Забыв, что ей нужно в магазин, Ирина выудила из кармана телефон. Сердце заколотилось от обрушившейся догадки.

— Мама, — срывающимся от волнения голосом, произнесла она, — скажи, пожалуйста, а у тебя случайно не было конфликтов с нашей соседкой?

— С какой? — недоуменно спросила Алла.

— С той, что снизу живет.

— Со Степанидой?

— Да, с ней.

Та помолчала, а потом делано рассмеялась.

— Ну, как тебе сказать… Вообще-то я у нее жениха увела.

Ирина едва не села на грязный пол, в панике потерла холодный лоб и, не думая о том, что вымажет пальто, прислонилась к стене, с которой старые обои свисали клочьями, как омертвевшая кожа.

— Как это — увела? — не поняла она. — Какого жениха?

— Вот балда! — на сей раз искренне рассмеялась мать. — Можно подумать, у меня женихов было как грязи. Отца твоего, естественно. Помнишь, я говорила про его невесту, которую свекровь все пыталась ему навязать: спортсменку, комсомолку и ударницу?

— Ну?

— Гну. Вот это Степанида и была. А батюшка твой всегда отличался хорошим вкусом, на ударнице не женился, выбрал меня.

— Мам, — жалобно произнесла Ирина, — ты в своем уме? Какая невеста? Она же старая! Ей лет сто!

— Ну, не такая уж и старая, — возразила Алла. — Отца на год или два старше, ну а меня лет на пять. Степанида, правда, с младых лет красой не блистала и, по-моему, даже в молодости была того… развита слегка набекрень. А потом и вовсе свихнулась. Так что твой отец не прогадал. Послушался бы маменьку, жил бы сейчас и мучился. А почему ты спрашиваешь?

— Я тебе потом расскажу, — сказала Ирина и обернулась на Стешу с ужасом.

— Проститутка! — прошипела та. — Шала-а-а-ава!!!

Домой Ольга добиралась совершенно разбитая и несчастная. Помощи от Моревых не было никакой, и теперь выходило, что решать проблемы сына придется самостоятельно. Вот только сил на этот рывок не было никаких. Бушующая где-то в небесах магнитная буря пригибала женщину к земле. С трудом передвигая ноги, она добралась до квартиры и упала на кровать прямо в пальто. Виски сдавливало от невыносимой боли.

Она пролежала так несколько минут и даже заснула, отключившись от реальности на четверть часа, а проснувшись, стала стягивать одежду. Пристроив пальто на вешалку, Ольга смерила давление и горько покачала головой: зашкаливает. Неудивительно, что ей было так плохо.

Она выпила таблетку, побродила по кухне, думая, не стоит ли похлебать супчика, который бы наверняка протолкнул приторно-сладкий тортик, оставленный в негостеприимном доме, но от запаха из кастрюли ее затошнило. Мотнув отяжелевшей головой, Ольга побрела в спальню, легла в постель и, велев себе не засыпать, стала думать, как спасать развалившийся брак сына.

Методы убеждения не помогали. Тот сразу начинал орать словно резаный, а невестка на контакт не шла. И только сейчас, после разговора со сватами, Ольга подумала, что, возможно, они в чем-то правы и влезать в жизнь детей не стоит. Борясь с дремой, она вдруг вспомнила, как жила сама.

В семье Черновых девушка оказалась младшей невесткой. Свекровь, суровая Марфа Сидоровна, робкую жительницу маленького городка невзлюбила сразу и без конца тыкала пролетарским происхождением, словно сама происходила из столбовых дворян.

— Не знаю, зачем Васенька на ней женился, — сетовала та соседке. — Мы вообще не ее хотели. Думали, он к Шурочке Карбаевой свататься будет. Ну чем не невеста? И умна, и богата, и семья такая приличная, а эта… тьфу, смотреть не на что.

Соседка кивала, уплетала испеченные Ольгой пироги, а на нее смотрела оценивающим взглядом, словно на выставленного на продажу котенка или щенка. Краснея от унижения, девушка выходила из кухни, а свекровь и не думала понижать голоса.

— Ишь, кобенится! Подобрали ее, как дворнягу, а она нос дерет. Думаешь, она меня уважает? Да где там! Никакого почтения. Я ведь тоже в семье младшей невесткой была, и что ты думаешь? Стала самой любимой. Как я свекрови угождала, чуть ли не воду с ног ее пила… А эта все молчком, все тишком, да еще огрызается. В моем доме живет, мой хлеб ест, а благодарности не дождешься. Вот Шурочка не такая. Ну ничо-о! Слава богу, не в прежние времена живем, да и они не венчаные. Разойтись можно. Я буду не я, если не разведу их!

Ольга слушала эти выкрики и злилась. Больше всего ей не нравилась пассивность мужа, готового слушать маменьку и потакать ее прихотям. Кажется, он и сам был готов бросить жену и уйти к присмотренной богатейке Шурочке Карбаевой, которая вообще-то была на десять лет старше, косила на один глаз, а рыхлое лицо было изъедено оспинами. При этом сама Шурочка о браке с Василием не помышляла, не воспринимая его всерьез, а уж Марфу и подавно терпеть не могла, смеясь над ее потугами непременно оженить младшего сына. Работала Шурочка в администрации, и, кстати, именно она однажды и пристроила Ольгу на работу.

Как-то в столовой девушка, доедая невкусный борщ, вдруг пожаловалась Шурочке на свекровь, поделившись ее планами. Та криво усмехнулась:

— Да знаю я. У нее прямо бзик был хоть кого-то из своих сыновей на мне женить. Причем ни с одним я даже толком ни разу не говорила. Но старшие успели из-под мамочкиного крыла выскочить, а Васька остался.

— Зачем ей это? — уныло спросила Ольга. Шурочка хохотнула.

— Папенька у нас — первый заместитель секретаря райкома, или ты не в курсе?

— В курсе. Но ведь ты Васю вон на сколько старше… ой, извини…

— Да ничего, — беззлобно отмахнулась Шурочка. — Я, знаешь ли, на мужиков смотрю, а не на детей. А уж на детей Марфы мне тем более плевать с высокой колокольни. Они же все маменькины сынки: гвоздя вбить не могут, все мамаше в рот заглядывают. Я тебе, милая, даже сочувствую. Как ты в это осиное гнездо попала?

— Как все, — буркнула Ольга, принявшая близко к сердцу замечание Шурочки. Неужто даже со стороны была заметна безынициативность Василия? — Позвал замуж, я и вышла.

— Зря, конечно, — припечатала Шурочка. — Но что поделать… Вообще Васька, конечно, мужик неплохой, но рохля. Ты его должна под себя подмять, иначе так и будешь всю жизнь за мамашей его объедки подбирать. А подомнешь — толкай вверх. Ты теперь на хлебном месте, и сама карьеру сделаешь, и его в люди выведешь. А эту падлу старую не слушай. И вот еще что…

Шурочка залпом допила жидкий компот, а потом, доверительно склонившись к Ольге, жестко сказала:

— Разговоры эти бабские заканчивай. У нас тут змеиный клубок почище вашей семейки. Начнешь рот разевать — без всего останешься. Запомни: у тебя все хорошо. Откровенничать ни с кем не вздумай, и подруг тут не заводи, чтобы дурного не вышло, иначе сожрут. Ну, а Марфа… похитрее надо быть, погибче, потому как эта гиена в своих целях никого не пощадит.

Совет Шурочки, неожиданный во всех отношениях, Ольга восприняла серьезно и начала старательно лепить карьеру и себе, и мужу. Свекровь после трудоустройства невестки в городскую администрацию стала вдруг смотреть на нее более благосклонно и даже хвалилась перед соседками.