет:

— Могу себе представить, как это было важно для тебя.

— Ты в курсе?

Мой монотонный голос глухо отражается от плитки на стенах.

— Ты навещала его палатку среди бела дня. Весь Люс знает.

Моё сердце начинает колотиться о косточки корсета.

Какая же это была ошибка.

Какой же ошибкой оказался Данте.

Я осушаю бокал и отношу его в раковину, заполненную мыльной водой, которую Риккио, должно быть, очистил своим огнём, потому что вода выглядит прозрачной. Я опускаю в неё бокал, после чего достаю его и смотрю на то, как пена стекает по его стенкам, когда я ставлю его вверх дном на сушилку.

— Спасибо за вино.

Я не могу смотреть в глаза Катрионе, когда говорю это, но не потому, что я стыжусь самой себя. Мне стыдно, что мужчина, который меня не заботит, и которого очевидно никогда не заботила я, всё ещё способен так сильно на меня влиять.

Я возвращаюсь к себе в комнату вместе с Ифой, следующей за мной по пятам. К счастью, она не пытается со мной заговорить. Она даже не желает мне спокойной ночи, когда я закрываю двери и меняю розовое платье на белую ночнушку, в которой я сплю — она кружевная и ощущается как вода на моей коже.

Я ожидаю ещё одну бессонную ночь, но я, должно быть, засыпаю, потому что оказываюсь в «Кубышке» вместе с Данте и Лором, которые обсуждают Мириам. Берил с извиняющимся видом сидит на коленях у Данте. Я полностью разворачиваюсь к Лору, как вдруг какая-то девушка садится ему на колени. Но не просто девушка, а принцесса Глэйса. И если при виде Берил и Данте я чувствую лишь отвращение, то при виде Алёны, медленно перебирающей своими изящными пальцами по чёрным волосам Лора и нашёптывающей ему в ухо какие-то милые глупости, мне хочется совершить убийство.

Часть меня понимает, что эта сцена лишь плод моего воображения, но моя неприязнь к принцессе Глэйса всё равно выходит на новый уровень. Она настолько сильна, что я вылетаю из своего кошмара и оказываюсь в своей тёмной комнате.

Я уже собираюсь зажечь фонарь на прикроватной тумбочке, чтобы прогнать темноту, как вдруг мелкие волоски на моих руках встают дыбом, потому что кто-то наблюдает за мной.

ГЛАВА 35

Так тихо, как только возможно, я разворачиваюсь и, прищурившись, смотрю в темноту, пока не замечаю фигуру, сидящую в кресле в углу моей спальни.

Пытаясь унять свой взбесившийся пульс, я бормочу:

— Котёл тебя подери, Морргот!

Я хватаюсь за подол своей ночнушки и тяну за него, чтобы прикрыть кружевное бельё, а затем начинаю возиться с простынями, пока, наконец, не оборачиваю их вокруг своего тела.

— Разве никто не учил тебя, что неприлично смотреть на спящего человека?

Лор закидывает ногу на колено, а его руки расслаблено лежат по бокам от него.

— Видела приятные сны, Behach Éan?

Моё сердце замирает, когда я задумываюсь о том, почему он задал мне этот вопрос. Чтобы завязать разговор или подразнить меня? Может быть, он проник в моё сознание и добавил туда Берил, Данте и Алёну, или это сделала я сама? Я всё ещё не понимаю, как это всё работает.

— Как долго ты здесь сидишь? — спрашиваю я, наконец.

— Некоторое время.

— Извращенец, — бормочу я.

Но опять же, наблюдение за мной спящей кажется его любимым времяпрепровождением, учитывая то, как часто он делал это в прошлом.

— Я пришёл обсудить Эпонину.

Я двигаю губами из стороны в сторону, потому что он использовал тот же