бы ни об Алексеевой, ни о ее сыне ничего бы не знала. Дело случая! Стечение обстоятельств.

— Куда бы Ли дел ребенка? Убил?

— Узко мыслишь, товарищ будущий следователь! Все бы тебе младенчиков убивать. В день налета на квартиру Ооржак в Хабаровск из Владивостока приехал консул КНДР с женой. Ничего противозаконного они не совершили, погуляли по городу, посмотрели достопримечательности и уехали. Чекисты предполагают, что они должны были забрать ребенка и привести его во Владивосток. Оттуда бы младенчик направился в КНДР.

— Зачем? — искренне удивился Воронов.

— Слабое место разведчиков-нелегалов — это происхождение и национальность. Ребенок без роду без племени, непонятно, какой национальности — это идеальный кандидат для воспитания суперпрофессионального разведчика. У него нет родственников, он будет предан только партии и ее вождю. Инструкторы разведшколы заменят ему отца и мать, сборник цитат руководителя государства — Библию. Ооржак хотела из него сделать ламу, северокорейцы бы подготовили идеального разведчика, способного интегрироваться в любое общество. Не удивлюсь, если бы его специализацией была разведка на территории СССР.

— Северная Корея — это же наш союзник.

— В большой политике союзников нет. Есть только попутчики, с кем на данном временном этапе совпадают интересы. За попутчиком нужен глаз да глаз, чтобы понять, когда он задумает тебя кинуть. Во время Великой Отечественной войны американцы были нашими ближайшими союзниками, а потом подумали и стали на картах СССР стрелки рисовать, маршруты для бомбардировщиков прорабатывать.

— Слава, сейчас-то ребенок где? — воскликнул Воронов. — Куда его дели, в советскую разведшколу отдали?

— В дом малютки оформили. Куда его еще девать, если от него родная мать отказалась? Подрастет, выпишут ему свидетельство о рождении на вымышленную фамилию и отправят в детдом до совершеннолетия. Не завидую я ему! Лучше бы он у Ооржак остался.

— Что с остальными?

— Бегеева осудят за воровство золота. Корейцев из Казахстана — за причинение телесных повреждений Ооржак, повлекших ее смерть. Что будет с Ли — не знаю. Его будут судить закрытым судом.

Долголеев по-дружески ткнул локтем Воронова.

— С «научкой» поможешь?

— Ох уж это «сказковедение»!

— Чего-чего? Ты где таких слов нахватался?

— Сам придумал. Научный коммунизм — это самое настоящее сказковедение, изучение того, чего нет. Научный коммунизм так же реалистичен, как сказка «Три поросенка». Шел волк, хотел съесть поросят, попал в капкан и погиб. Или одумался и стал вегетарианцем. У этой сказки можно придумать любой конец, но никому на свете не приходит мысль изучать ее как научную дисциплину.

— Так ты поможешь?

— Помогу.

Экзамены у заочников принимал подполковник Рахматуллин, флегматичный мужчина средних лет. Воронова он считал своим будущим коллегой, преподавателем кафедры философии.

— За экзамен можешь не волноваться, — сказал он. — Из Москвы пришло негласное указание по научному коммунизму всем заочникам выставить положительные оценки. Похоже, в идеологическом отделе ЦК КПСС не знают, куда идти дальше. Ты заметил, что лозунги на плакатах стали другими? «Перестройка, гласность, ускорение!» «Наша цель — коммунизм» уже нигде не пишут. Грядут новые времена.

Воронов не стал вдаваться в философский диспут, поблагодарил преподавателя и ушел по своим делам. Ни Демидова, ни Долголеева он больше не видел. «Парадокс большого города» или «одиночество в толпе» — аксиомы прикладной социологии. При определенных обстоятельствах, главным образом при отсутствии желания встретится с каким-либо давним знакомым, вероятность встречи с ним тем меньше, чем больше город, где вы ранее регулярно встречались. Гуляя по тем же самым улицам, паркам и бульварам, бывших знакомых не встретишь годами. Куда они исчезают, если работают там же и там же живут — загадка, не поддающаяся логическому объяснению.

31

Перед отъездом на каникулы Воронов зашел к Архирейскому. Вадим Петрович, накануне вернувшийся с конференции социологов в Москве, был непривычно возбужден. Чувствовалось, что столичные новости произвели на него впечатление.

— Садись! — предложил он Воронову. — У меня есть что рассказать, только подождем одну минуту. Рашид Махмудович должен зайти.

Постучавшись, вошел Рахматуллин, в начале месяца назначенный заместителем начальника кафедры философии. После решения административных вопросов Архирейский велел секретарше принести чай и поведал гостям о своей поездке на конференцию.

— Скукотища была — просто жуть! Ни одного свежего слова, ни одной новой идеи. Мое ощущение от конференции — в стране грядут большие перемены, но говорить о них пока опасаются. Ждут решения высшего партийного руководства. Я бы уехал из Москвы с чувством зря потерянного времени, но у родителей наверстал упущенное.

Отец Архирейского был известным историком, общепризнанным специалистом по Смутному времени. С лекциями об освобождении Москвы войсками народного ополчения Архирейский-старший выступал в самых престижных университетах Европы и США. Его монографию о Лжедмитрии I изучали в Сорбонне. В университеты Польши советского историка не приглашали. В Прибалтике его монографии были под негласным запретом.

— Собрались у отца историки и философы — все ученые с мировыми именами, — начал рассказ начальник кафедры. — Слово за слово, разгорелся спор о перестройке и ее последствиях для страны. Оказывается, идеологический отдел ЦК КПСС решил изменить вектор развития общества и в качестве обоснования этих изменений подвести под новый курс партии новую идеологическую базу.

Идея не нова. Закон отрицания отрицания — один из трех основных законов философии. В новейшей истории СССР это выглядит так: Хрущев отрицал заслуги Сталина, обвинил его в тирании. Брежнев отрицал все хорошее, что сделал Хрущев, и обвинил его в волюнтаризме. Горбачев вытер ноги о Брежнева и назвал время его правления «застоем». Перед идеологическим низвержением предшественника каждый новый лидер государства изменял вектор развития общества и подводил под свои действия научно-теоретическую базу, основанную на трудах Ленина, Маркса и Энгельса. У Ленина при желании можно найти цитату на любой случай жизни. Мало того, каждую его цитату можно по-разному толковать, в зависимости от обстановки.

Хрущев пообещал вместо сталинского ГУЛАГа коммунизм в 1980 году. Брежнев наступление коммунизма отодвинул на неопределенный срок. Временной сдвиг наступления светлого будущего Леонид Ильич объяснил новейшими открытиями советских ученых. Оказывается, социализм имеет стадии развития. При Брежневе наступила стадия «развитого социализма», за которой, по идее, должен наступить коммунизм. Утопия чистой воды!

Советники Горбачева решили скорректировать термин «развитой» социализм в социализм «с человеческим лицом». Можно подумать, что при Брежневе у нас был социализм с кровавым оскалом. Новую терминологию еще обдумывают, обкатывают, но уже раздались робкие голоса, что смена вектора развития общества с коммунизма на некий абстрактный социализм «с человеческим лицом» будет губительна для государства. Если выбить один из столпов идеологической надстройки, рухнет все здание.

Согласно закону отрицания отрицания развитие человеческого общества идет по спирали вверх. Раньше вверху был коммунизм,