— То есть надежды никакой?

— Ну я не хотел бы быть столь категоричным.

— И от лечения тоже ничего не зависит?

— Ну почему же. Лечение никогда не повредит. А потом, это смотря какое лечение.

— То есть?

— Ну, знаете, есть щадящее пассивное лечение. А есть такие способы, которые могут вылечить мгновенно.

— Правда? — оживился Денис. — А можно поподробнее.

— Это, так сказать, клин клином. Довольно радикальный метод, но нередко очень действенный. Смотрите, мы имеем дело с эмоциональным шоком и всеми вытекающими отсюда последствиями. А есть и такое понятие, как шокотерапия. Другими словами, как это ни странно звучит, лечение шока шоком.

— То есть вы хотите сказать, что если Мишин испытает какой-нибудь шок, по силе равный тому, который он получил при взрыве, то он опять станет нормальным человеком?

— Я ничего не хочу сказать, я лишь констатирую факты.

— Но это же шанс! Или нет?

— Стоп, стоп! Вы хотите… Я вижу, как загорелись ваши глаза! Нет уж, извините, молодой человек, но этого я разрешить не могу. Я понимаю, что вы, блюстители закона и порядка, готовы ради своей цели пойти на все. Но я не могу позволить вам такие опасные опыты. Во-первых, мы не можем знать наверное, что именно произведет на пациента сильное впечатление. Во-вторых, согласно статистике, далеко не все случаи были удачными. И наконец, в-третьих, подобные кардинальные методы могут не просто не помочь человеку, а уничтожить последнюю надежду, сделать его инвалидом, а то и вообще вогнать в гроб. Так что нет, нет и нет! И не смотрите на меня так. Будем лечить поэтапно, медленно, зато проверенным щадящим способом. Это человек, в конце концов, а не какой-нибудь подопытный кролик.

— Да я и не предлагаю ничего. Нет, значит, нет. Спасибо за информацию.

Лада уже ждала его в вестибюле.

— Что узнал? Выздоровление Мишина намечается или нет? — спросила она.

— Нет, если мы сами его не наметим.

— Как это?

— Когда наконец приедет с дачи его жена?

— Завтра. Ты мне наконец расскажешь?

Денис покосился на выходящего из кабинета Айболита:

— Пойдем вниз, сядем в машину. — В машине он продолжил: — Вернуть его в нормальное состояние поможет какой-нибудь другой шок, эмоциональная встряска, равная той, которую он уже испытал.

— Равная уже испытанной? Интересно, в чем измеряются шоковые встряски?

— Почем я знаю. Может быть, еще один взрыв ему организовать?

Лада выразительно постучала себя по лбу.

— Правда. И доктор какой-то попался старомодный. Не разрешаю, говорит, вам проводить такие опасные опыты. Лучше мы, говорит, будем лечить больного испытанными методами… Угу, всю жизнь!

— Значит, все? Последняя ниточка оборвалась?

Денис засмеялся:

— Мы с тобой постоянно меняемся ролями. Когда я — оптимист, ты — пессимист, и наоборот, когда пессимист — я, ты пытаешься быть оптимистом.

— Очень смешно, — вздохнула Лада.

— Когда приедет жена, мы постараемся у нее выяснить, были ли в жизни Мишина какие-нибудь серьезные потрясения. Ведь не может же такого быть, чтобы человек всю свою жизнь жил спокойно. Постараемся ухватиться за последнюю ниточку.

— Ох, — вздохнула Лада. — Когда же уже наконец эти ниточки закончатся!

14

Жена Мишина, не очень молодая, не очень стройная и не очень красивая, приехала в больницу вся в черном, как будто уже на похороны. Ее вид вообще можно было охарактеризовать совершенно точно — не очень.

Денис и Лада проводили ее до палаты мужа.

— Взрыв! — то и дело всхлипывала она. — Боже мой! Кому это было нужно!

Денис открыл перед ней дверь и добавил:

— Если нужна будет какая-нибудь помощь, я жду здесь, в коридоре.

Она кивнула, всхлипнула и вошла внутрь.

Через некоторое время к Денису и к Ладе подошла медсестра и сделала глазами знак куда-то в неопределенную сторону. В конце коридора стояла женщина в меховом полупальто и длинной юбке. Она облокотилась на окно.

— Ты что, и любовницу оповестила? — спросил Денис Ладу.

— А почему бы и нет. Она тоже человек и тоже волнуется.

Лада направилась к ней, а Денис тихонько пробормотал:

— Вот такой вот он, Мишин, химический гений и неприметный мужчина, помимо жены еще и любовницу имеет.

Лада подошла к женщине. На вид той было лет тридцать пять, и она была откровенно хороша: ровные белые зубы, широкий чувственный рот, и даже легкие морщины вокруг глаз совсем не портили ее.

Она молча подала Ладе руку.

— Здравствуйте, — ответила Лада и тоже протянула руку.

Женщина неловко заулыбалась, видно было, что она сильно нервничает и в любой момент готова расплакаться.

— Как он? — спросила она.

— Вы не разговаривали с врачом? — поинтересовалась Лада.

— Нет, там была… Колина жена.

Лада понимающе кивнула и рассказала, что случилось с Мишиным.

Через некоторое время из палаты вышла плачущая супруга. Денис поспешил к ней.

— Он меня не узнает! Все бесполезно, — причитала та.

— Давайте я вас провожу.

Они медленно шли по коридору, Денис поддерживал ее под локоть.

— Может быть, дети? Может быть, он узнает детей? — спросил Денис.

— Да? — Ее взгляд просветлел, но тут же она увидела ее… свою соперницу.

Сразу же лицо ее сделалось непроницаемым, и она нарочито громко произнесла:

— Нет. Никаких шансов. Он не узнает никого! Доктор сказал, что все бесполезно.

— Но попытка — не пытка, стоит попробовать. — Денис уводил супругу Мишина от отвернувшейся к окну женщины.

— Вы что, друг друга знаете? — не удержалась Лада.

— Я ее да, а она меня… Вот уж не знаю, возможно…

— Мне просто показалось, что все сказанное ею имело целью задеть вас. Поразительно, до чего эгоистичны порой бывают люди. Даже в минуту такого несчастья не упускают шанса поиздеваться над соперником! Дикость какая-то… — удивилась Лада.

— Упоение садомазохизмом, — согласилась та. — Вы не против, если я загляну к нему?

— Да, конечно, пойдемте. Простите, я хотела у вас спросить… Вы не знаете, была ли в жизни Николая какая-то ситуация, которая его бы потрясла очень-очень сильно? И на долгие годы?

— Зачем вам? — насторожилась женщина.

— Понимаете, это может его спасти. Из этого состояния его может вывести сильное потрясение.