Опомнился он лишь тогда, когда почувствовал дикую усталость. Перед глазами внезапно потемнело, ноги начали подкашиваться от невиданной усталости. Никакой силы стоять не было. Хотелось свалиться и лежать, разевая рот, как выброшенная на сушу рыба.

— Все… Батарейки, походу, кончились, — скривился он в усмешке. — Ну я и дебил! Чуть сам себя не угробил. Мне так никаких врагов не нужно. Сам за них все сделаю… Враги… Черт побери! Самолет… Ракеты… Взрывы…

До него только сейчас дошло, что совсем недавно случилось. Ведь их самолет атаковали! Он сам видел беспилотник, который выпускал по ним ракеты! Сознание приходившего в себя подростка начало затапливать бурей эмоций.

— Анна! — ахнул он. — Анна! — уже кричал Алексей. — Анна!

Память тут же услужливо «подкинула дровишек». Перед глазами возникло смертельно белое от ужаса лицо девушки, которую, подхватив в охапку, буквально волочил на себе дюжий охранник. Она даже не пыталась сопротивляться, находясь в шоковом состоянии. Наконец, в памяти всплыл последний кусок картинки: Анну выталкивают из открытого люка самолета.

— Тогда она жива! Она должна быть жива! Я знаю это! — снова и снова громко повторял он, заламывая руки. — Она должна быть где-то здесь… С парашютом… Должна приземлиться где-то здесь.

Парень резко обернулся в одну сторону, потом в другую сторону.

— Анна! Анна! — крикнул со всей силы.

Толку-то?! Заметного красного комбинезона все равно нигде не было видно.

— Анна! Анна! — снова закричал он изо всех сил.

В ответ не раздалось ни звука. Алексей пошел сначала в одну сторону. Через десяток шагов резко развернулся и пошел в другую сторону, где уперся в ледяной завал из спаянных друг с другом деревьев. Дальше можно было лишь лезть на четвереньках через близко расположенные ледяные торосы и лианы.

Скривившись, он вскинул голову. Глаза потемнели от захлестнувшей его злости. Пока он тут теряет время, она может умирать. Вдруг ее парашют отнесло прямо на острые коряги? Может она подвернула или, не дай бог, сломала ногу? Алексей с такой силой клацнул зубами, что в челюсти больно стало.

— Анна! — заорал он, вскидывая руки в сторону ледяного завала. — Анна, я иду…

Вместо, ставшего уже привычного холода, от него вдруг дохнуло жаром. Магический источник оказался подобен аккумуляторной батарейке, выжатой досуха и заработавшей с новой силой после зарядки. Восстановившийся источник запульсировал с еще большей отдачей. Через него потекли потоки безразмерной энергии, мгновенно оборачивавшейся огненной стихией. В нескольких шагах от него выросла стена бушующего огня, на глазах испарявшей ледяные торосы.

— Анна! Анна! — время от времени он снова принимался кричать. — Анна!

Не услышав ответа, он опять начинал движение. Шаг за шагом обходил и без того выжженную поляну, оставляя за собой свободное ото льда пространство.

— Ан…, - хотел было крикнуть, но крик застрял в его горле.

Прямо перед его ногой сверкнуло что-то очень и очень знакомое. С рвущимся из груди сердцем Алексей присел и осторожно разворошил куски оплавленной земли. Есть! В его руке оказалась маленькая простенькая брошка с красной капелькой рубина в самом ее центре. Это ее амулет! Только пустой, лишенный даже капли магии!

Выпрямившись, он начал жадно его разглядывать. Амулет был цесаревны, в этом не было ни тени сомнения! Значит, она была на этом самом месте совсем недавно. Алексей вновь присел на корточки и начал внимательнее всматриваться в землю.

— …Кажется, здесь она лежала, — бормотал он, проводя пальцами по неглубокой овальной впадинке. — Еще здесь какие-то четкие следы. Ого, размер-то слоновий.

Следы чьей-то обуви очень четко отпечатались. Видимо, кто-то, найдя цесаревну, взял ее на руки и понес в сторону трассы.

— Не дай Бог, это ты и устроил, — прошипел Алексей, вскакивая на ноги и бросаясь по следу. — Мертвым, падла, завидовать будешь

Фигура бегущего парня моментально окуталась сероватой дымкой, которая тут же вспыхнула пламенем. Со стороны могло показаться, что между черными обугленными стволами деревьев неслось большое звероподобное существо из огня. Во все стороны от него рвались яркие языки пламени, с каждой секундой разгоравшиеся все сильнее и сильнее. Еще через сотню шагов фигура превратилась в слепящий глаза шар, поднявшийся над землей и рванувший со скоростью метеора.

Все закончилось у столичной трассы, куда и привели незнакомые следы. У бетонного отбойника пламенеющая фигура резко остановилась и превратилась в тяжело дышавшего парня. Словно охотничий пес, вставший на след, он стали осматривать местность у дороги, надеясь обнаружить хоть какие-то следы. Зря только это. Ничего, что могло бы пролить свет на обстоятельства исчезновение Анны, найти не удалось.

— Кровью умоются… Все умоются…, - оскалился он подобно хищному зверю, с угрозой смотря за проезжавшими мимо автомобилями. — Все…

Вокруг Алексея вновь полыхнуло огнем и окутало его кроваво-красным ореолом, словно обещавшим много, очень много крови.

За огромным столом из красного дерева склонилась мужская фигура. На столешнице рядом с его локтями возвышались горы документов: оперативные сводки, выкладки аналитической службы, донесения особых спецагентов, секретные обращения. Все это нужно было просмотреть, прочитать, оценить, чтобы принять единственно правильное решение. Ведь на кону стояла даже не его власть, как императора, а его жизнь и жизнь его семьи. У него не было никаких иллюзий по поводу своей судьбы в том случае, если он потеряет трон. Поэтому нужно было до потемнения в глазах, до подступающей тошноты в горле, сидеть и изучать сотни и сотни листов с материалами. Пытаться предугадать следующий ход своих противников, которые, как оказалось, не гнушались в борьбе против него использовать даже запрещенные приемы.

— Эх, — до хруста в суставах потянулся император и с искренней ненавистью оглядел заваленный бумагами стол. — Как же меня это все достало… Сейчас бы махнуть порыбалить. На орловщине сейчас такие погоды стоят, закачаешься…

И такой его взгляд был тоскливый, что до самых печенок пробирало. Правда, устал он. Сильно устал. Ведь он уже даже забыл, когда занимался настоящими государственными делами, а не этой смрадной возней вокруг престола. Все его время, особенно в последние дни, целиком отнимали интриги и подковёрная борьба. Приходилось, как лесному ужу, лавировать между многочисленными боярскими группировками, договариваться о с теми, с кем еще недавно даже разговаривать не стал бы. От этого становилось еще тоскливее и противнее. Только деваться было уже некуда. Приходилось все сильнее и сильнее погружаться в окружавшее его болото, смрад от которого уже пропитал его с головы и до ног.

Император чувствовал себя загнанным волком, который еще был на воле, но уже видел красные флажки, слышал радостные выкрики загонщиков и заливающийся лай охотничьих псов. Его почти со всех сторон обложили, и с каждой секундой это ощущалось все более остро. Сейчас любая его ошибка, любая, даже самая мельчайшая оплошность, могла оказаться фатальной для всех них.