– Что за хрень, Акс? Давай выкладывай!

Аксель стиснул зубы и крепче сжал руль.

– Лучше тебе самому все увидеть.

Наклонившись вперед, я заметил порез на щеке Акселя. Кто-то уже попытался чертовски неудачно стянуть края раны. Вокруг его левого глаза расползалась чернота, белки покраснели от лопнувших капилляров. Костяшки пальцев кровоточили. Он явно с кем-то дрался.

Я потрясенно уставился на брата…

«Что случилось? Да чертова перестрелка».

Откинувшись на спинку сиденья, я чуть не задохнулся от ярости, застрявшей в горле. И, подняв ногу, пнул приборную панель, пытаясь хоть так выпустить пар. Аксель возмущенно уставился на меня.

– Какого хера, малыш? – проорал он, и я повернулся к нему лицом.

– Какого хера? Да я просто злюсь! Ты, тупой засранец, вчера вечером ездил к Королям? Неужели ты не смог оставить все как есть! Даже после всего… – Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и проговорил: – Ты мне обещал! Сказал, что останешься с мамой и Леви, чтобы мне не пришлось возвращаться. Тебе полагалось их защищать!

Аксель сузил глаза и еще сильнее надавил на педаль газа. Теперь казалось, что машина практически летела вниз по шоссе.

– Я и защищал их! Но пока ты трахал свою сучку, мне, как обычно, пришлось заняться кое-каким срочным делом!

– Стычка с Королями – не срочное дело, Акс!

– А если бы ты узнал, что они собрались спуститься к «Холмам», намереваясь закончить начатое?

Грудь пронзило болью, и я замер.

– Господи! – крикнул я и повернулся к брату. – А ты когда-нибудь думал, что станет с мамой, если ты умрешь раньше нее? Свои последние месяцы она должна прожить спокойно, ни о чем не волнуясь.

– Малыш, дело было срочным. Думаешь, Короли не тронули бы наш трейлер? Они хотят убить меня и Леви. Ради всех нас эту войну нужно выиграть. Без этих территорий Холмчие теряют деньги. А без денег мама не получит лекарств… – Аксель хлопнул ладонью по рулю и прорычал: – Да почему я должен тебе объяснять? Ты и сам знаешь, что на кону. И если перестанешь вести себя, как лицемерный трус, вполне сможешь помочь!

– Да пошел ты! – ответил я, сжав кулаки.

Заметив это, Аксель невесело рассмеялся.

– Держи свой гнев при себе, малыш. Минут через двадцать ты испытаешь его в полной мере.

Глаза застилал красный туман. Будучи не в силах говорить, я даже не потрудился спросить, что, черт возьми, он имел в виду. А просто откинулся на спинку сиденья и уставился в окно. Глядя на то, как мимо проносился остальной мир, я искренне желал быть кем-то другим.

* * *

– Входи, суперзвезда, – проговорил Аксель, как только мы остановились возле нашего трейлера.

Неподалеку на стульях расположилась кучка Холмчих с пистолетами в руках, и мне захотелось просто плюнуть в их сторону.

Я вылез из пикапа и тут же направился в старый трейлер. А войдя, резко застыл. В раковине валялись мокрые от крови полотенца. От сильного запаха спирта меня чуть не стошнило. Я быстро прошел в комнату мамы.

Когда я вошел, мама смотрела прямо на меня. Она лежала совершенно неподвижно и, казалось, даже не могла пошевелиться.

Черт, выглядела она ужасно.

Я окинул мамино тело испытующим взглядом, но не увидел крови. Бросившись к ней, взял за хрупкую руку и чуть не отшатнулся, насколько она казалась слабой. В последний раз я видел маму лишь вчера, но складывалось впечатление, будто минуло несколько месяцев.

«Вот для чего Аксель притащил меня сюда? Попрощаться?»

– Мама, stai bene? – тихо спросил я; меня затошнило, так я нервничал.

Мама дышала неглубоко, поверхностно, и тихо сопела, словно в груди находился гребаный свисток. В ее карих глазах стояли слезы.

– Мама, поговори со мной, – борясь с эмоциями, настаивал я.

Мама закрыла глаза и попыталась успокоиться. Я увидел, как она сглотнула. Настолько простое действие всегда воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Теперь для нее оно казалось столь же грандиозной задачей, как восхождение на Эверест.

Кивнув головой, я подбодрил ее в попытке заговорить.

– Они забрали его… прошлой ночью… так больно…

Нахмурившись, я попытался понять слова, произносимые хриплым голосом. Но оказался сбит с толку. Она несла какой-то вздор.

– Пошло не так… Я не могу… не могу… – Мама мучительно вскрикнула и принялась дергаться, чтобы попытаться встать с кровати. Хотя в ее случае это больше походило на судороги. Двигались только пальцы. Я видел написанную на лице боль, напряжение, с которым она пыталась поднять руки и ноги. Мама начала всхлипывать, потому что мозг ее не имел связи с нервными окончаниями. Когда в конце концов она повалилась обратно на матрас, худое истощенное тело покрылось липким потом.

Теперь я тоже плакал. Безмолвно. Меня просто подкосило то, что мама не способна сдвинуться ни на дюйм. И понимание, сколько усилий ей требовалось, чтобы просто поднять пальцы.

– Я ненавижу это, mio caro… Я хочу двигаться… И не могу… не могу… – Она замолчала, но продолжала всхлипывать. Я поднял ее на руки и, прижав к груди, принялся укачивать, как ребенка. Она весила не больше перышка.

– Тише, мама, все хорошо… Не плачь. Будь сильной, – прошептал я.

– Но я… не сильная… Ранен… в беде… А я в клетке… не свободна.

Пока я пытался проглотить комок в горле, возникший от ее беспрестанного бормотания, мама накрыла мою руку своей и прошептала с сильным акцентом:

– Я готова… Я хочу пойти к Господу сейчас… но не могу… Мои мальчики… не хорошо… Я волнуюсь… ты не… в правильном месте…

От ее слов сердце пронзила острая боль. Я не хотел, чтобы она умерла, но и не мог видеть ее такой. Будучи сломленной, слабой, растерянной, она по-прежнему думала о нас, о своих мальчиках.

– Обещаю, что все будет хорошо, мама. Lo guiro, – заверил я.

– Ему нужно уйти… ti prego[46]…

– Кому, мама? – спросил я и нахмурился, стараясь понять, что она говорила.

Мама изо всех сил пыталась держать глаза открытыми, слишком уставшая от слез, борьбы и тревог. И уже через несколько мгновений она задышала ровнее.

Я вновь уложил ее на кровать и, убедившись, что ей удобно, обернулся. И увидел в дверях Акселя. Он сжимал в пальцах четки и, перебирая бусины, шептал молитву.

Не говоря ни слова, он подошел к маминому шкафу и вытащил оттуда жуткого вида приспособление, напоминавшее маску. А потом приблизился к кровати и накрыл этой штукой лицо мамы. Все это время я молча наблюдал за ним.

Акс щелкнул выключателем, и раздалось низкое урчание. В рот и нос маме начал поступать кислород.