скамью, и наконец-то выхожу из хижины. Направляюсь к отцам Комбониани и добираюсь до миссии через несколько минут. По дороге я ни разу не остановился на приказ полицейских – притворялся, что не видел их, когда они размахивали руками в напрасной попытке остановить меня.

Миссии в Африке – оазисы спокойствия, в то время как за их пределами почти всегда хаос. Миссия отцов Комбониани (Missionnaires comboniens de coeur de Jesus) не составляет исключение из правила. Когда я проезжаю через металлические ворота, меня сердечно и радушно встречает отец Жак, два других монаха ушли по каким-то делам, но скоро должны вернуться.

Отмечаю, что предоставленная мне комната очень чистая, свежевыстираные простыни благоухают. Принимаю душ – настоящий душ! Уже месяцы, как я моюсь, используя ведро воды и хозяйственное мыло. Сбегающая с тела вода уносит грязь, впитавшуюся в поры кожи вонь копченой рыбы и значительную часть усталости, накопленной за дни плавания по великой реке.

Около двух часов дня приходит сторож и говорит, что обед готов. За столом вижу всех миссионеров в полном составе, они все – цветные. Брат Кабейа Жанвье в Кисангани приехал ненадолго, потому что обычно живет в Изиро, на северо-востоке страны, где исполняет свои пасторские обязанности для групп пигмеев в лесу. Брат Жанвье очень симпатичный, разговорчивый и улыбчивый. Ему нравится, когда его в шутку зовут Мустафой Абд Алла, и я ему говорю, что мы тезки, потому что Стефано на арабский язык переводится как Мустафа.

Но самый разговорчивый среди всех – брат Бадуин, еще и потому, что прекрасно говорит по-итальянски. Я приятно удивляюсь (и думаю, насколько же тесен мир), когда узнаю, что он долгие годы пробыл у отцов Комбониани в Кваллино, городке в провинции Лечче. Беседуя с ним и разглядывая внимательней его лицо, начинаю припоминать: я его уже знал раньше. Как-то он приехал в школу, где я учил ребят снимать со счета деньги, которые они заработали для отцов Комбониани. Спрашиваю, помнит ли он о том, как несколько лет назад он был в Джемини, и брат Бадуин, обняв меня, отвечает утвердительно, хоть и не сохранил воспоминаний обо мне.

Четыре проведенных в Кисангани дня – дни отдыха и психологической подготовки к продолжению путешествия в седле Веспы. Большую часть дня я провожу в городе, один или в компании брата Бадуина. Кисангани – это место, в котором жил Салим, главный герой романа писателя Видиадхара Сураджпрасада Найпола «Излучина реки»[9]. Пытаюсь найти участки города, описанные в книге, и почувствовать атмосферу романа. Кисангани после окончания гражданской войны, опустошившей Заир, очень изменился и ничем не напоминает город из романа. В городских кварталах тихо и спокойно, а на улицах полно солдат миротворческих сил ООН.

Накануне отъезда отправляюсь на рынок, надо купить мачете и левое зеркало заднего обзора для Веспы. Мачете мог бы пригодиться мне в лесу для того, чтобы освободить проезд от кустов и листвы. Тот мачете, что я купил в Либревиле, украли в день отъезда из Киншасы. А новое зеркальце требуется для замены старого, разбитого братом Бадуином во время неудачной парковки его внедорожника слишком близко от Веспы.

Я обхожу продавцов запчастей и только у последнего нахожу одно зеркальце китайского производства, которое смогу приладить на Веспу после подгонки. Даже если это и не то, что искал, я все равно его покупаю: недостающее зеркальце могло бы послужить предлогом для полицейских, чтобы угрожать штрафом с целью вымогания денег. Потом я останавливаюсь перед лотком, с которого продают рабочие орудия и инструменты. Выбираю мачете, крепкий, очень острый и покупаю его по хорошей цене. Плачу и жду сдачу. Получив, разворачиваюсь и намереваюсь уйти.

Около Веспы стоит полицейский, записывает ее номер на листке бумаги. Спрашиваю, что он такое делает, тот отвечает, что я нарушил правила, поскольку припарковал Веспу за границами проезжей части, отмеченной белой линией и колышками. Возражаю на это, что Веспа вовсе не мешает движению, а улица достаточно широкая, и я остановился всего лишь на пару минут перед прилавком, расположенным на другой стороне дороги, на расстоянии четырех метров. Полицейский отметает все оправдания и продолжает записывать мои данные, между тем вокруг нас уже собрались десятки людей. Кто-то качает головой в знак неодобрения действий полицейского, кто-то другой, называя меня mondele, иронически напевает, призывая заплатить.

Переписав все данные, полицейский передает мне листок на подпись. Я, с каменным лицом, заявляю, что не подпишу ничего написанного не на бланке. Такая совсем неожиданная для него реакция на несколько мгновений лишает его дара речи, потом, услышав мой отказ несколько раз, он велит следовать за ним. Для стоящих вкруг нас людей mondele, спорящий с полицейским, – это увлекательное зрелище, как сцена из фильма. Я вынимаю из кармана мобильник и громким голосом начинаю привычный телефонный звонок воображаемому полковнику, дражайшему приятелю. Когда я высокопарным тоном произношу: Bonjour, mon Colonnel! Слово colonnel эхом разносится из уст в уста и достигает ушей полицейского, вызывая у него некоторое замешательство. И все-таки он не отказывается от своего намерения вести меня в участок.

Я хочу вставить ключ и завести Веспу, но полицейский выхватывает его у меня из рук. Веспу в участок доставит он, толкая.

День особенно жаркий с соответствующей удушливой влажностью, и полицейский пока еще не знает, что значит толкать Веспу руками при такой температуре даже и на короткое расстояние. Преодолев сто метров, бедняга начинает задыхаться, а со лба у него ручьем бежит пот. На его несчастье, полицейский участок находится на окраине города, а на дороге полно ям, препятствующих движению маленьких колес Веспы. После следующих трехсот метров его форма вся промокла от пота. Уверен, если бы мог, он бы сдался, но гордость заставляет его не отступать.

Преодолев подъем, потребовавший еще больших усилий, мы натыкаемся на офицера. Я энергично здороваюсь с ним: мы познакомились на второй день моего пребывания в Кисангани, когда я прогуливался по городу в компании с братом Бадуином. Офицер спрашивает, что случилось, и я объясняю, дипломатично допуская возможную ошибку, совершенную мной по неведению. Офицер приказывает полицейскому отпустить меня, и тот, вынужденный подчиниться, видит, как испаряется его надежда предстать в глазах начальства в лучшем свете, передав в полицейский участок mondele, пойманного на месте преступления.

Утром шестнадцатого сентября я, наконец, покидаю миссию отцов Комбониани для продолжения путешествие в седле Веспы. Я провел тщательное техобслуживание, проверив, чтобы все было в порядке. Впереди меня ожидают шестьсот пятьдесят километров по лесным дорогам, и если возникнет неисправность, которая вынудит останавливаться