Гэвин нахмурился, дернул за душивший его галстук и сел в кресло, не обратив внимания на то, что мнет фалды вечернего фрака.

– Что я должен сделать, чтобы вы поверили, что меня интересует только ваша с Бланш безопасность?

– Продолжайте жаловаться на то, как мы вам надоели, и возвращайтесь в свои древние руины.

Он тяжело вздохнул и пристально посмотрел на нее. На ней было Скромное коричневое платье, скрывавшее ее изящную фигуру. В нем она снова выглядела как старая дева-компаньонка. Он решил сменить тему:

– Мне нравится это платье. Оно помешает другим наслаждаться вашей красотой.

Она отвернулась и достала из шкафа еще одно такое же невзрачное одеяние.

– Я не надену красивое платье ради того, чтобы досадить вам. Я компаньонка Бланш и одеваюсь соответственно своему положению.

– А мне нужна помощь блистательной мисс Уитнелл для решения наших дел. Унылая мисс Рейнолдс не годится.

Гэвин заметил, как она украдкой бросает на него взгляды, а это значит, что он заинтересовал ее. Устраиваясь поудобнее в кресле, он неожиданно понял, что с тех пор как занялся разгадыванием ее тайны, его перестало беспокоить то впечатление, которое он и его лицо производят на публику. Мысли о Диллиан и грозящей ей опасности заставили его забыть о себе. Оказалось, что перемены в его жизни и цель, которую он перед собой поставил, доставляют ему удовольствие.

– Жаль, – вздохнул он, глядя, как Диллиан складывает платье Бланш и заворачивает его в тонкую бумагу. – Оно бы так хорошо смотрелось на тебе. Боюсь, ты не умеешь творить чудеса и не сможешь сделать так, чтобы завтра утром ты могла бы выйти в нем из дома. Или сможешь?

– Ну, разве что какая-нибудь фея отрежет три дюйма от подола и приставит их к лифу, – ответила Диллиан, ничуть не обидевшись.

Гэвин неохотно кивнул в знак согласия. Бланш принадлежала к тому типу стройных, гибких красавиц, которые прекрасно выглядели в платьях, но раздень их – и ни один мужчина не захочет на них смотреть. Сам он предпочитал таких женщин, как Диллиан, – не очень высоких и с очаровательными формами. Она оторвала бы ему голову, если б знала, о чем он думает.

– Ладно. Но нет ли у тебя модного платья для прогулок? Я хочу вывезти тебя завтра утром в город, и мне надо, чтобы мы оба выглядели великолепно.

Гэвину нравилось это выражение озадаченности на ее лице. Он пришел к выводу, что хоть и многим обязан Майклу, но вовсе не обязан отдавать ему Диллиан. Он до последнего дыхания будет бороться за эту восхитительно упрямую, непокорную женщину. Если он ей не нужен, он как-нибудь это переживет. Но черт его побери, если он не сделает все, чтобы ее удержать! От принятого решения его настроение заметно улучшилось.

– Я не могу измениться, – возразила она. – Я есть я. Самая обыкновенная мисс Уитнелл. Если я начну изображать кого-то, то буду выглядеть смешно.

– Мне знакомо это чувство, – сухо ответил он, с отвращением взглянув на свой накрахмаленный галстук. – Конечно, в военной форме ты чувствовала бы себя лучше. И даже могла бы взять с собой пистолет. Но у меня есть лошади, и мы можем поехать в экипаже. Кстати, я считаю, что ты великолепно выглядишь и в этом платье, но общество слепо и глупо. Его следует встряхнуть, чтобы оно прозрело.

Гэвин увидел, что она с трудом сдерживает улыбку и расцветает прямо на глазах. Значит, еще не все потеряно.

– Что именно вы собираетесь сделать? – осторожно спросила она.

– Я чувствую себя полной идиоткой, – ворчала Диллиан, выходя на следующее утро из дома в платье цвета лаванды и с зонтиком, украшенным рюшами и бантиками.

– Вы похожи на одну из тех фарфоровых статуэток, какие ставят на каминную полку для всеобщего восхищения, – улыбнулся Гэвин. Он перевел взгляд на ее грудь, искусно прикрытую легким кружевом. – Но я предпочитаю держать их в руках, а не смотреть на них. Диллиан фыркнула:

– Полагаю, вы немало их поломали. – Она окинула его таким же оценивающим взглядом и подумала, что ради сегодняшней элегантности он наверняка влез в долги. В накрахмаленном галстуке, расшитом золотом жилете и прекрасно сидящем на его фигуре синем утреннем фраке он выглядел истинным аристократом. Он не пытался скрыть свои шрамы, и смело смотрел ей в глаза, ожидая одобрения. От этого взгляда у нее перехватило дыхание, и она не сразу смогла ответить ему. – Вы сегодня неотразимы, – наконец удалось ей произнести.

Его загорелое лицо осветила белозубая улыбка, и Диллиан снова охватило волнение. Она старалась не смотреть на него, когда он помогал ей сесть в карету. Мысль о том, что она окажется наедине с этим человеком, привела ее в смятение. Она помнила, что произошло, когда они в прошлый раз ехали вместе. Она дала себе слово, что больше не позволит себя унижать.

– Благодарю вас за добрые слова, – ответил Гэвин, усаживаясь рядом с ней. – Возможность одеваться, как хочется – это привилегия отшельников.

Диллиан смотрела прямо перед собой, стараясь не замечать, что он сидит так близко, и она чувствует тепло его тела.

– Я уже говорила вам вчера, что нет необходимости оставаться здесь ради нас. Вы можете вернуться в ваше любимое убежище, как только захотите.

Гэвин оперся на трость, положив руки на набалдашник из слоновой кости, и взглянул на нее. Она видела, как напряглись его пальцы, но голос его оставался спокойным.

– Я решил, что, время, от времени появляясь в обществе, смогу увеличить свои капиталы. За последнее время я много узнал о возможностях выгодного помещения денег. И сегодня собираюсь рассмотреть некоторые из них. – Диллиан с любопытством взглянула на него.

– У вас есть такие деньги? – Она осознала неуместность своего вопроса и смущенно прикусила язык.

– А вы думали, я растратил их на вино, женщин и карты?

– Если у вас и были какие-то деньги, они ушли на еду, жалованье слугам и отопление ваших развалин. И уж конечно, не на обработку ваших полей, что было бы самым разумным вложением капитала.

– Поля принадлежат не мне, – спокойно ответил он и, постучав в стенку кареты, приказал кучеру остановиться.

Диллиан не успела ни о чем его спросить, как лакей графа распахнул перед ними дверцу. Ее удивляло, с какой стати граф Меллон разрешал Гэвину свободно распоряжаться его слугами и вещами. Но она не стала спрашивать. Она вспомнила, что кузина Гэвина вышла замуж за кого-то из этой семьи. У знати было слишком много родственных связей, чтобы в них разобраться.

– Это Бонд-стрит, – изумленно прошептала она. – Что нам здесь делать?

– Мы здесь погуляем. По-моему, это леди Каслри. – Он приподнял тростью край шляпы и кивнул виконтессе, проходившей по другой стороне улицы.

Диллиан ухватилась за руку Гэвина, изобразила на лице улыбку и поздоровалась с одним из поверенных Бланш. Тот чуть не споткнулся, узнав в ней компаньонку Бланш, но, едва выразив свое восхищение, наткнулся на мрачный взгляд Гэвина и поспешил дальше. Диллиан хотелось насладиться этой прогулкой по самой аристократической улице города, под руку с красивым маркизом, который ревниво оберегал ее, да и просто побыть среди людей. Она должна была чувствовать себя на седьмом небе. Когда-то она мечтала об элегантных нарядах, модных зонтиках и веселых беседах с красивыми мужчинами. Но тогда она была молода и глупа. Теперь она не заблуждалась. Маркиз Эффингем гулял с ней не ради удовольствия и хмурился не из ревности. Он просто не желал, чтобы его планы нарушали.