— Не шути! Тогда мне было некогда траекторию полёта террориста рассчитывать.

— Да, я понимаю… Недалеко ты его бросил… Его сразу под винт затянуло. Там и рванул.

— Туда ему и дорога!..

— Но винта запасного у меня нет. Кое-как удалось залатать течь… Но теперь двигаться мы можем только боком-раком…

— Дойдём до Африки?

— А куда мы на фиг денемся…

— А сможем попасть куда надо?

— Мы и раньше двигались наобум… А теперь вообще просто «херачим в ту сторон». Плюс-минус сто вёрст туда-сюда.

— Компас по-прежнему чудит?

— Ага… А ещё солнце скрылось в облаках и тучах…

— Ну сейчас вечер вроде…

— Ты сдурел? А-а… Сашка… Сейчас полдень, наверное…

— Как полдень?

— Ты же сутки почти без памяти провалался…

— Да ну нах…

— Не веришь? Спроси у Марты! Она от тебя никуда не отходила… Положила себе на колени твою голову и плачет… Только иногда губы тебе смачивала мокрой салфеткой… Никого к тебе не подпускала…

Теперь понятно, почему её Светка обозвала сестрой милосердия. Ну да ладно…

Я попробовал встать, но голова у меня слегка закружилась…

— Ты лежи пока! У тебя во лбу несколько мелких осколков было. Крепкая у тебя голова… Аня из тебя их вытаскивала. А череп не пробит… Так… кожу порвали, а в кости́ застряли…

— Есть такой анекдот…

— Ну, раз тебя на юмор пробило, значит, жить будешь… — усмехнулся капитан. — Давай! Трави свои байки!

— Встретились два бывших одноклассника. Лет через десять после того, как школу закончили. Один в институте отучился… Инженером работает. А другой срочную отслужил, и уже лет восемь как прапорщиком служит в армии… На радостях от встречи забухали, конечно… Конкретно так забухали. Наутро инженер стонет и плачет. Жалуется, что голова у него болит. А прапорщик постучал себя по лбу костяшками пальцев и сказал удивлённо: «А чему тут болеть? Тут же кость…»

— Вот-вот, Сашка! У тебя там точно болеть нечему… Кость там такой толщины, что каски больше не нужны…

— Мне надо встать… Или хотя бы сесть. А ещё… Попить, поесть…

* * *

Я уже давно, сразу как очнулся, запустил в организм посыл на излечение… Но сухость во рту и урчание в животе давало понять, что сил для этого у меня явно не хватает… А брать из одного места организма, чтобы залечить в другом — это Тришкин кафтан получается… Давай отрежем снизу, чтоб рукава удлинить…

Друзья помогли мне подняться… Я даже умудрился отмазаться от помощи Марты при походе в гальюн. Ещё чего не хватало…

А потом она оторвалась по полной в попытках меня накормить и напоить. Тут уже я не отказывался от вкусняшек, которые она мне подсовывала.

Наелся, напился, не прекращая процесс излечения. Голова уже не болела. Зато лоб чесался так, что пора мне уже руки привязывать, чтобы не расчёсывать свежую рану.

Я позвал Анну, как самого главного медика в нашей команде.

— Анечка! Ты должна мне помочь. Пойдём туда, где нам никто не будет мешать. А ещё нам понадобятся зеркало, твои хирургические инструменты, йод, зелёнка, и всё такое…

* * *

Привычно забравшись в кунг шишиги, я попросил Анну разбинтовать мою травмированную голову.

Она со мною не спорила. Знала, что у меня свой, особый взгляд на медицину.

Аня держала передо мной зеркало, а я разглядывал два неровных шва, пересекающих мой лоб, практически крест на крест, на манер Андреевского флага.

И хотя говорят, что шрамы украшают мужчину, но такая красота мне на фиг не нужна. Теперь я понял, почему рана такая некрасивая… Осколки срывали кожу, создав, так называемую, скальпированную рану. Ане пришлось натягивать кожу с волосами обратно на мой многострадальный череп.

— Анечка! Я сейчас немного поработаю над собой… А твоя главная задача, как медика, следить за тем, чтобы я не расшиб голову по новой, когда кончатся мои силы, и я опять потеряю сознание. Так что держи нашатырь наготове, ладно…

* * *

Лечить самого себя и проще, и труднее одновременно… Проще оттого, что знаешь, где больно… Труднее, потому что приходится уговаривать свой собственный организм, чтобы он тебе помогал…

В зеркале я видел лишь, как на лбу у меня клубится зеленоватый туман, похожий на шевелящуюся вату… Лоб зудит и чешется… Сил никаких нет терпеть… Но приходится терпеть…

Терплю… Потому что вижу, что лечение приносит свои результаты… Кожа на лбу разглаживается, а зуд постепенно стихает… Но по поводу зуда… Это я направил волну холода на место лечения. Жаль не сразу догадался… Столько мучился.

Наверное, хватит… Если что не так, потом подправлю…

Странно. Провёл курс интенсивного лечения. А сознание не потерял. И чувствую, что сил ещё ого-го сколько. То ли от того, что солидно поел перед «операцией», то ли организм стал сильнее…

До сих пор не удосужился протестировать свой источник силы… Всё некогда… Всё дела какие-то важные…

* * *

— На этом, давай, закончим на сегодня. Анечка! Выдерни нитки аккуратно!

— Колдун!

— Я не волшебник. Я только учусь…

Анна провела необходимые процедуры, повыдёргивала нитки и слегка смазала йодом место былых шрамов…

— До свадьбы заживёт.

— Да сколько ещё времени до той свадьбы. Тут и нога новая вырастет, а не только ранка от иголки…

— Не так уж и далеко до твоей свадьбы…

— Чего-о?

— А что? Марта твоя за пару дней повзрослела года на два… и в росте прибавила, и… Она уже девушкой стала, между прочим…

— Как это?

— У неё уже была первая менструация… Мы со Светкой ей всё объяснили… Это было ещё до того, как вы вернулись на борт…

— Понятно…

— Если продолжишь в том же духе, то через неделю ей уже и шестнадцать стукнет…

— Пока воздержусь…

— Это ваше дело. Но не обижай девчонку! Оня тебя любит.

— Я знаю…

* * *

На палубу я вышел с заново забинтованной головой, чтобы не вызывать лишних вопросов. Пусть какое-то время все думают, что у меня по-прежнему травма на голове от осколков после взрыва гранаты. И хотя почти все знают о моих экстраординарных способностях. Ну да ладно… Скоро мы доберёмся до Африки… А там посмотрим…

* * *

Серёга уже который час на всех частотах пытается связаться с нашими в Африке. Открытым текстом, по-русски… Вряд ли в данном районе найдётся большое количество знатоков великого и могучего. А если и найдутся какие бывшие студенты института имени Патриса Лумумбы, то вряд ли им будет понятен сленг военно-морского флота СССР. Наш морпех обращался к таким же как он. Даже я не все слова знаю, которые он