Я промолчала, не пытаясь его разубедить. Я даже не протестовала больше против обращения на «ты».

Машина затормозила возле «Аллегры». Мимо нас, тревожно подвывая, пронеслась вереница полицейских автомобилей с включенными сиренами.

Мы с Артюром посмотрели друг на друга.

–Вот видишь, — сказал он. — Нельзя терять ни секунды.

Я подхватила чемоданчик и вышла. Артюр, заперев машину, последовал за мной.

В холле к нам бросилась вчерашняя служащая, сияя улыбкой.

–Ах, мадам! Ваш жених наконец-то приехал?

Надо отдать должное Артюру, он не растерялся в этой дурацкой ситуации.

–Да, я ее жених. А в чем дело?

После чего, крепко схватив меня за локоть, двинулся вперед с такой скоростью, что служащая на своих каблуках не могла за нами поспеть.

–Месье, месье! — кричала она.

–Я спущусь через полчаса, — объявил мой спутник. — Только выясню у невесты, с кем она провела прошлую ночь.

На лице служащей, как только она осознала смысл его слов, застыло выражение безграничного ужаса.

–Но, месье, в королевском люксе очень дорогая мебель, уникальная! Я бы попросила вас…

–Мебель тоже включите в счет, — отозвался Артюр.

Я едва могла удержаться от смеха.

–Королевский люкс? — спросил мой спутник вполголоса. — Ого!

–Не к этому лифту, — сказала я, доставая карточку, — а вон к тому.

–Да? А в чем разница?

–У королевского люкса свой собственный лифт.

Тут Артюр посмотрел на меня с совершенно непередаваемым выражением.

–Я смотрю, вы не теряли времени даром, дорогая… невеста, — сказал он и надел темные очки.

–Интересно, как этот факт будет выглядеть в твоей статье? — поинтересовалась я.

–Никак, — усмехнулся он. — Иначе мне придется по полной отвечать за то, что я тебя не выдал.

–Ну, у тебя были смягчающие обстоятельства — я же могла просто тебя убить, — ехидно заметила я.

–Если ты думаешь, что я так просто бы дался… — начал мой собеседник, но тут дверцы лифта раздвинулись.

–Сюда.

–Зачем вообще надо было возвращаться? — проворчал Артюр, недружелюбно разглядывая старинную мебель. — Не проще ли было…

–Нет. У меня здесь все вещи.

«И эти вещи, — добавила я про себя, — достались мне слишком дорогой ценой».

–Прекрасно, — сказал Артюр. — Тогда собирай их, а я пока посмотрю, что это за чемоданчик.

Я кивнула и исчезла в спальне.

–Ну что? — спросила я через минуту, возясь с замком сейфа.

–Ты была права, — отозвался Артюр из гостиной. — Эта штука — пульт управления взрывом. Без нее Макс ничего не сможет сделать.

–О! А мы можем как-то ее отключить? Ну, чтобы окончательно ее обезвредить?

–Нет, — крикнул Артюр. — Тут пароль. Для того чтобы запустить механизм взрыва, нужен пароль, для отключения — тоже.

Вот черт! От злости у меня даже потемнело в глазах, и я села в первое попавшееся кресло — причем так удачно, что приземлилась прямиком на телевизионный пульт, который лежал там же. Плазменная панель на стене ожила.

–Скажите, мсье Боннар, что вы думаете о ночной перестрелке на территории заброшенного завода?

Титр на экране гласил: «Артюр Боннар, журналист, специалист по международному терроризму». И тут, надо сказать, у меня потемнело в глазах по-настоящему.

Дело в том, что мсье Боннар, выступавший на экране, не имел решительно ничего общего с тем человеком, которого я знала под этим именем. В телевизоре красовался кудрявый тип в очках, которому было хорошо за сорок, с кисло-надменным выражением лица, присущим людям, которые считают (как правило, ошибочно), что они все знают и только им известна истинная подоплека всех происходящих событий. Он ни капли не походил на стройного сероглазого брюнета, который возился в соседней комнате с пультом адской машинки.

Поморгав несколько раз, чтобы убедиться, что зрение меня не обманывает, я вынуждена была сделать вывод, что это совершенно разные люди. Как-то мгновенно на память пришло то, что, хотя статья Артюра Боннара висела в квартире сероглазого на самом видном месте, фотография автора из нее была вырезана. Вспомнилось и странное нежелание раненого ехать в больницу, и его дерзкие — чересчур дерзкие даже для журналиста — замашки. Отсюда следовало, что…

«Так я и знал, что ты ни на что не годишься, как сказал паук, подавившись мухой». Но как, как я могла довериться типу, о котором совершенно ничего не знала? Только потому, что он назвал известное имя?

А труп? Второй труп там, в башне? Боже мой!

Я позеленела. Теперь я наконец вспомнила, где я видела эти светло-серые глаза, которые меня так тревожили. Я приписывала это тому, что их обладатель — симпатичный молодой человек, которому я спасла жизнь, но на самом деле я уже видела эти глаза прежде. Такие глаза были у убийцы, с которым мы схватились возле задрипанной гостиницы, название которой вылетело у меня из головы.

И это он, конечно же, был снайпером на башне. Водитель Филиппа ранил его, а потом в башню пробрался один из людей Макса. Стрелок убил его, но сам был ранен и не смог уйти. Поэтому, когда я пришла, он назвался вымышленным именем в надежде, что я помогу ему выбраться. И я помогла, да еще как!

–Вероника, поторапливайся! — донеслось до меня из гостиной.

Что же мне делать, боже мой, что мне делать? Ведь этот гад наверняка убьет меня. Хотя минуточку, с какой такой радости? Ведь в сейфе лежит не только чемодан с деньгами, но и пистолет.

Я глубоко вдохнула, поднялась с кресла и открыла сейф. Все было на месте.

Каюсь, на мгновение у меня мелькнула мысль прихватить мои кровные (в прямом смысле слова!) девятнадцать с чем-то миллионов и сбежать, но я тотчас же пересилила себя. Главное — добыть тот, другой, чемоданчик, от которого зависят жизни стольких людей. Нельзя, никак нельзя оставлять его в руках этого человека!

–Вероника! Где ты?

–Я сейчас! — фальшиво проверещала я в ответ.

Благоразумно дрожа от страха, я взяла пистолет и, пряча его за спину, вышла в гостиную.

–Отойди от пульта.

Я сама не узнала свой голос — настолько тяжелым и неприятным он стал. Впрочем, я сразу же убедилась в том, что гангстер, сказавший, что добрым словом и пистолетом можно добиться большего, чем просто добрым словом, был абсолютно прав. Мой собеседник, едва увидев оружие, молча поднял руки.

–Черт побери, — промолвил он скорее с досадой, чем со злостью.

–Вот именно, — сказала я. — Наверное, у меня что-то с головой, но я только сейчас сообразила. Ты не Артюр Боннар.