– У меня предложение, – сказал Роговский, и все присутствующие повернули головы в его сторону. – Чем отвешивать колкости друг другу, давайте лучше перейдем к делу. Пусть каждый из нас, – Бык посмотрел на Дыбина, – расскажет о тех претензиях, которые имеет. А уж затем начнем разбираться, кто прав, а кто виноват.

– Сейчас, жди, – окрысился Дыбин. – Гражданин начальничек наверняка наставил жучков по всей комнате, а затем пришьет к делу все, о чем мы расскажем.

– Дурость какая-то, – развел руками полковник. – Но воля ваша. Если хотите, можем поменять кабинет. Сейчас тут народу не так много, как вечером.

– Смысла нет, – покачал головой Роговский. – Если вы, Юрий Никифорович, были столь предусмотрительны, что поставили в этот кабинет жучки, то наверняка напичкали ими и все остальные комнаты. Лично я считаю, что сегодняшняя наша встреча должна строиться на доверии, поскольку, судя по всему, у нас появился один общий и могущественный враг.

– Знаешь, Стасик, – рассмеялся толстяк. – Вы конечно, можете доверять друг другу, а вот я – пас.

– Что ты мелешь, идиот! – не выдержав, взорвался Бык. – У меня уничтожен дом, разграблен ночной клуб, убито четыре человека, бригадир так серьезно ранен в лицо, что без пластической операции не обойдется. Думаешь, если бы Дурнов был моим союзником, он бы позволил тебе действовать так нагло? Ты бы уже на нарах куковал.

– Ты гонишь, чмо! – рявкнул в ответ Дыбин. – Никто из моих людей и пальцем не прикасался к твоей хате и твоему дешевому клубу. Да, пристрелили твоих троих людей в кафе. Грешен! И то после того, как обстреляли мой дом. А остальное мне не шей…

– Ну вот, господа, кажется, мы перешли к делу, – повысил голос Дурнов, перекрывая ругань воров в законе. – Только давайте говорить потише.

Беседа перешла в более спокойное русло. Роговский уже давно понял, что налеты на него организовал не Дыбин, но оба еще некоторое время препирались. Они оба не переставая наблюдали за Дурновым, ожидая его реакции на те или иные фразы. Но полковник так искренне удивлялся, что не поверить в его невиновность было нельзя. И все же в рукаве Дыбина оставался серьезный козырь. И он применил его, когда стало абсолютно ясно, что войну Дыбина с Роговским спровоцировало какое-то третье лицо.

– Юрий Никифорович, теперь позвольте спросить вас, – вкрадчивым голосом проговорил толстяк, поворачиваясь к менту: – Что это за блондинистый рубоповец, который сказал, что милиции нужно столкнуть лбами две преступные группировки?

– Это тебе тот придурок сказал, который участвовал в налете на твой особняк? – Дурнов рассмеялся: – Нет в природе такого рубоповца. Подумайте сами. Если я сделал так, что вы вцепились друг другу в глотки, то зачем теперь пытаюсь примирить вас? Вы предполагали, что на этой встрече я захочу устранить вас обоих, чтобы потом свалить убийства на войну между вами. Так почему же вы до сих пор живы, а я, как придурочная нянька, сижу здесь и пытаюсь каждому засунуть в пасть соску? Я даже не арестовал вас, хотя после того, что вы тут наговорили, давно бы мог приказать наряду скрутить вас. Так каких еще доказательств моей невиновности вам нужно?

Дурнов сделал паузу для того, чтобы восстановить дыхание. Никто, кроме Купона, на него не смотрел. Роговский уставился в потолок, словно увидел там животворящий образ Казанской Божией Матери, а Дыбин ковырялся в салате, пытаясь вилкой сложить из зеленого горошка пирамиду. Лысый же косил одним глазом в пол.

– Сейчас мы знаем только одно, – закончил свой монолог полковник. – Какой-то блондин, который был в курсе всех ваших дел, натравил на вас придурков-наркоманов. Именно он спровоцировал войну между вами и воспользовался моментом, чтобы похитить что-то ценное. Теперь два вопроса. Что именно хотел украсть блондин? И кто он вообще такой? Ответив на первый, мы сможем найти разгадку второго. И наоборот: узнав что-нибудь о блондине, мы сразу поймем, что он от вас хотел.

– Да тут и думать нечего, – со злостью в голосе влез в разговор Лысый. – Я только одного белобрысого урода знаю, который мог все это провернуть. – Бригадир Роговского сделал паузу, ожидая, пока все повернутся к нему, а затем выпалил: – Коля Щукин! Молот ваш ненаглядный.

Дыбин расхохотался.

– Толечка, я, конечно, понимаю, что получать по морде неприятно, но ты гонишь, – презрительно проговорил толстяк. – Щукин вчера в одиннадцать вечера уже пылил на поезде в Казань. Он этого сделать не мог.

– С чего ты взял, в натуре, что он уехал, а не лапшу тебе на уши вешал? – окрысился Лысый.

– А ты, щенок, не груби мне. – В голосе Дыбина послышалось столько угрозы, что бригадир Роговского невольно поежился. – А уверен я в Коляне по двум причинам. Во-первых, я его знаю тысячу лет и готов ручаться головой, что на такую подлость он не пойдет. А во-вторых, менты сегодня утром передавали, что разыскивают его из-за поножовщины на вокзале. Дескать, в качестве свидетеля. И именно менты по телевизору подтвердили, что Щукин из Москвы вчера уехал.

– Действительно, – согласился с ним Роговский. – Я тоже слышал это сообщение.

– Да кто такой Щукин? – развел руками Дурнов. – Сегодня только о нем разговоры и слышу.

– Хороший парень и к нашим делам никакого отношения не имеет. – Дыбин неопределенно махнул рукой. – Забудь о нем. Давайте лучше подумаем, кому могла понадобиться дочка Лимона.

– Я знаю кому, – впервые подал голос Купон. Все повернулись к нему.

– Даже так? – удивился Дыбин. – И почему до сих пор молчал?

– Так я же про блондина ничего раньше не знал, – пожал плечами Купон. – А сейчас вспомнил, что один из помощников Лимона точно подходит по описанию. Когда мы эту чмошную братву строили, этот сивый лох куда-то подевался. А потом другие дела закрутились, и найти его просто времени не было.

– В натуре, – раздосадованный тем, что неведомый враг оказался не Щукиным, буркнул Лысый. – Я даже знаю, как этого урода зовут. Васька Митрофанов. Кликуха у него еще – Мотор. Но я не знаю, базарили с ним или нет. Этим уродом чисто купоновская братва занималась.

– Вот как, Витенька? – елейным голосом обратился к своему бригадиру Дыбин. – Проблемку ты нам, значит, создал? Одинокого Рэмбо на воле оставил? Что ж, мы его поищем, а с тобой я дома разберусь.

– Как скажешь, босс. – Купон стоял белый, как мел, но ничем другим своего испуга не выдал.

– Что ж, прекрасно, – развел руками Дурнов. – Раз проблемы все решили, можно и расходиться по своим делам.

– Подожди, – остановил его Роговский. – На самом деле проблемы решены еще не все. Теперь нужно поговорить о компенсации…

* * *

Щукин торопился. И как всегда бывает в таких случаях, ничего путного из спешки не получалось. Вот уже минут пятнадцать Щукин пытался поймать «мотор» до Казанского вокзала, но все машины упорно проезжали мимо. Николай, глядя на часы, тихо зверел.

– Да что такое, мать вашу! – возмутился он, когда мимо пронеслась очередная тачка. – Вся Москва охренела? Деньги никому не нужны? Тогда я бы лучше «пятак» в метро отдал!