Моя жизнь стала легче. Как только его самолюбие было удовлетворено, он позволил мне делать то, что я хотела. Мы поддерживали друг друга.

– Но это же игра, – заметила Оливия. – Зачем нам, женщинам, играть в такие игры?

– Мы не обязаны этого делать. Но если мы начинаем игру, то у нас есть шанс выиграть. Иначе все останется как есть.

– Значит, женское движение – пустая трата времени?

– Вовсе нет. Оно научило женщин бороться за свои права и открыло им глаза на те возможности, которые предоставляет им жизнь. Но надо быть реалистами. В идеальном мире женщины имели бы одинаковые права с мужчинами. Но наш мир далек от идеального. А быть реалистом – значит работать с тем, что есть, изучать человеческие типы и характеры и учиться использовать их в своих целях. Возьмем, к примеру, Саймона.

Оливия недоуменно улыбнулась:

– А при чем здесь Саймон?

– Он сложный человек. Женщины хотят от него искренности и открытости, но он не может им этого дать. И на то есть свои причины. Если мы поймем причины, то сможем отыскать в его характере эти качества.

– Вы имеете в виду то, что случилось с его женой и дочерью?

– Да, отчасти. Он был вне себя от горя, когда они погибли. Саймон не хочет больше испытывать боль утрат и поэтому воздвиг вокруг себя непроницаемую стену.

Оливия сама видела эту стену. Он воздвиг ее у нее перед носом в первый же день их встречи.

– В чем же кроется другая причина?

– В его детстве. Мать Саймона была милая, тихая провинциальная женщина. Ана поздно вышла замуж, но точно знала, чего хочет. Она хотела иметь семью, мужа, ребенка. Думаю, она догадывалась о том, что Карл меня любит, но, тем не менее, стала его женой. Муж и ребенок любили ее, но мне кажется, она до конца так в это и не поверила. Такое впечатление, что она всегда что-то скрывала.

– Значит, это от нее Саймон унаследовал скрытный характер?

– Возможно.

– И с Лорой он вел себя так же?

– Да, наверное. Она была такая спокойная, покладистая, – Натали улыбнулась Оливии.

– А меня нельзя назвать покладистой?

– Конечно, нет, – сказала Натали. – Вы все время спорите со мной и подталкиваете меня.

– Я не об этом. Если вы пытаетесь нас сосватать…

– И в мыслях не было! Я просто делюсь своими размышлениями о мужчинах.

– А что вы скажете про женщин?

– Женщины смогут гораздо лучше управлять мужчинами, если найдут к ним подход. Александра, например, надо было хвалить и всячески ублажать. Саймон – другой. Его надо подталкивать.

– Я не собираюсь этим заниматься, – сказала Оливия и взяла карандаш. – Продолжим или мне перепечатать это на компьютере?

Вот и середина лета. Оливия думала об этом весь вечер. Да и как не думать, если Тесс замучила ее вопросами? Они читали ее любимую книгу – «На берегах Плам-Крик» Лоры Инголз Уайлдер, – но Тесс больше интересовали котята. Захлопнув книгу на середине главы, она спросила мать, могут ли они взять котенка. Оливия снова перечислила все доводы против.

– Но если мы переедем, – настаивала Тесс, – то выберем квартиру, где нам позволят держать котенка. Когда мы узнаем, куда переезжать?

– Как только я найду работу.

– И когда ты ее найдешь?

– Скоро.

– А когда я узнаю, где буду учиться?

Оливия не могла ответить на этот вопрос и всерьез забеспокоилась. Поначалу она не волновалась, уверяя себя, что еще успеет и осенью у нее будет работа, а Тесс пойдет в новую школу.

Прошла уже половина лета, а у нее ничего нет. Надо поторопиться.

Как-то она проснулась до рассвета и, стараясь никого не разбудить, поднялась в кабинет на чердак. Там включила свет и компьютер. Через минуту Оливия уже была в Интернете. Теперь она не будет класть все яйца в одну корзину и даже в двенадцать корзин. Она распечатала названия и адреса всех найденных ею музеев, затем проделала то же самое с художественными галереями. Затем распечатала со своего диска соответствующее количество резюме и принялась составлять новое сопроводительное письмо, как вдруг дверь отворилась. Оливия невольно вздрогнула.

Это был Саймон.

– Я сразу поняла, что это ты, – пробормотала она.

– Ну конечно, – сказал он, прикрыв дверь. – Кто еще поднимется в такую рань? Я увидел свет. Что ты делаешь? – Он подошел к ней и взглянул на экран.

Первым ее побуждением было закрыть монитор руками, но она вовремя одумалась – слишком это по-детски.

– Не читай. Это черновик. У меня проблемы с правописанием, я полностью завишу от программы редактора. Если ты это прочтешь, то наверняка спросишь, как я могу писать историю Натали. Но смею тебя заверить, конечный вариант всегда…

– Тише, тише. – Он положил руку ей на плечо.

Она умолкла. Он прочел ее резюме, выпрямился, но руку не убрал.

– Мне нужно найти работу, – сказала она, не отрывая взгляда от экрана. – Натали наняла меня только до осени.

– И после Дня труда ты свободна?

– Да.

– А куда бы ты хотела поехать?

– Где будет работа. Нищим не приходится выбирать.

Он погладил ее по плечу.

– Зачем так говорить? Ты же художница, фотограф.

– Художники всегда живут в бедности. А я должна кормить, одевать и учить Тесс. – Она со вздохом поднялась. – Я найду себе место. Попытаю счастья в других видах деятельности.

– Например?

– Пойду работать в отель.

Он оторопело уставился на нее.

– В отель?

– А почему бы и нет? Я человек общительный. Буду покупать билеты в театр, заказывать лимузины, советовать гостям, какие достопримечательности посмотреть, какие рестораны посетить. – Она улыбнулась. – Представляешь, мне придется самой пообедать во всех ресторанах, чтобы решить, какой рекомендовать моим клиентам.

– Рекомендации продаются и покупаются.

– Ну, это слишком цинично. Я не стану действовать таким образом и прямо заявлю об этом своему боссу.

– А если вкусы посетителей не совпадут с твоими?

Она пожала плечами:

– И такое может случиться. Нельзя же всем сразу угодить. Мы с Тесс будем жить прямо в отеле. Ты только подумай! Тесс будет еще одной Элоизой. Ей ведь так нравятся эти рассказы. После того как она прочла «Элоиза в Париже», она сразу захотела в Париж. Но Нью-Йорк ей тоже понравится. Мы будем жить в «Плазе»…