Помощник Ивана привез девушку в квартиру, некогда принадлежавшую польской семье землевладельцев средней руки. Здесь было просторно и богато – две комнаты, высокие потолки, люстры. Сами хозяева выметены отсюда ветром истории – может, убиты бандеровцами или нашли приют в Польше. Теперь это служебная жилплощадь капитана Вильковского. Слишком шикарная для России и вполне обычная для Львова, сильно обезлюдевшего во время войны.

Был третий час ночи, когда Иван выпрыгнул из кабины полуторки, принадлежавшей его группе, и направился к подъезду, ощущая, что элементарно боится. Как Настя встретит его? Отчитает за то, что не ждал ее на вокзале? И не ослабла ли та волшебная сила, ласково окутывавшая их, как только они сближались на расстояние вытянутой руки?

Но Настя прошла войну и прекрасно знала, что такое приказ и необходимость. И терпеливо ждала, сидя за его письменным столом, подперев щеку рукой. Ждала напряженно и тоже с опаской. И ее беспокоили навязчивые мысли – а вдруг то, что было у них, для него лишь мимолетный порыв изнуренной войной души?

– Ну вот мы и вместе! – ворвавшись в комнату, Иван крепко обнял ее.

– Навсегда? – вопросительно посмотрела она на него.

– Уж в этом я клянусь…

Сестра прислала ему восторженное письмо, узнав о свадьбе. Дед отделался обычными своими философскими сентенциями о семье и браке, но в целом тональность была – наконец-то! Мать требовала срочно фотографию – обязательно вдвоем и сделанную у хорошего фотографа.

В фотоателье Львова фотографии получились отличные – смотрелась молодая пара восхитительно. Он в военной форме. Она в легком платьице. Вот только в их счастливых глазах все еще таилась тень войны. Потому что война не закончилась. Она продолжалась в лесах Украины. И далеко не все враги повержены.

Хотя УПА как монолитная вооруженная структура существовать перестала, сил у националистов пока еще хватало. По некоторым оценкам, в лесах хоронилось до тридцати пяти тысяч бандитов. Время от времени они собирались в крупные стаи, чтобы напомнить о себе.

Бандеровцы стали брать на вооружение тактику рейдовых групп. Собирались в банды по двести-триста человек и устраивали походы по отдаленным селам, уничтожая «советских оккупантов» и их прислужников – то есть вешая на деревьях, сжигая, истязая людей, которые мечтали лишь о мирной жизни. Территорией СССР не ограничивались – проникали и в Словакию, и в Польшу, наводя там шорох. Рано или поздно их давили пограничники и внутренние войска, а также армии союзников – Польши и Чехословакии. Но вскоре такие банды объявлялись снова.

А тем временем не только многие рядовые казаки мечтали вернуться к мирной жизни. Некоторые руководители ОУН-УПА выходили на руководство Республики с предложениями о национальном замирении. Посредниками предлагалось использовать известных украинских писателей. Но эти попытки закончилась провалом. Лично Бандера отдал распоряжение – никаких примирений с СССР. Только поражение большевиков.

Группа Ивана продолжала действовать достаточно эффективно. Одна за другой в списке разыскиваемых особо важных фигур ставились отметки: уничтожен, задержан – число и место. Рядом с некоторыми именами стояли знаки вопроса, и самый жирный – напротив Дантиста.

По некоторым данным, тот погиб, когда НКВД выжигало змеиное гнездо в Станиславской области. Тогда удалось перекрыть поступление в войска УПА подготовленных в учебных сотнях кадров. На этом система обучения личного состава повстанцев была фактически уничтожена. По показаниям выживших бандитов, в это время там находились областной проводник Савва и Дантист. И если Савва все еще появляется в разных концах Галиции, то о Дантисте не слышно ничего.

Правда, среди сотен тел убитых Дантист опознан не был. Но это ничего не значило. Некоторых бандитов разорвало минометами на куски. Другие лежат непогребенными в расщелинах…

Окончание войны позволило СССР высвободить гигантские ресурсы для мирного строительства. На Украину возвращались отслужившие в Красной армии солдаты, многие становились в селах и городах опорой советской власти. Укреплялись колхозы и создавались новые. Бандеровцы продолжали терять симпатии у населения, хотя их подпольные структуры и пользовались значительным влиянием на село.

После Победы появилась возможность часть войск действующей армии отрядить на борьбу с украинскими националистами и усилить войска НКВД. Теперь в каждом более-менее крупном населенном пункте стояло подразделение внутренних войск. Продолжались операции конспиративных групп, которые теперь назывались агентурно-боевыми.

Иван изо дня в день отправлялся на операции. Снег, бурелом, горы, лощины – не важно. Чекист везде пройдет и настигнет врага. И, если призывы сдаться не будут услышаны, уничтожит его. А потом – следующий боевой выход.

В декабре 1945 года на одном из таких выходов был тяжело ранен Адвокат. Хоть в глубине души он так и не полюбил советскую власть, но доказал свою преданность в деле борьбы с бандеровской нечистью. И когда пребывал на грани жизни и смерти, Иван не находил себе места, дежурил в больничной палате.

Врачи все-таки вытащили Адвоката с того света. И почти вернули здоровье. Правда, одна нога еле двигалась, так что его служба в составе агентурно-боевой группы была завершена.

Ему выправили документы на другую фамилию, и он отбыл в центральную Украину. Устроился работать в областную газету и жизнью своей был доволен вполне. Он ведь не рассчитывал вырваться из кромешного галицийского ада, но вырвался.

На февраль 1946 года были назначены выборы в Верховный Совет СССР. Руководство Украины придавало этому мероприятию большое значение, как гарантии нормализации жизни в республике и переходе ее на мирные рельсы. Для бандеровцев эти выборы были костью в горле, и силовые ведомства готовились жесточайшим образом пресечь попытки их срыва.

Перед выборами на Украину пришли подкрепления из других регионов. Была активизирована вся агентура. Потеряли покой и сон сотрудники МВД и МГБ Украины. И все равно бандеровцы сказали свое громкое слово.

Тогда в поле зрения Ивана снова возник Дантист…

Им удалось вырваться из кольца пограничников, сдавившего учебную сотню УПА. Провел их ущельем тот самый сотник Цуковинец. Телохранители Саввы остались прикрывать отход и все погибли. Но это уже было не важно.

– Пусть бог примет смелых казаков в рай, – на привале у горной речки перекрестился Савва. – А нам еще жить надо. И большевикам отплатить звонкой монетой.

– Отплатим, – с угрозой произнес Дантист.

После этого он перестал участвовать в карательных акциях, расследованиях, казнях нерадивых казаков. У него были другие планы. Он ушел в глубокое подполье. Наставали новые времена, требующие максимальной консолидации и действий из тени. И главная задача – сцементировать подполье, задавить начавшийся в структурах ОУН-УПА раздрай.

Он организовал тихую ликвидацию нескольких наименее надежных и противопоставляющих себя Безпеке командиров УПА. И теперь именно СБ являлась безусловным лидером всего националистического движения.