— А если он сломал ноги?

— Он не так глуп, чтобы отпустить лапы кондора на большой высоте. Уверен, что мы отыщем его на каком-нибудь другом дереве. А пока приготовимся к новому сражению; думаю, оно будет не менее упорным.

— Возьмите драгинассу дона Баррехо; она послужит вам лучше вашей шпаги, — предложил бывший трактирщик из Сеговии.

— Это верно, — согласился Мендоса. — Попытаюсь ее не испортить: этот кусок стали нам еще не раз послужит.

А кондор, вместо того чтобы сразу ринуться в атаку на гнездо, взлетел на четыре-пять сотен метров и на этой высоте начал описывать постепенно сужающиеся круги. Стало ясно, что он хочет камнем упасть в гнездо и разбить голову пришельцам.

Мендоса и Де Гюсак, встав на колени, выставили свои драгинассы вверх и отважно дожидались яростной атаки. Минут пять-шесть огромная птица удерживалась на набранной высоте, потом немного свела крылья и молниеносно устремилась вниз. Кондор уже приближался к гнезду, когда неожиданно из гущи леса раздалось пять или шесть ружейных выстрелов. Пораженный несколькими пулями, кондор попытался подняться, издавая отчаянные крики, но силы внезапно оставили его. Он сложил крылья и камнем рухнул в гущу леса, где его наверняка уже ждали охотники.

Мендоса и Де Гюсак, услышав выстрелы, мгновенно спрятались в глубине гнезда.

— Испанцы? — тревожно спросил бывший трактирщик.

— Это могут быть только они, — ответил баск, который тоже заметно встревожился.

— Они нас заметили?

— Скорее всего они стреляли в нас, а вовсе не в кондора.

— Теперь они схватят дона Баррехо.

— Он — сущий дьявол, и я о нем совершенно не беспокоюсь, — успокоил его Мендоса. — Я видел, как он выбирался из куда более сложных положений.

— А вот нас, напротив, поджидает реальная опасность: нас могут продырявить вражеские пули.

— Если испанцы догадаются, что мы здесь, они нас не пощадят.

— Вы слышите собачий лай?

— Нет, больше не слышу.

— Если ее поставили во главе какой-нибудь полусотни, — сказал Мендоса, — мы сможем считать себя счастливыми, потому что иначе она прошла бы по нашему следу до самого дерева. В любом случае положение наше не слишком веселое. Только вот если с доном Баррехо произошло нечто серьезное, мы не сможем ему помочь.

— Ну и что же теперь делать?

— Сидеть спокойно и ждать, пока испанцы не уйдут. Дон Баррехо, будь он здесь, уже давно бы предложил опять улечься спать.

— Я не настолько смел, — ответил бывший трактирщик.

— Признаюсь, что и у меня не хватает смелости, а поэтому я буду бодрствовать, чтобы защитить свою жизнь, которая мне все еще дорога.

— А можно посмотреть?

— Доверьтесь мне, — сказал Мендоса. — Ваш шлем слишком сверкает и может сразу же привлечь внимание наших недругов.

Он упал ничком и медленно пополз к краю обширного гнезда, откуда наверняка можно было увидеть испанцев, если они действительно вошли в лес, о чем следовало предположить по убийству кондора. Он как раз собирался высунуть голову, когда в этот момент услышал голоса.

— Эй, Алонсо!.. Поищи-ка гнездо кондора… Видишь его?

— Да, Педро.

— Там, наверно, можно найти знатную яичницу.

— Если хочешь сломать себе шею, попробуй. Я вполне удовлетворюсь бульоном из двух птиц.

— Да, из двух. Только погляди-ка на самку: мы ведь нашли ее без головы. Что ты об этом думаешь?

— Она просто устала жить и покончила с собой.

Взрыв смеха приветствовал этот остроумный ответ.

— Подождите-ка, друзья, — сказал тот, кого назвали Педро. — Насколько мне известно, у кондоров никогда не было бритв, они не могли так жестоко перерезать горло.

— Ну, дружок, я тебе объясню, как развивались здесь печальные события. Самка приглядела себе ухажера, и тогда самец, как я догадываюсь, оторвал ей голову или, точнее, перерубил ее страшным ударом своего клюва. Неужели ты не веришь, что животные тоже ревнуют?

— Болтай, что хочешь, но сегодня вечером, после ужина, я попробую взобраться на это дерево, — придерживался своей линии Педро. — Хочу проверить, есть ли в гнезде птенцы.

— Но ведь мы уже подобрали двоих, — напомнил еще один солдат.

— Там могут остаться другие.

— Ты, Педро, осёл и совершенно не знаешь привычек кондоров. Но если тебе хочется испытать свои мускулы, мы, разумеется, не собираемся тебе мешать.

Мендоса услышал новый взрыв смеха, а потом все смолкло.

— Положение осложняется, — пробормотал он. — Если этому человеку взбредет в голову забраться в гнездо, мы пропали.

Мендоса прислушивался еще несколько минут, потом, не уловив никаких звуков, он осмелился высунуть голову. Впрочем, он находился на такой большой высоте, что заметить его было бы нелегко, особенно между длинными, почти горизонтальными суками дерева.

Невдалеке поднимались в воздух облачка дыма. Там, к великому неудовольствию Мендосы, испанцы, должно быть, разбили лагерь. Баск с величайшей осторожностью раздвинул ветки и увидел полторы дюжины солдат, занятых ощипыванием кондоров и их птенцов.

Испанцы развели костер и подвесили над огнем котел необычных размеров, готовый заполучить в свое нутро большущие куски пернатой дичи, превосходной для варки бульона, но жилистой, словно мясо старого мула.

— Если бы с нами был дон Баррехо, можно было бы попробовать устроить им вечером сюрприз, — пробормотал баск, — но двое против восемнадцати — это слишком… Тю!.. Как разбежались эти полусотни!.. Видно, что эти господа торопятся поймать нас, тогда как мы стремимся не даться им в руки.

Он осторожно вернулся на прежнее место и вытянулся рядом с Де Гюсаком, рассказав ему обо всем, что он увидел и услышал.

— Если этот любопытный доберется до гнезда, мы пропали, — слегка побледнел бывший трактирщик.

— О!.. Он пока еще не добрался, дорогой мой Де Гюсак, а когда полезешь на дерево ночью, может всякое случиться: например, ветка обломится, если ее умело подрезать. Я этим и займусь, пока не взойдет луна. А после такой подготовки не хотел бы я оказаться в шкуре этого посетителя гнезд.

— И все-таки что-то мне неспокойно, Мендоса.

— Да и мне тоже! — признался баск. — Полагаю, что и бедному дону Баррехо тоже было бы не по себе. Надеюсь, однако, что, если ему удалось укрыться на каком-нибудь дереве, он заметит лагерные костры и поостережется идти к нам, пока испанцы не уберутся отсюда.

— Значит, по-вашему выходит, что мой соотечественник еще живой?

— А почему бы и нет? Кондор, схвативший слишком большой вес, спускался достаточно плавно, — ответил баск. — Эти птицы наделены необычайной силой, но не такой уж большой, чтобы длительное время нести человека, даже такого худого, как дон Баррехо.