1937 года. Существует мнение, что Ежов и Сталин выразили ему политическое недоверие на июньском пленуме ЦК, однако подтвердить это нельзя, ввиду отсутствия стенограммы пленума. Также, кажутся сомнительными истории о том, что Любимов якобы противостоял сталинским намерениям чисток в партии. Ему предъявили обвинение – участие в право-троцкистской, антисоветской организации. На октябрьском пленуме ЦК его исключили из состава главного партийного органа.

Как и большинство дел высокопоставленных партийных деятелей, отсутствуют в публичном доступе материалы дела, есть лишь небольшой документ, первое признательное заявление:

«Заявление арестованного Любимова Н. И. Ежову. 3 октября 1937 г.

3 октября 1937 г.

СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б)

НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ

Н. И. ЕЖОВУ

Заявление

24 сентября с.г. я арестован и посажен в тюрьму, как враг народа. До настоящего времени я не давал никаких показаний по предъявленному мне обвинению, что считаю своей ошибкой.

Сегодня я твердо решил разоружиться перед партией, встать на путь искреннего чистосердечного признания моих антипартийных и антигосударственных преступлений.

До дня ареста я являлся участником антисоветской организации правых. На путь этих преступлений меня привели – неопределенность политической позиции и политическое двурушничество. Вначале я примиренчески относился к борьбе правых против Центрального Комитета партии. Впоследствии в 1928-29 гг. встречаясь на даче в Серебряном Бору с А.П.СМИРНОВЫМ, я не давал отпора его антипартийным высказываниям, не сообщал об этом Центральному Комитету, так как был со СМИРНОВЫМ согласен. С этого времени среди правых я стал своим человеком и если можно так выразиться, завербован в их ряды.

Здесь на даче СМИРНОВА формировались кадры для активной борьбы против партии, против сталинского руководства. Уже тогда на нелегальных совещаниях СМИРНОВ от имени центра правых (РЫКОВА, БУХАРИНА, ТОМСКОГО) прямо ставил вопрос о том, что в борьбе против партии мы должны иметь резервы.

Имелось в виду эти резервы создать из людей открыто к правым не примыкавшим, в расчете на то, что в случае провала одной части организации, выступающей открыто против партии, другая резервная, особо законспирированная часть ее, могла бы продолжать нелегальную борьбу.

Иначе говоря, еще в 1928-29 гг. по указаниям РЫКОВА, БУХАРИНА, ТОМСКОГО были подобраны кадры людей способных заменить их в организации, войти в руководство организации для продолжения борьбы. В этот резерв входили: АНТИПОВ, СУЛИМОВ, ЛОБОВ, ЖУКОВ, КОМАРОВ, ЧУДОВ, БАУМАН, БУБНОВ и я – ЛЮБИМОВ.

Впоследствии из этого нелегального актива правых были созданы две особо законспирированные руководящие тройки. Одна в составе: СУЛИМОВА, АНТИПОВА, ЖУКОВА и вторая в составе – БУБНОВА, БАУМАНА и меня – ЛЮБИМОВА.

Организацией этих двух «троек», или иначе говоря, запасных центров преследовались опять таки цели: не оставить организацию без руководства в случае провала. Куда мы шли и на что мы шли, это теперь известно не только всей стране, но и за ее пределами.

Идя на борьбу против партии и ее руководства, мы не гнушались никакими методами и средствами. Мне очень тяжело говорить об этих методах, но я должен это сделать и заявляю, что дело дошло до установления контакта с руководителями контрреволюционных националистических организаций среднеазиатских республик – Файзулой ХОДЖАЕВЫМ, ИКРАМОВЫМ, РАХИМБАЕВЫМ и АТАБАЕВЫМ, с которыми я от имени правых вел переговоры о совместных контрреволюционных действиях.

Я понимаю, что Вы отнесетесь с недоверием к моему заявлению, я заслужил это недоверие, но еще раз заверяю, что искренне решил покончить со своим преступным прошлым и чтобы меня не ожидало, я расскажу на следствии всю правду.

Я расскажу, как я, человек, пользовавшийся доверием партии и правительства, поставленный во главе Наркомата легкой промышленности, используя это доверие, вел контрреволюционную вредительскую работу, направленную на развал легкой промышленности, на ущемление интересов трудящихся.

Для проведения вредительской работы я привлек таких людей, как: ЕРЕМИН и МЫШКОВ, являющихся участниками организации правых.

Обо всем этом на допросах я расскажу подробно.

И. ЛЮБИМОВ

3/Х – 1937 года».190

После разоблачения Любимова его место занял Василий Шетаков, бывший секретарь Ленинградского горкома партии и председатель Ленсовета. Честный человек, лояльный делу социализма.

Разоблачение Рухимовича и новая чистка в наркомтяжпроме

В октябре 1937 года были разоблачены и арестованы несколько наркомов, первый бывший заместитель Орджоникидзе в наркомтяжпроме и народный комиссар оборонной промышленности СССР Моисей Рухимович. Он был достаточно близком знаком со Сталиным еще с времен гражданской войны, они были союзниками во время царицынских событий, но с тех пор прошло много времени и Рухимович не смог согласится с отказом от НЭП. Его уличили показаниями ранее арестованных сообщников, он был членом организации правых, которая позже срослась с организацией троцкистов. Вместе с другими заместителями наркома – Павлуновским и Пятаковым он вел подрывную работу в наркомтяжпроме, к ним примыкали другие активные заговорщики на той же работе: Кругликов, Серебровский, Осипов-Шмидт, Каннер. Вредительство заключалось в самых разных формах подрыва роста производства, его дезорганизация, отсутствия подготовки к мобилизационной готовности.

Подрывалась гражданская и военная инфраструктура, пример производство снарядов: «Также в значительной степени было дезорганизовано производство снарядов. Здесь вредительство проводилось по двум линиям: во-первых, производство снарядов базировалось на старом изношенном парке станков и на маломощных заводах и, во-вторых, операции по изготовлению снарядов, которые обыкновенно производятся на различных заводах, были организованы таким образом, что срок изготовления снаряда вместе с заряжением продолжался от 3,5 до 5 месяцев. Это достигалось тем, что не были организованы районные центры или кусты близкой подачи корпусов к снаряжательным заводам и к соответствующим складским базам Наркомата обороны и не было соответствующей базы новых мощных станков и аппаратов для механизации снаряжения. Все это было проделано, с целью сократить до минимума производство снарядов на случай войны.

На протяжении 5—6 лет всячески саботировалось производство снарядов без внутренней обработки, которая радикально уменьшает как количество станков, потребных для производства снарядов, так и часть рабочих на военное время.

В области изготовления снарядов большое вредительство проведено по срыву производства снарядов из сталистых чугунов и литых из стали. Оба эти способа применялись немцами и французами еще во время мировой войны, удачно разработаны в короткий срок в Испании и значительно удешевляют стоимость снарядов».191

Вредительство шло по линии пороховых заводов: «За последние четыре года было несколько точек строительства пороховых заводов, и затем эти точки неоднократно ставились на консервацию и до 1937 года, то есть до момента вскрытия вредительства, ни одна из новых точек не была закончена, ни один из заводов по искусственному волокну для обеспечения нужд пороховой промышленности во время войны не был построен и ни один из действующих пороховых заводов не был реконструирован, не были ликвидированы диспропорции отдельных цехов для