– Мне надо подумать, – помолчав, говорит Джонс.

– Да, конечно. Какое-то время у тебя есть. В полдень «Альфа» соберется опять. Приходи, ладно?

* * *

Элизабет садится, откидывает назад волосы. Двигает бедрами – у нее ощущение, что они прилипли к столу. Начинает застегивать блузку.

– Что-то невероятное. – Роджер сжимает ее плечо. Она и не глядя знает, что он улыбается во весь рот. – Тебе не кажется?

– Угум. – Она озирается, ища свои трусики.

– Хочу извиниться. Я вел себя препаршиво. Больше занимался политикой, чем тобой. Ты же знаешь, что у нас за контора.

Трусики обнаруживаются на ее левой лодыжке. Она наклоняется, подвинув вбок голову Роджера, и натягивает их.

– Если уж быть до конца честным, то я боялся, – смеется он. – Ты мне, наверное, не веришь, но это правда. Всегда чувствовал, что должен что-то тебе доказать.

Она встает, поправляет юбку.

– Короче говоря, я хочу, чтобы это у нас продолжалось.

Она молча трясет головой.

– В смысле? – моргает он.

– А я не хочу.

– Чего не хочешь – секса?

– Тебя.

– Меня не хочешь?

Она кивает.

– Почему? – Его лицо собирается складками. – В чем дело? Что-то не так?

– Все нормально.

– Тогда почему? Бога ради, чего же ты хочешь?

Элизабет задумывается.

– Огурцов маринованных.

* * *

Отдел обслуживания, прыгая по столам и расшвыривая стулья, играет в хоккей. Джонс наблюдает за этим, стоя в дверях. Кто-то налетает на перегородку, опрокидывает штабель папок, наступает на верхнюю, разодрав картон, и несется дальше.

– Джонс! – подлетает счастливый, взволнованный Фредди. – А у нас тут хоккей.

– Вижу.

– Ты чего?

– Мы не для того скинули администрацию, чтобы в игры играть.

– Да перестань. Можно ведь повеселиться хоть для первого дня.

– Фредди! – Мимо них проносится Холли, гоня картонной трубкой резиновый мячик.

– Со временем все уляжется. Ребята у нас хорошие, – виновато говорит Фредди и шпарит за ней.

В клетушке бывшего отдела продаж нет никого. Джонс садится, опускает голову на руки.

Он думал, что невозможно будет уговорить людей вернуть свергнутую администрацию. Теперь ему это кажется неизбежным. Это не учреждение, а балаган, Ева права. Рано или поздно они сами это поймут. Увидят, что все перестали работать, и смекнут, что это означает.

– Привет.

Джонс поднимает голову. Это Алекс Домини, нанятый им для восстановления локальной сети, с пачкой каких-то – Глупо, – комментирует Джонс. – Клаусман никогда не стал бы нас сюда загонять. А вдруг ввалится кто-нибудь посторонний?

Ева в сомнениях.

– Мона, может, заклинишь дверь стулом?

– Я? – пугается та. – Ладно, попробую…

– У нас для этого есть прекрасная комната на тринадцатом этаже.

– Джонс, заткнись, бога ради.

– Как ни противно мне соглашаться с этим Иудой, Ева… – вставляет Блейк.

Она хлопает рукой по столу. Все подскакивают.

– Совещание проведем здесь. Начинаем.

* * *

Проходя мимо своего стола, Фредди замечает что-то странное на экране компьютера. Притормаживает, смотрит внимательнее. За последние месяцы он привык видеть там среди прочих значков маленький монитор, перечеркнутый красным крестиком. Теперь эту пиктограмму сменил желтый воздушный шарик и надпись:

ИНТРАНЕТ «ЗЕФИРА» ВОССТАНОВЛЕН. СКОРОСТЬ 100 МБ в СЕК.

– Эй, – окликает Холли, – я думала, ты мне кофе пошел налить.

– Глянь-ка сюда. – Фредди берется за «мышь», чтобы открыть почту, но тут на экране появляется новое окно. Надпись ВВОД сменяется сообщением ГОТОВО, а затем…

– Что… – начинает Холли и осекается. Оба во все глаза смотрят на экран.

* * *

– Мы как, запланированные проекты продолжать будем? – спрашивает Том Мандрейк, обращаясь к Еве. Та, не отводя взгляда от Джонса, молча кивает. – Ладно. Проект четыреста сорок два. Исследует, как влияет на продуктивность удаление любых напоминаний о внешнем мире. Если помните, там были интересные предварительные результаты…

– Они остаются на работе дольше обычного, – подтверждает Мона.

– Отмечено также снижение количества личных звонков. Я консультировался с одним из наших психологов, но он, к сожалению, обнаружил у некоторых объектов диссоциативные расстройства личности.

– Шизанулись? – интересуется Блейк.

– Это не шизофрения, хотя личность и здесь раздваивается. Одна для дома, другая для работы. Были инциденты, вызывающие некоторую тревогу. Люди не узнавали своих родственников по голосам, когда те им звонили. В таком вот плане.

После паузы агент слева от Джонса замечает:

– Может, они просто предрасположены.

– Я не настаиваю на прекращении исследований, – говорит Том, – просто указываю на возможность серьезных медицинских проблем.

Джонс под цепким взглядом Евы с трудом сдерживает смех.

– Первым делом надо поговорить с нашими страховщиками, – советует Блейк. – Нам нужно прикрытие на случай, если кто-то свихнется.

– Стоп, – говорит Ева, не сводя глаз с Джонса. – Замолчите все.

* * *

В отделе обслуживания, где только что бушевали хоккейные страсти, стоит полная тишина. На всех остальных этажах наблюдается то же самое. Люди, сгрудившись в клетушках, смотрят на экраны компьютеров.

* * *

– В чем дело? – осведомляется Блейк.

Ева не отвечает, хотя обо всем уже догадалась: Джонс прочел это в ее взгляде.

– Теперь, видимо, моя очередь? – Джонс поправляет галстук. – Во-первых, я рад сообщить, что локальная сеть восстановлена.

– Что они делают? – спрашивает кто-то за спиной Холли. Она не может ответить. Она даже дышать не может. Она проработала в «Зефире» четыре года, не видя в своей деятельности никакого смысла. Она думала, что все дело в ней.

– Они на нас опыты ставят, – само собой вырывается у нее.

* * *

– Теперь, – продолжает Джонс, – в файлы проекта «Альфа» можно войти с любого компьютера в этом здании. Они расположены на сетевом диске R. А живые картинки с камер слежения можно получить и без доступа в мониторный зал на тринадцатом этаже. Как изображение, так и звук. Картинка, мне сказали, будет немного дерганая, но все же…