была покупка, масштабная, перспективная, сделанная, кстати, в результате сотрудничества чиновников и специалистов. Минздрав послушал мнения грамотных специалистов-радиологов и пошел на беспрецедентную покупку пяти аппаратов для радиохирургии «Микроселектрон LDR» и 12 аппаратов «Селектрон LDR». Кстати, это, на мой взгляд, беспримерно эффективный метод масштабного закупа, который не был учтен при формировании федеральной программы «Онкология». Спецификация составлялась грамотными специалистами, которые имели представление о том, что нужно покупать. Позже, когда закупки стали производиться фрагментарно, смешно было слушать, что каждая больница знает свои условия, знает свои особенности. Какие могут быть особенности, различия в лечении рака легкого в Мурманске, в Челябинске или в Волгограде? Какую спецификацию может составить специалист, который всю жизнь работал на технике, отстающей на 2–3 поколения от того, что представляется покупать. Программа с Nucletron была, по-моему, по-настоящему компетентна и антикоррупционна. Кстати, отслеживать коррупционные связи людей, которые заключали этот контракт (а их было немного), было значительно проще, если бы это было разбросано по всему Советскому Союзу. Так вот был осуществлен закуп. И группа специалистов, которые были определены для работы на этой технике, была направлена на учебу в Голландию. Приехали все синхронно, все вместе. Учились одним классом, по одним программам. Кстати, научные человеческие контакты сохранились до сих пор. Учеба была очень добротная: не могла ни фирма схалтурить, ни мы. Учились по совести. И были минуты некоего отдыха.

Первый вечер, перелет. Естественно, желание русского человека как-то отметить. Вот мы небольшой компанией во главе с Генрихом Витальевичем Голдобенко, моим учителем, руководителем радиологического отдела Онкологического научного центра, в недалеком будущем моим оппонентом по докторской диссертации, вышли вечером из гостиницы. В метрах 500 универсам, заходим, куча совершенно незнакомых продуктов, куча незнакомых напитков. Среди напитков мы выбрали водку Smirnoff № 21 как самую понятную. Тогда это было в диковинку для нас. И необычно, что есть водка, кроме «Столичной», «Московской». В виски, коньяках мы разбирались не очень, честно говоря, вообще никак. В остальные напитки мы даже и не заглядывали. Захотелось экзотики. Купили мы большую банку анчоусов. Это предложение того же Генриха Витальевича. Что может быть круче анчоусов? Такое название. Возвращаемся в гостиницу. А идти нужно было через небольшой сквер. И к своему ужасу видим, что дорожка занята компанией из человек 20–25 совершенно отмороженного молодняка с цепями, с ирокезами, в каких-то куртках с шипами, в шипованных браслетах. И чувствуем, что нам уйти некуда, свернуть некуда, рядом ни народа, ни полицейских. Став плечом к плечу, сделав решительные лица, идем вперед. И каково было наше удивление, когда вот эта вся толпа жутких молодых европейцев расступается и совершенно по-деревенски говорит нам что-то типа «добрый вечер, дяденьки, проходите, пожалуйста, рады видеть вас в нашем городе». Шок преследовал нас и дальше, когда, мы, зайдя в номер, разложили свои покупки, налили по первой рюмке, открыли банку анчоусов, Генрих Витальевич воскликнул: «Твою мать! Стоило прилететь за тридевять земель, через местных хулиганов пробиться, и по-студенчески в общаге водку килькой закусывать».

Новая Зеландия

Одна из самых ярких стран, в которой удалось побывать и, может быть, одно из немногих мест, где, может быть, чисто теоритетически хотелось бы жить, — это Новая Зеландия. Острова черте где. Когда мне сказали, что ты летишь на край света, поглядев на карту, точнее говоря, на фото Земли, а есть известный снимок из Космоса ночной стороны, где видны освещенные, неосвещенные зоны. Я говорю: «Ребята, это мы живем на краю Земли. Они живут в центре мира на берегу Тихого океана». Совершенно райские острова, населенные весьма своеобразными людьми, кстати, среди которых много русских эмигрантов. Занималась нами бабулька с великолепным русским языком. Но он не такой. Ее родители в 1918 году выехали уже из советской России во Францию, дожили там до 1944 года, видимо, баловались коллаборационизмом, поскольку в конце войны экстренно эмигрировали в Аргентину, излюбленное место эмиграции нацистов, а оттуда — в Новую Зеландию, видимо, от греха подальше. Но это история.

Маленькие ухоженные городки. Полное отсутствие высоких заборов, полное отсутствие решеток на окнах и железных дверей. Невычурные, но очень добротные машины, как хорошая английская обувь, как хорошие английские костюмы. На вопрос «а как с преступностью с такими окнами?» она ответила: «Конечно, что говорить, преступность есть, выросла преступность, в 1993 году даже убийство было». А разговор был где-то в году 2010-м. Вот такая страна с потрясающей природой. Не зря «Властелина колец» снимали именно там. Вот эти километровые пляжи, совершенно дикие горы, фьорды, в сравнении с которыми норвежские фьорды смотрятся такой детской песочницей, это потрясает. А когда представляешь, где это расположено и все это происходит на фоне такой искренней глубокой любви новозеландцев к природе, ведь символом Новой Зеландии является птичка киви, абсолютно никчемная, которую ни есть нельзя, ни яиц у нее нет, ни шерсти, ни пуха, ничего. Живет в моховой подстилке влажных лесов. Единственное ее достоинство, что больше нигде, кроме Новой Зеландии, ее и нет. И назвали ее в честь фрукта киви, который на самом деле никакой не киви, а китайский крыжовник. Но дабы придать национальный колорит и выйти на рынок, название «китайский крыжовник» за неблагозвучность новозеландцы убрали, а присвоили оригинальное название киви, под которым мы его знаем, едим, любим. И птичка по размеру и по виду это вылитый плод киви, только с ножками и клювиком.

Поражает фанатичная преданность Новой Зеландии Британской империи, преданность в культурном плане. Советский Союз, к сожалению, распался, и все наши республики и культурное поле расползлись, а люди, которые недавно разговаривали, писали научную работу на русском языке, пытаются прикидываться, что и русская культура им была навязана, и русский язык для них абсолютно чужой. Там наоборот. Живя за тридевять земель, Новая Зеландия категорически отказывается получить независимость. Категорически. Это территория Британского содружества наций. Руководит, в значительной степени, конечно, номинально, генерал-губернатор, ставленник английской королевы, имеются премьер-министр, парламент. Но глава Новой Зеландии — это королева Великобритании, королева Англии. В маленьких городках с населением 100–120 тысяч, а больше только Окленд, в котором население около 400 тысяч, ходят двухэтажные автобусы, дети ходят в школьной форме, как в Англии, стоят памятники английским поэтам (Оскару Уайльду и другим). Но в большем почете, конечно, шотландские писатели и поэты, поскольку шотландцы-мореходы и создали первоначально основу колонистов Новой Зеландии. Потом уже стали приходить отпрыски известных солидных родов, продукты инцестных браков с легкими и нелегкими психическими дефектами. Все это неповторимый колорит.

Последним городом во время нашего круиза вокруг Новой Зеландии (а Новая Зеландия была частью