При этой мысли Нансия испытала такую боль, что на миг даже гудение воздушной системы прервалось, а сопроцессор, поддерживающий игровую голограмму, выдал ошибку. Голографический куб задрожал, рассыпался на радужные фрагменты, а затем восстановился вновь, когда Нансия опять обрела контроль над собой и своими системами.

Если даже воображаемые неприятности, грозящие Фликсу, так глубоко ранили ее, то что мог испытывать Фористер, зная о том, что Блэйз действительно совершил преступление? Человек не должен сталкиваться ни с чем подобным, решила Нансия, и долг ее и Микайи — отвлечь Фористера от мыслей о предстоящем деле.

— Генерал Квестар-Бенн, ваш ход, — напомнила Нансия.

— Что? А… скаут на королевскую ладью 3, 3, — скомандовала Микайя. Этим ходом она сбила один из спутников Фористера и открыла проход к его «мозговому» кораблю. Нансия без малейшего усилия просчитала все возможные ходы.

— У тебя есть только две возможности не получить шах кораблю через пять ходов, — предупредила она Фористера.

— Две? — Фористер поднял брови и склонился над игровым кубом. — Я вижу только одну.

— Нечестно! — воскликнула Микайя. — Я играю с «телом», а не с «мозгом».

— Мы работаем в паре, — ответила ей Нансия.

Она надеялась, что это правда. Ради Фористера — ради них обоих. Он не должен нести эту скорбь в одиночку, и она здесь для того, чтобы поддержать его.

— А, я понимаю, что ты имеешь в виду. — Фористер нагнулся к самой доске и, к удивлению Нансии, сделал ход, ведущий к столь катастрофическим последствиям, что она даже не учитывала его в изначальных расчетах.

С приглушенным радостным возгласом Микайя Квестар-Бенн сбила второй спутник Фористера — и в изумлении зрела, как он провел неучтенного коня из второго ряда и поставил шах ее кораблю.

— Спасибо за намек, Нансия, — сказал Фористер. — Если бы ты не заставила меня искать альтернативный ход, я бы даже не подумал использовать нападение Джиго Канака в данной ситуации.

— Я… э-э… всегда пожалуйста, — только и сумела выдавить Нансия в течение трех ходов, которые привели игру к разгромному финалу: все фигуры Микайи были лишены возможности перемещаться, ее пилот был сбит, а корабль — под угрозой шаха.

Возможно, Фористеру не так уж нужна была помощь, как полагала Нансия.

Посадка, совершенная Нансией на Ангалии, была одной из самых худших, которые она когда-либо выполняла. Планета застала ее врасплох.

Изначальный навигационный маневр прошел нормально. И только когда в поле зрения показалась посадочная площадка, Нансия почувствовала себя сбитой с толку. Зеленые террасы, травянистая низина вокруг столовой горы — все это было совершенно не похоже на воспоминания о посадке здесь же пять лет назад. Возможно, Нансия просчиталась и теперь находится над необследованной прежде частью планеты?

Вызвав файлы записи, сделанной во время прошлого прилета на Ангалию, Нансия совместила их с картиной зеленого рая, открывающегося внизу. Да, это, очевидно, посадочная площадка Ангалии. Топографические приметы идеально совпадали со встроенной картой. И там, на краю площадки, по-прежнему стояла сборная развалюха с травяным навесом, выглядящая чуть более покосившейся и заброшенной, чем была пять лет назад.

Увлеченная сравнением кадров, Нансия отдала на это часть вычислительных ресурсов навигационного процессора, забыв о том, что надо следить за высотой, и едва избежала позора — создания новой воронки на посадочной площадке Ангалии. Она вовремя скорректировала спуск, слегка подпрыгнув и вновь опустившись, уже медленнее, чем в первый раз. Ее слуховые сенсоры уловили целый набор ударов, вскриков и жалоб из кают, где находились Микайя и трое узников.

— Извиняюсь за жесткую посадку, — начала было Нансия, когда Фористер отключил ее динамики и перехватил аудиовещание.

— Локальная турбулентность, — пояснил он. — Нансия прекрасно справилась, но даже «мозговой» корабль не может скомпенсировать все атмосферные явления Ангалии.

Он погладил ладонью контрольную панель, словно успокаивая Нансию, а затем вернул ей контроль над динамиками и мягко улыбнулся.

— Мне не нужно, чтобы ты меня прикрывал, — сердитым шепотом сообщила ему Нансия через динамики рубки.

— Разве? Я думал, мы работаем в паре. Если ты можешь помогать мне играть в трехмерные шахматы, то я определенно имею право уберечь тебя от извинений перед этими избалованными типами.

— Я… хорошо, спасибо, — поблагодарила Нансия.

— Не за что. Кстати, а что это было на самом деле?

— Я отвлеклась. Это место выглядит совсем не так, как в прошлый раз, когда я здесь садилась. — Нансия переключила экраны на внешний обзор. Фористер оценивающе смотрел на тройной панорамный экран, демонстрировавший травянистую равнину, окаймленную цветущими террасами.

— Что это такое? — воскликнула Фасса из своей каюты. Дарнелл и Альфа изумленно вторили ее возгласу.

Нансия была довольна их реакцией. Экраны в пассажирских каютах не передавали картину так наглядно, как видеостены в рубке, но, по крайней мере, они показывали виды Ангалии достаточно отчетливо. Теперь Нансия уверилась, что она не сошла с ума — или, по крайней мере, сошла с ума не она одна. Никто из заключенных не ожидал, что Ангалия будет выглядеть как Райский Сад.

— Я так понимаю, — спокойно произнесла она, — что со времени вашего прошлого визита сюда Ангалия изменилась?

— Это точно, — подтвердила Фасса. — Ты уверена, что это то самое место? Только год назад… а, вижу.

Последовало долгое молчание. Первый раз за всю свою жизнь Нансия жалела о том, что у нее нет всех возможностей мягкотелого. Ей чрезвычайно хотелось схватить Фассу за плечи и встряхнуть, чтобы вывести из транса, в который та впала. Почему мягкотелые не могут передавать данные одновременно с их обработкой?

Нансии пришлось удовлетвориться тем, что она несколько раз мигнула освещением в каюте Фассы и выдала несколько беспорядочных музыкальных аккордов из последней кристаллозаписи Фликса.

— Насколько я могу понять, — поинтересовалась она, довольная тем, что ей удалось привлечь внимание девушки, — ты узнала какие-то приметы местности?

— Да… по крайней мере, мне так кажется. — Конечно, Фасса не могла контролировать визуальную детализацию тех изображений, которые сохранились в ее памяти с прошлого визита, не говоря уж об их точности. Ей приходилось полагаться на свою ненадежную биологическую память.

Учитывая это, Нансия вряд ли могла рассчитывать на четкий ответ.

— Эти сады на склоне горы, — сказала Фасса. — Год назад там были террасы, но на них еще ничего не росло. Я подумала, что это имеет какое-то отношение к шахте.

Нансия переключила картинку, идущую на экран в каюте Фассы, так, чтобы та видела вход в шахту. Фигуры в синей форме входили и выходили оттуда, толкая вагонетки по рельсам, изгибающимся вдоль горного склона. При увеличении изображения стало видно, что это неуклюжие туземцы Ангалии, облаченные в аккуратные синие шорты и рубашки и двигающиеся слаженно, словно в хорошо поставленном балете. Один туземец извлекал из отверстия шахты мешок и перебрасывал его через голову, другой оказывался на месте как раз вовремя, чтобы поймать этот мешок; к тому времени, как второй туземец поворачивался, третий подкатывал вагонетку на нужный участок рельсов, чтобы принять в нее груз.