— К сожалению, нет. Кажется, его череп так же крепок, как и все остальное. Однако кровь течет весьма обильно. Антуан, есть еще одно полотенце? Или что-то, чем можно здесь все вытереть?

Антуан исчез в смежной комнате и вернулся с двумя толстыми полотенцами.

— Что нам с ним делать? — спросила девушка Финна.

— Мы свяжем его и спрячем где-нибудь подальше от посторонних глаз. Но перво-наперво нам необходимо, чтобы вы и их милость благополучно добрались до башни. Тот мошенник, Харт, сказал, что будет ждать, но если кто-то на нас наткнется и все собаки ада будут спущены, то он не сможет ждать слишком долго. И еще одно — мне показалось, что он плохо выглядел. Без сомнения, рана его мучает. Хорошо бы, конечно, если бы он на самом деле двигался без труда, но мы-то знаем, что ему совсем недавно прижгли на груди рану. Я сейчас принесу саквояж молодого господина — слава Богу, я оставил его в прихожей!

— Я возьму сам, — сказал Антуан и вышел, прежде чем Финн смог подняться на ноги. Камердинеру пришлось уцепиться за ножку кровати, чтобы не упасть, и внезапно Финн стал похож на старика, кем он в общем-то и был на самом деле.

— Вы сможете справиться сами, мадемуазель? — спросил старый камердинер.

Она нахмурилась, проследив за его взглядом, брошенным на ее разорванное платье.

— О да, да, я смогу справиться.

— Хорошо. Тогда оденьтесь побыстрее. Нам надо торопиться, вы понимаете это не хуже меня.

В то время как Рене переодевалась в темном углу гардеробной, Финн собрал монеты, булавку, брошку, а коробочку с драгоценностями снова положил в саквояж. Он снял с кровати залитое вином покрывало, собрал осколки стекла, быстро разобрал постель, как будто она приготовлена ко сну. Потом осмотрел комнату и остался вполне доволен своими усилиями. Потом старик снял с занавесей плетеные шнуры и стал связывать запястья Винсента.

Рене вернулась бледная как призрак. Она надела светлое шерстяное платье, которое закрывало ее до самой шеи. Кровь с подбородка она смыла, но губа все еще кровоточила, а на щеке стал явственно заметен порез. Руки, совершенно заледеневшие, уже не так дрожали, когда она обняла Антуана за плечи и крепко стиснула.

— Ты очень храбрый, — сказала она мальчику. — Такой же, как папа. Он бы тобой гордился! Я увидела тебя, когда ты замахнулся бутылкой, собираясь разбить ее о голову негодяя, и я рассмеялась прямо в лицо этой свинье! — Последнее слово она произнесла по-французски, чтобы выразить всю степень презрения.

— Действительно, ваша милость, — поддержал Финн девушку, — и ваш отец, и матушка наверняка сейчас улыбаются, глядя на вас с небес, и гордятся вами за вашу храбрость. Но вам теперь предстоит исполнить еще одно дело, прежде чем вы совсем возгордитесь. Вы должны отвести сестру в старую башню.

Пораженная Рене смотрела на Финна.

— А ты?

— Мне бояться нечего. — Он поднял с пола плащ Рене и набросил ей на плечи. — Я разберусь с этой несчастной свиньей, чтобы она, не дай Бог, не подняла тревогу, пока мы не окажемся подальше отсюда.

— Мы поможем. Или подождем.

— Не здесь, мадемуазель. Я чувствовал бы себя гораздо спокойнее, если бы вы ждали меня в башне. Я приду сразу после вас, обещаю. И пожалуйста, — он вскинул бровь, ожидая, что девушка примется спорить, — делайте все так, как скажет мистер Харт. Хотя мне следовало бы откусить себе язык за то, что я сейчас скажу, но, я полагаю, вы можете доверять этому жулику. Он присмотрит за вами и молодым господином и не причинит вам никакого вреда. Вперед, да побыстрее!

Антуан взял Рене за руку и потянул к двери.

— Мы не уедем без тебя!

Но Финн уже склонился над Винсентом.

— Идите же, скорее…

Осмотрев холл, Антуан и Рене выскользнули из спальни и поспешили к ступенькам башни. Антуан подал ей знак остановиться, когда они прошли уже основную часть пути: он заметил пару, которая неторопливо прогуливалась вдоль длинной галереи, восхищаясь старыми пыльными портретами. Мальчик прижал палец к губам, предостерегая сестру; они стремглав пронеслись по освещенному месту и оказались возле гобелена. Антуан поднял тяжелый край, пропуская Рене вперед.

Дверь отозвалась слабым скрипом и качнулась внутрь. Звук был не громче мышиного писка, но Рене он показался оглушительным. Внутри башни было темно, пахло плесенью, и у девушки едва не остановилось сердце, когда она подумала, что они опоздали и Тайрон ушел. Конечно, он ждал сколько мог и, несмотря на обещание…

Внезапно в груди Рене вспыхнула радость и страха как не бывало: в свете мерцающей свечи она увидела Роберта Дадли, привалившегося к стене под лестничной клеткой. Это был действительно он, и хотя пламя свечи искажало его лицо, было ясно, что он чем-то взволнован.

— Я думал, мне придется идти и искать вас, — проворчал Дадли, явно недовольный задержкой.

— Где месье Харт? — тотчас спросила Рене.

— Здесь, — раздался голос из темноты.

Дадли захромал, освещая путь, тени отступили, и Рене увидела Тайрона. Он выглядел ужасно. Финн был прав, когда предупреждал ее. Лицо его осунулось, глаза погасли, в них стояла боль. Его жакет был расстегнут, шейный платок развязан, а концы торчали в разные стороны. Правую руку он прижимал к ребрам, а левой держал пистолет.

— Вы упаковали все ваши сундуки? — спросил он с некоторым раздражением. — Действительно, вы ничего не забыли? Где бедный Финн — тащит барахло по лестнице?

Антуан сжал губы.

— Финн наверху, он тащит тело месье Винсента в прихожую, чтобы спрятать его.

Дадли зажег вторую свечу, и свет проник за спину Ан-туана, отгоняя темные тени. Тайрон увидел поникшие плечи Рене и обмякшую корону золотых завитков, но Дадли рассмотрел густой ручеек крови, сочащийся по щеке Рене.

— Тайрон!

Но Харт смотрел на Антуана.

— Повтори еще раз.

— Финн — наверху…

— К тебе вернулся голос?!

— Тогда вы должны были слышать то, что я сказал: Финн наверху, он тащит тело месье Винсента в прихожую, чтобы спрятать его! Мне пришлось стукнуть его по голове, потому что он бил Рене и заставил ее кричать и плакать!

— Тайрон… — Дадли кивнул в сторону Рене. — Ты хочешь взглянуть?

Тайрон шагнул к Рене, она торопливо поднесла к лицу скомканный носовой платок и принялась вытирать кровь, стараясь скрыться от цепких глаз Тайрона, но он схватил девушку за запястье и приподнял ее подбородок. Тайрон внимательно рассматривал каждую черточку ее лица. Обнаружив порез, протянувшийся через всю щеку, он покачал головой и спросил Рене:

— Это работа Винсента?

Голос Тайрона Харта звучал настолько холодно, настолько спокойно, что Рене запнулась.

— Э-это порез… разбитое стекло попало… Скорее всего это произошло, когда Антуан ударил его по голове бутылкой, а она разбилась. Осколки разлетелись в разные стороны, ну и один из них…