Светло-синие глаза лорда Гордана вдруг изменились, и зрачок и радужка приобрели округлую форму, и лишь затем вновь вертикально вытянулись. Я потрясенно молчала, в полнейшем ужасе взирая на дракона, который являлся таковым лишь наполовину.

– Моя «тринадцатая луна», видимо, началась, когда мне исполнилось девятнадцать, – продолжил полицейский, – это был сложный период, я часто терял сознание, был вынужден покинуть академию правопорядка и пролежал в беспамятстве почти неделю, пока отец не нашел меня, отправившегося по случаю наступления выздоровления на прогулку в горы. Сопоставив все сказанное вами, я, теперь, понимаю, что это было. Тогда же я находился в нашем горном поместье почти безвылазно, родители не пригласили доктора ни разу… полагаю, вы догадываетесь, почему.

Я догадывалась – потому что врач мог обратить внимание, на некоторые «особенности», казалось бы, чистокровного дракона.

– Та ночь, – лицо лорда Гордана сделалось бледным, его голос стал хрипловатым, в нем словно затаилась странная, приглушенная угроза, – я видел вас.

Я замерла.

– Видел вас и слышал слова, сказанные леди Энсан-Карио. И, как вы уже знаете, ее убийцей был я.

У меня появилось непреодолимое желание закрыть уши, и лицо, и устранить отсюда, с места где она была более чем уязвима, мою миссис Макстон, и с ней заодно миссис Эньо, но лорд Гордан предугадал мои действия и произнес:

– Клянусь своей кровью – я никогда не причиню вреда тем, кто сейчас находится под крышей вашего дома.

«Клянусь своей кровью» – фраза оборотней. И клятва оборотней. Но от этой клятвы веяло уверенностью, и я поверила, впрочем, был ли у меня выбор?

– Убийство Елизаветы Карио… – произнесла с трудом, – вы помните его?

Лорд Гордан медленно кивнул.

Затем оперся локтями о стол, слегка сгорбившись, и не глядя на меня, начал рассказывать:

– Я уже говорил вам о том, как влиятельны женщины в обществе драконов. Ранее это было выражено более наглядно, с приходом же к власти лорда Арнела положение изменилось и стало подобным положению в вашем обществе. Патриархальное устройство естественно не устроило женщин. Но, как и всегда, дамы предпочитали решать дело мирно – с помощью брака, однако Арнел оказался на удивление стойким в плане женских чар, и за более чем пятнадцатилетие усилий, все еще остается холост.

Взгляд на меня, затем на кольцо, которое мне было не снять – я уже нервно пыталась это сделать.

– Леди Елизавета, – продолжил лорд Гордан, – в качестве супруги Арнела не устраивала никого. Дамам требовалась та, что сможет управлять Арнелом, но леди Энсан принадлежала к человеческому обществу, ко всему прочему до беспамятства влюбилась, следовательно, была готова подчиняться, но никак не подчинять. И тогда ей было выставлено условие – научиться оказывать влияние на Арнела, или же убираться прочь – драконьи леди обыкновенно выражаются безапелляционно и точно. Леди Энсан гарантировала, что сумеет выполнить условие в их с женихом первую брачную ночь. Именно поэтому в тот вечер я оказался у охотничьего домика.

– Вы? – тихо переспросила я.

Лорд Гордан кивнул.

Затем, глядя на свои сцепленные вместе ладони, хрипло объяснил:

– Мне двадцать девять, мисс Ваерти, с раннего детства я мечтал о семье, где меня будут любить и ждать. Но учитывая мою болезненность в детстве, жениться я мог лишь в случае благословения моей матери… Завести любовницу, развлечься интрижкой на стороне – сколько угодно, но жениться – нет. Ни одна девушка из приличного драконьего общества, не согласилась бы на брак без дозволения своей и моей матери.

Он замолчал, и несколько мгновений сидел молча, все так же глядя на свои ладони. Затем едва слышно произнес:

– И как же я был благодарен им всем за это, когда увидел вас, Анабель.

Он резким движением поднял голову и посмотрел, казалось, в самую мою душу.

– Увидев вас, – тихие слова опадали снежинками в безветренную ночь, – я осознал, что никогда не любил. Абсолютно никогда. Ведь когда любишь, становится плевать на все – на общество, на его устои, на мнения других. Проведение воистину уберегло меня от страшного – полюбить всем сердцем, будучи женат на другой. Мне повезло. Действительно повезло в этом. Но во всем остальном судьба с лихвой отыгралась.

Шумно вздохнув, лорд Гордан продолжил уже вновь уверенно и спокойно:

– Это был ритуал.

На мой вопросительный взгляд, пояснил:

– Леди Елизавета Энсан проводила ритуал, когда я заглянул туда. Лорду Арнелу она объяснила, что это традиция ее семьи, проводить заговор на счастье в браке, и он несколько насмешливо устроился в центре круга из свечей, и взирал на свою невесту с усилием пытаясь сдержать улыбку. Вынужден признать – ему в тот вечер пришлось нелегко. Леди путала заклинания, и Арнел с трудом сдерживался, чтобы сохранить вежливое выражение на лице, и не скривиться от очередной ошибки… Так музыканту было бы сложно слышать весьма неумелую игру другого музыканта, который ужасно фальшивит едва ли не в каждой ноте.

Но затем…

Лорд Гордан дернул головой, словно избавляясь от неприятных воспоминаний, лицо его ожесточилось, и он сказал:

– Что-то начало происходить. Не с лордом Арнелом – со мной. Откуда-то появилась ненависть, абсолютная лютая ненависть, меняя мое восприятие действительности, обостряя зрение, слух, обоняние в сотни раз. И я услышал голос, звучащий практически в унисон с отчаянно фальшивящей леди Елизаветой, и даже голос был похож, вот только этот голос не фальшивил ни грамма, и именно он произнес: «Убить Давернетти».

Младший следователь заметно сглотнул и спросил у меня:

– Знаете, кто принял меня на работу в управление полиции?

– Давернетти… – догадалась я.

Лорд Гордан молча кивнул.

Затем тихо продолжил:

– Лорд Давернетти сделал для меня многое. Настоял на том, чтобы мне дали возможности закончить академию правопорядка. Взял к себе на время практики. Натаскал до уровня, необходимого для сдачи нормативов. И должность младшего следователя я получил на пять лет ранее обычного, но я заслужил это, потому что служил, именно служил полицейскому управлению. Мне хотелось доказать всем, и в первую очередь лорду Давернетти, что я достоин и работы в полиции, и звания младшего следователя. И я был благодарен, искренне благодарен ему… Вероятно поэтому, слова «Убить Давернетти» стали спусковым крючком для моей лютой ненависти.

Секундная пауза и:

– На появившегося Зверя я бросился, не думая и ощущая лишь потребность растерзать его голыми руками… Далеко не сразу стало понятно, что рук давно уже нет. И лорд Гордан умолк.

Я тоже молчала, в ужасе взирая на него и ожидая чудовищного продолжения, кое должно было последовать, ведь мне был известен кровавый финал этой чудовищной истории.