– Что это с ним? – покосился на Ворона Тушкан.

– Опять какую-нибудь гадость задумал, – крикнул с лесов бобёр.

Они с Кроликом разобрали уже половину конструкции.

– Эй, – пёс осторожно тронул Ворона за плечо.

Ворон опустил крылья. Клюв его дрожал, глаза наполнились слезами.

– Я думал, для леса так лучше будет, – проговорил он, – думал, построю клуб, звери веселиться будут, перестанут драться.

– А где это ты видел, чтобы в нашем лесу звери дрались? – лось поднял одну бровь.

– Ну… – смутился Ворон, – вон, у тебя рога оторвали, что, просто так? В драке, конечно.

– Они сами отпали! – возмутился лось. – Я каждый год рога сбрасываю. Вот, посмотри, уже новые растут. – Можжевельник наклонил голову. На темени и вправду виднелись маленькие рожки.

– Лось не останется безрогим, – шепнул Кис-Кис.

– А мне показалось, что это просто шерсть у лося дыбом на голове стоит, – шёпотом ответил Фу-Фу, – но, раз это рога, то хорошо. А то как-то непривычно, лось – и без рогов.

– Я только одного не понимаю, – громко сказал Тушкан, – зачем было бить бедного Шишу по голове и ломать ему очки? Ладно, если бы это было в борьбе с достойным соперником. Но драться с полуслепым кротом…

– Я не специально, – тяжело вздохнул Ворон, – я вообще про клад узнал случайно. Шёл мимо туннеля, и слышу, оттуда кто-то кричит. Я кинулся на помощь, думал, кого-то завалило. И в темноте наткнулся на Шишу. Он упал, очки разбил. Я растерялся, огляделся вокруг, вижу – дверь. Открыл её, а там клад. Тогда на меня вдруг что-то нашло! Я подумал, заберу клад и тихо уйду. Шиша придёт в себя и решит, что всё ему приснилось, – Ворон ещё раз вздохнул. – А очки я ему новые подарю.

– Не надо, – сказал Кис-Кис, – у него уже есть новые очки. Уте пришлось в соседнем лесу заказывать. У нас таких не найти.

– Тем более, – обрадовался Ворон.

– А что дальше было? – спросил Фу-Фу.

– Я вытащил клад и спрятал его в кустах. Клад-то тяжеленный, и я подумал, что нужна тачка. И одолжил её у Бобровича. На время.

– Хоть бы предупредил, – проворчал бобёр, – а то я, как проклятый, ношусь по лесу, ищу тачку. А он на ней клад развозит.

– Вот, – Ворон пропустил фразу бобра мимо ушей, – погрузил я клад на тачку, и мне так интересно стало. Я открыл сундук, смотрю – там монеты золотые, драгоценности и книга старинная, и мне так захотелось её прочесть!

– Хорошо, что захотелось прочесть, а не продать, – хмыкнул лось.

– А в книге написано, кто истинный владелец замка. И тут мне в голову мысль пришла: написать, что наследник я. Так и сделал. Потом сложил драгоценности в мешок и отнёс в отель, а книгу привёз в Бюро.

Ворон смахнул слезу и понурил голову в знак искреннего раскаяния. Звери молчали. Каждый думал о чём-то своём.

– Ладно, – нарушил молчание Ворон, – раз всё разрешилось, я пойду.

– Эй, подожди-ка, – окликнул его лось, – а куда ты дел драгоценности? Они принадлежат музею.

– Все драгоценности в главном зале, – махнул крылом Ворон, – и монеты тоже все, можете проверить. А ремонт я за свой счёт начал делать. Вон, фасад обновил.

– Это замку не помешает, – по-хозяйски огляделся лось.

Фу-Фу хлопнул Можжевельника по спине:

– Ну что же, теперь ты можешь снова работать в замке.

– Ага, – заулыбался лось.

– Поберегись! – крикнул бобёр.

Леса зашатались и вдруг с невероятным шумом рассыпались на доски. Кролик еле успел отскочить. Воспользовавшись суматохой, Ворон ушёл в гостиницу. Ошарашенные друзья стояли в облаке пыли. Когда пыль улеглась, все ещё долго кашляли.

Хорёк Суся осторожно подошёл к сыщикам.

– П-простите, – неуверенно начал он, – я бы хотел попросить… – Хорёк окончательно засмущался.

– Проси всё, что хочешь, – подбодрил его Кис-Кис.

– Я бы хотел занять одну комнату в замке.

– Конечно! – закричал Можжевельник. – Без вопросов! Ты же наследник! Ты можешь занять любую комнату! Хочешь поселиться в тронном зале?

– Я бы очень хотел пожить в комнате в башне, поближе к звёздам, – Суся хихикнул. – Так легче пишутся стихи.

Чем дальше от забот и бед,

Тем мысли выше.

Живёт художник и поэт

Под самой крышей.

Здесь ты один, здесь ты ничей,

Здесь дышишь вольно —

В высокой башне, в каланче,

На колокольне.

И улетает далеко

Душа в отваге,

И рифмы сыплются легко

На лист бумаги.

– О чём речь! – лось осторожно положил копыто на плечо хорька. – Можешь переезжать прямо сейчас. Много у тебя вещей?

– Все мои вещи – это лапы, которыми я пишу стихи!

– Ну и отлично!

Можжевельнику не терпелось снова попасть в замок и заняться любимым делом – изучением древних сокровищ.

– Спасибо вам, ребята, за помощь музею, – обратился он к сыщикам. – Может, зайдёте на чашку какао?

– Нам уже пора, – улыбнулся Фу-Фу, – мы давно не были дома.

– Да, – согласился Кис-Кис, – такое впечатление, что целую вечность.

– Ну что ж, мы всегда рады видеть вас в музее, – торжественно сказал лось, – а сейчас, я думаю, нужно пойти и проверить все экспонаты.

Лось на прощание взмахнул головой, развернулся и пошёл в замок. Суся помахал всем лапой и побежал за лосем.

– Суся, постой! – закричала Муза и полетела следом.

– Теперь замок в надёжных лапах, и мы можем спокойно отправляться по домам, – сказал Кис-Кис, когда трое зверей скрылись в замке.

– Дело закрыто, – Фу-Фу взмахнул хвостом.

– Вот так, – добавил Тушкан и перекувырнулся.

Фу-Фу и Кис-Кис решили пойти домой длинной дорогой. Они хотели проводить Тушкана до особняка кукушки. Тому не терпелось всё ей рассказать.

– Счастливо, ребята, – Тушкан пожал сыщикам лапы, – я попрошу Куку, и она напишет и про вас в своей книге.

– Это было бы здорово! – обрадовался Кис-Кис.

– Только не перепутай огороды, – засмеялся Фу-Фу, – иначе Хрюня снова будет рассказывать о хулиганах.

– Не перепутаю! – пообещал Тушкан и скрылся за воротами Кукиного особняка.

Пёс и кот пошли дальше. Прошли мимо медицинского домика, где мирно спали врачи-медведи. На крыльце сидела Утя. Она помахала друзьям крылом и крикнула:

– Кис-Кис, не забывай сорок три раза в день принимать варёные артишоки! Я приду к тебе на следующей неделе и проверю.

Кис-Кис натянуто улыбнулся и сделал вид, что ничего не слышал. Вот и медицинский домик скрылся за поворотом. Сыщики оказались на кротовом поле. На кочке около дороги сидел крот Шиша и грелся на солнышке.