Джиа, видеть её, слышать её голос. — Я хочу, чтобы мы шли общим путём. Я хочу помогать тебе исполнять долг, — сказал он.

Джиа улыбнулась, но не ответила, лишь с нежностью прильнула к его груди. Похоже, что теперь она пряталась там от самой себя.

— Летодор, — прошептала она.

— Что, милая? — ответил он со всей возможной теплотой, на какую только был способен.

— Я должна просить тебя кое о чём…

— Всё что угодно. В рамках закона, разумеется…

— Мне нужно подготовиться, очистить мысли и чувства. А… — она шмыгнула носом. — Там так много всего накопилось…

— Мне уйти? — догадался он.

— Да, — негромко произнесла Джиа. — Пожалуйста. Уходи из города.

— А ты?

— А я найду тебя — почую. Я знаю пути. По ним я в мгновение ока догоню тебя, — она вздохнула. — Очень прошу тебя, уходи. Направляйся на юг, к морю…

— Хорошо.

— …Что бы ни случилось, уходи из города.

— Ага.

— Обещай мне! Слышишь, ради нас — обещай…

— Я обещаю тебе, что уйду. Я уйду на юг, к морю, что бы ни случилось. Я буду ждать тебя там.

Джиа крепко-крепко обняла Летодора. Он поцеловал её в висок. Потом нашёл лицо девушки, притянул к себе и поцеловал в губы. Поцелуй был долгим. И горьким.

Переливающийся в волнах марева розовый шар солнца медленно подкрадывался к горизонту. Стены замка, его башни, террасы и колоннады заливало алым румянцем. Молодые дубовые рощи и цветочные сады окутали тени. Где-то в далёком далеке, за мощными стенами цитадели, оранжевыми огнями волновался город. Люди спешили домой к близким и любимым. Они радовались вечерней прохладе и долгожданному отдыху.

Она вышла на балкон, тонкими пальцами коснувшись парапета. Камень, вобравший в себя дневное тепло, представился ей живым. Мраморные стены были единственными свидетелями и надёжными защитниками её ужасной тайны. По вечерам, когда солнце грозилось покинуть мир, она особенно остро ощущала тяжесть своего проклятья. Она бы расплакалась, но это таинство было недоступно её дневной оболочке.

Пока на небе сияло солнце, тёмный гнев окутывал душу принцессы. И лишь по ночам она проливала горькие слёзы, мучимая воспоминаниями и виною за всю жестокость, которую она не могла сдержать днём. Только потеряв красоту с последним лучом солнца, она обретала способность чувствовать чужую боль.

А вечером, на закате, находясь на грани этих состояний, она горько сожалела о своей несчастной судьбе, невесть за что павшей на её плечи с самого рождения. Она смотрела с высоты замковых стен на жизнь простых людей, на эти огни в их домах — и завидовала. Ей не верилось, что когда-нибудь и она может стать счастливой.

Внезапно её внимание привлёк высокий силуэт в тени деревьев. Заметив, что она снизошла взглянуть на него, прячущийся вышел на свет. И девушка глазам своим не поверила: это был тот самый иноземец, который несколько лет назад появился при дворе её отца и которого она так жестоко оскорбила при всех и уж точно казнила бы, не вступись за юношу Его Святейшество.

Принцесса Гриерэ отчётливо запомнила лицо иноземца. Мужчина был красив, но беспомощен, совсем как девица. Однако сейчас его брови сурово сошлись у переносицы, а глаза пылали решимостью. Нечто неуловимое переменилось в нём. И на миг принцесса ощутила, как сильно она всё это время скучала по его чарующим тёмно-карим глазам, которые смотрели на неё с такой любовью, нежностью и восторгом.

— Добрый вечер, Ваше Высочество, — воскликнул он уверенным и сильным голосом.

Девушка с ужасом коснулась руками своего лица — солнце вот-вот готово было слиться в прощальном поцелуе с далёкими пиками северных гор.

— Убирайся, — горько проговорила она. — Убирайся, слышишь? Или я позову стражу…

— Ваше Высочество, принцесса Гриерэ! — выкрикнул Алем Дешер. — Пусть меня посадят в темницу. Но Вы должны знать. О звезда сердца моего, Вы должны знать, что я люблю вас! Я любил вас много лет и буду любить ещё ровно столько, сколько позволит мне прожить Единый! И даже после смерти…

— Стража! — в отчаянии воскликнула принцесса. — Стража, схватить его!

Она не знала, услышала ли её стража и смог ли уйти от солдат настырный и прекрасный иноземец. Заливаясь слезами, она упала на каменные плиты. О, как бы она хотела ответить незваному гостю, но уже не могла. Солнце скрылось за горами. И на Самторис стремительно опускалась ночь.

Утреннее небо окутывала лёгкая дымка облаков. Предчувствуя отличную погоду для тренировки, Джиа, как и каждое утро, остановилась у стен Четвёртого яруса, ожидая Алема Дешера.

— Прошу прощения, госпожа, — окликнул её стражник в мундире королевских цветов: синий с золотом. — Вы ведь госпожа Джиа?

— Да, — согласилась девушка, немало удивившись.

— Мастер меча? — уточнил стражник, едва заметно поморщившись.

На этот раз Джиа только кивнула. Она всецело разделяла недоверие стражника и произнести подобную ерунду вслух попросту не осмелилась. Какой такой, к лешему, она мастер меча? И кому это пришло в голову её так обозвать?

— Был отдан приказ, — стражник окинул её пристальным взглядом. — Вы можете беспрепятственно проходить на Третью ступень — в сады.

Девушка удивилась ещё сильнее, но спорить не стала. Примерно тот же диалог произошёл у неё перед Третьей ступенью. Таким образом, она очутилась на площадке гораздо раньше библиотекаря. Не тратя попусту прохладных часов, она старательно размялась и потянулась. Но Алем Дешер так и не явился. Девушка уже начала было беспокоиться, как вдруг увидела приближающегося к ней Верховного жреца.

— Джиа, — поклонился Дэрей Сол. — Я рад, что Вы здесь.

— Ваше Святейшество, — Джиа поклонилась в ответ, сохраняя улыбку, хотя сердце её болезненно сжалось. — Я жду Алема…

— Алем не придёт, — губы жреца улыбались, но в глазах мелькнула тревожная тень. — Прошлым вечером Алем Дешер незаконно проник на Вторую ступень. Полагаю, Вы догадываетесь, зачем…

— О, я была лучшего мнения об умственных возможностях Хрантиеля знаний, — нахмурилась девушка.

— В любом случае сделанного не воротишь, — вздохнул Дэрей Сол. — Он совершил тяжкое преступление и обязан понести наказание. Теперь судьба Алема в руках Её Высочества принцессы Гриерэ.

— Только не говорите, что его казнят, — испугалась Джиа. — Но он хотя бы добился того, чего хотел? Чего бы он там ни хотел, это ведь было… не слишком непристойно?

— Я сделаю всё возможное, чтобы остудить гнев Её Высочества, даю слово, — заверил жрец. Внезапно он приблизился и тронул девушку за руку. — Послушайте, Джиа, я хотел поговорить с Вами наедине.

Наёмница онемела, как молнией поражённая, хотя ладони Дэрея Сола были тёплыми, а мимолётное прикосновение — едва ощутимым.

— Джиа, — повторил Его Святейшество. — Я знаю, кто ты…

Слова заставили девушку вздрогнуть. Она пришла в себя,