Все тело превратилось в один натянутый нерв, и, хотя, я была полностью подвластна желанию Филиппа, ощущение опасности, что нас в любой момент могут застать, сводило с ума. Когда он оторвался от моих губ, и перемесил внимание на бесстыдно оголенную грудь, лаская влажным языком мой возбужденный сосок, я потеряла ощущение пространства. Тихо постанывая, я извивалась под ним, мечтая поскорее избавиться от одежды и получить удовлетворение, а он лишь дразнил меня.

– Сладкая девочка, – облизывая губы сказал Филипп.

– Я вся мокрая, – стараясь передать всю силу моего возбуждения этой фразой, выдохнула я.

Филипп удовлетворенно улыбнулся,

– Сейчас проверю, – и запустил руку мне в шорты, отточенным движением отодвигая влажные трусики в сторону, чтобы добраться до самого главного.

– О, – только и сказал он, вводя пальцы в меня.

Мое лицо пылало, от сильнейшего вожделения и смущения. Как только Филипп отпустил мои руки, я забралась к нему под рубашку, лаская каждый миллиметр его тела. Когда очередь дошла до молнии на джинсах Филиппа, чтобы наконец-то высвободить его достоинство наружу, за дверью послышались шаги.

– Сюда кто-то идет! – инстинктивно прикрывая свои прелести от посторонних глаз, попавшим под руку одеялом, выпалила я.

Он тут же напрягся, шаги стали громче, сомнений не было, кто-то шел к нам. Быстро вскочив с постели, застёгивая на ходу одежду, и, поправляя растерянные волосы, мы уставились друг на друга, ощущая себя пойманными с поличным школьниками. Осознав всю ситуацию, мы стали хохотать.

– Мне двадцать пять лет, и я могу делать все что угодно с любимой девушкой в собственной спальне, – приблизившись ко мне и перестав смеяться, сказал он.

«Какой же он милый, секунду назад он почти довел меня до оргазма, а сейчас, как ни в чем не бывало, просто стоит рядом и смеется», – подумала я. О том, что он все еще хочет меня, говорила лишь выпуклость в области паха.

– Жаль, что мы не смогли довести дело до конца, – посетовала я.

– Обещаю, что еще не раз трахну тебя на этой постели, – тихо сказал Филипп и, быстро поцеловав меня, направился к двери.

– Поможешь мне донести чашки? – спросил Леонард, заглядывая в комнату.

– Иду, – сказал Филипп, спасая меня от любопытного взгляда отца. Я посмотрела на себя в зеркало, ярко-красные щеки, растрепанные волосы, пиджак немного помят. Наскоро пригладив волосы и освежив макияж, я вышла на террасу, ощущая себя подростком, которого застукали за непристойным занятием.

Как назло, на террасе в одиночестве сидела Анжелика. Филипп с Леонардом о чем-то разговаривали этажом ниже.

«Надеюсь, она не слышала мои стоны», – пронеслось в моей голове. Анжелика по-своему обыкновению изучающе посмотрела на меня. В этот раз на ее лице не было ни тени улыбки.

У меня засосало под ложечкой. Ну вот, сейчас начнется то, чего я боялась. Угрозы и призывы оставить их сына в покое. Я приготовилась к самому худшему, боясь подойти ближе и, тем более, сесть рядом с ней.

Но, она, вопреки моим ожиданиям, спросила,

– Так и будете стоять в коридоре?

Я опешила. Выгляжу я, наверное, по-дурацки. Взяв себя в руки, я прошагала к соседнему креслу и присела на край, стараясь держать спину прямо.

Я начала злиться на Филиппа. Обещал не бросать меня и ушел.

Гнетущую тишину прервала Анжелика.

– Последнее время Филипп стал очень скрытным. Ничего не рассказывает о своих отношениях, а мне, как и любой матери, хочется знать, с кем проводит все свое время мой сын, – начала она, – может быть вы сами расскажете мне о себе?

Ее вопрос казался бы разумным, если бы я не знала, кто сидит передо мной. Уверена, что мое досье уже давно изучено вдоль и поперек. И она знает обо мне больше, чем мать родная.

– Что бы вам хотелось узнать? – спросила я бесцветным тоном. Единственным моим желанием было побыстрее уехать подальше от ее расспросов, но Филипп, как назло, все не появлялся.

– Какие у вас планы на моего сына. Я вижу, он очень увлечен вами. А вот вы, для меня загадка, – она ненадолго замолкла, но затем снова заговорила, – так что же заставило замужнюю девушку, бросить семью?

Я понимала, к чему она клонит, и мне это совсем не нравилось.

Изливать перед ней душу я не желала, к счастью, в сторону террасы шел Филипп, неся поднос с чашками и чаем. Вид у него был расслабленный, наверное, его беседа с отцом была более приятная, чем наша с Анжеликой.

Увидев мое бледное лицо, он чуть не выронил поднос.

– Все в порядке? Как ты себя чувствуешь? – не обращая внимания на мать, спросил он.

Я постаралась улыбнутся. Вся эта ситуация, вопросы, тяжелый взгляд Анжелики, даже стены дома, вдруг начали давить на меня. Я извинилась, и, чтобы не доводить себя до обморока, который и так слишком часто случался со мной в последнее время, быстро пошла, почти побежала вниз, удивляя Леонарда, который шел навстречу.

Выбежав на улицу, я стала жадно глотать воздух. Глаза предательски заволокло слезами.

«Нет, я не должна позволять ей играть с моими эмоциями. Не в этот раз точно. Нужно быть сильнее этих провокаций. Особенно сейчас, когда во мне растет частичка Филиппа, – я успокаивающе дотронулась до живота, – если эта женщина ненавидит меня, значит она не примет и нашего ребенка. Ну и пусть, ей же хуже. Мне ничего не нужно от них, пусть чахнут над своими богатствами, – думала я, злясь, что согласилась приехать. И на что я только надеялась?»

За спиной послышались шаги. Я обернулась. Сзади с рассеянным видом стоял Филипп.

– Прости, что оставил одну. Не следовало этого делать, – тихо сказал он, – что она тебе наговорила?

– Думаю, Анжелика считает, что мне от тебя нужны только деньги, – усмехнулась я.

Филипп нахмурился.

– Она так и сказала?

– Нет, но она разузнала про мою семью. И не понимает мотивов моей привязанности к тебе. Вообще, я не хочу об этом говорить, – вздохнула я, – вызову такси, если позволишь, – я достала из сумочки телефон, но, набрать номер мне не удалось. Филипп отобрал его и сунул себе в карман. Затем, аккуратно взяв меня за руку, посмотрел в глаза.

– Я тебя никуда не отпущу, тем более одну. Мы поедем вместе. К нам домой, – он говорил все это медленным, уверенным голосом, как будто объясняет что-то маленькому ребенку, – запомни это раз и навсегда.

– Угу, – на мои глаза снова навернулись слезы. Обида стала уходить, а на ее месте возникло чувство глубокой любви и привязанности к Филиппу, – мне жаль, что я не соответствую представлениям твоей мамы об идеальной девушке.

Филипп сгреб меня в объятья и успокаивающе погладил по голове.

– Никогда не забывай, что я люблю тебя, – сказал он, – это самое важное, что ты должна знать.